Вежливая японская девочка, назначенная выводить сборную Фиджи, поздоровалась за руку со здоровенным фиджийским дядей-капитаном и еще чото ему сказала вежливое, удачи небось пожелала.
Судейство в регби отличное - штрафной, провинившийся игрок потолкался, чото там сказал судье - хуяк и штрафной передвинули на 10 метров ближе к воротам
Для ведения переписки и вотчинной документации владельцы обучали и своих крепостных... Вскормленник калужского помещика И. И. Киреевского И. Федоров обучал грамоте как детей своего господина, так и его работников или их детей... При этом обучение происходило совместно; в своем письме покровителю И. Федоров сообщал об успехах учеников: «Дмитрей Иванович твердит склады, а Иван Иванович пишат слова... а Сава слова выписал, а Серошка да Назарка слова дописывают». Далее И. Федоров прибавлял: «Да прикажи, государь, детишкам не ленитца, и ты, государь, о том к детишкам отпиши поскорее...». ... Детей служилых по отечеству (часто вместе с детьми крепостных) в вотчинах учили грамоте главным образом священники вотчинных церквей. Это была не только почетная, но и прибыльная работа, поэтому в случае расторжения контракта учитель высказывал неудовольствие, особенно если страдала его «профессиональная честь». Так, Мартын, священник Борисоглебского храма в вотчине дмитровского сына боярского П. Т. Салтыкова, сетует в письме вотчиннику: «Да выучили у меня сынъ твой Иванъ Панфильевичъ самъ третей азбуки да и часовников поучили, и ты, государь Панфилей Тимофеевич, не вем для чего от меня возьми, да Ивану отдай. Ушто Иван лутчи меня и гораздее умеет буквам? ... А мы бы тоже хотели учить для твоего жалованья и радеть во всем».
О. Новохатко «Россия. Частная переписка XVII века»
Федот... был отдан для обучения грамотному человеку... с проживанием у него... в Брянске. Как и все дети, сын скучал по дому, просил забрать его, о чем писал, уже очевидно владея грамотой: «Пожалуй, государь батюшка да государыня матушка, пришлите мне вечины или чево не есть. Да щто, батюшка да государыня матушка, вам бы было вестима, что хазяин да хазяйка лиха мне, нельзя приитить домой, бранит неведомо за что, о семь челом бью». Очевидно мать написала об этом отцу, жильцу (или уже московскому дворянину) Д. И. Маслову в Москву, на что последовал суровый ответ: «А Федота бы тебе не повторить, не брать из Брянска до меня. А буде тот мастер его не учит, и ты побей челом Ивану брату Коломнину, чтобы съездил во Брянескъ и отдал иному мастеру.» Через годы история повторилась - уже сам Ф. Д. Маслов получил от своей крестной Авдотьи Михайловны просьбу забрать ее сына из Брянска, где он учился грамоте: «Пожалуй, государь мой... поедишъ во Брянескъ или каго пашлешь, мальчик мой у папа учитца грамоти, Василей, писалъ его взять. И ты за него заплати, а я тебе государю тут заплачю.»
О. Новохатко «Россия. Частная переписка XVII века»
Племянница стольника И. И. Киреевского также написала короткое и очень непосредственное, как большинство женских писем, письмо-приглашение своему дяде: «Государь мой дядюшка Иванъ Ивановичъ, пожалуй государь, отставь иные гости, пожалуй ко мне теперева, а ты, государь дядюшка, когда нибуть с теми гостями увидесся. Сие писание племянничишка твоя Дунька сама писала своею рукою.»
О. Новохатко «Россия. Частная переписка XVII века»
В одном из писем прямо выражен смысл письма-подарка... Тот же смысл вложен и в просьбу [генеральши] А. Г. Кровковой к близким ей людям (кормилице и няне), переданной в письме родственнице, княгине П. А. Хованской: «Пожалуй, матушка, прикажи ко мне причеркнуть, жива ль мама и здорова ль она доехала, и няня, верной нашъ тайный посолъ. Всемъ им от меня челобитье и поклонъ низкой, - далее А. Г. Кровкова обращается непосредственно к няне. - Нянюшка, забыла ты меня, не пишешь про свое здоровье, пришли ко мне гостинцу!»
О. Новохатко «Россия. Частная переписка XVII века»
Вот пример такого фатического письма боярину кн. В. В. Голицыну от жены княгини Е. И. Голицыной: «Государю моему князю Василью Васильевичю женишка твоя Дунька много челом бьет. Буди, государь мой, здоров на многие лета, а ко мне, государь мой, прикажи писать про свое многолетнее здоровье, как тебя, государя моего Богъ милует. А изволишь, государь мой Васильевич, ведать про здоровье государыни моей матушки Татьяны Ивановны и про здоровье государя моего батюшки Ивана Федоровича и про здоровье государыни моей матушки Настасьи Ивановны и про меня и про дети, и мы на Москве сентября въ 25 день живы до воли божии, а впредь Богъ волен. Да пожалуй, государь мой князь Василей Васильевичь, не держи меня без вести о своемъ многолетнем здоровье. Писавый твой женишка Дунька много челом бьет.»... ...В письме от 12-летнего сына боярина кн. В. В. Голицына, Алексея, к отцу написано: «Государю моему батюшку князю Василью Васильевичю сынишко твой Алешка благоссловения просит и много челом бьет. Буди, государь мой батюшка, здоров на многие лета, а ко мне, государь мой, прикажи писать про свое многолетнее здоровье, как тебя, государя моего, Богъ милует. А похошъ, государь мой батюшка, ведать про здоровье государыни моей бабушки княгини Татьяны Ивановны и про здоровье государыни моей матушки княгини Авдотьи Ивановны и про здоровье государя моего дедушка Ивана Федоровича и про здоровье государыни моей бабушки Настасьи Ивановны и про здоровье государынь моих сестриц княжны Ирины Васильевны и княжны Авдотьи Васильевны и про меня, и мы на Москве августа въ 9 день живы до воли божии, а впредь Богъ волен. Да пожалуй, государь мой батюшка, не держи нас без вести о своемъ многолетнем здоровье. Писавый твой сынишко Алешка благословения прося и много челом бьет.» читать дальшеВсе лица перечислены в строгом порядке социальной иерархии. Т. И. Голицына, мать В. В. Голицына, вдова боярина и княгиня, стоит на первом месте. А. И. Голицына, жена князя и княгиня, занимает второе место, как младшая княгиня, но впереди своих родителей - боярина Ивана Большого Федоровича Стрешнева и матери, боярыни Анастасии Ивановны, поскольку у них нет княжеского титула. За ними, уже в порядке старшинства и по отношению к другим членам семьи, и в отношении друг друга, следуют сестры Алексея Голицына, 14-летняя Ирина и годовалая Евдокия.
О. Новохатко «Россия. Частная переписка XVII века»
Мудаки из М-видео мало того, что авторизацию по смс прикрутили, так еще и чтобы бонусы списать теперь нужна смс (зачем?!). В результате все у них висит, смски не приходят, коды не проходят, заказ сделать невозможно. Оптимизаторы хуевы.
По некоторым данным, перестрелка началась после того, как сотрудники ОСБ подкинули полицейскому Смирнову тысячу рублей вдобавок к ещё двум, которые он получил от мигранта. Это позволило бы им «утяжелить» статью
Три уроженки Чечни попросили Рамзана Кадырова о помощи с жильем. Им пришлось извиниться ...Жители Чечни регулярно приносят извинения после обращений к властям. В этом году в эфире канала «Грозный» уже извинялись инвалид, который жаловался на невнимание властей и чеченка, которая заявила о выселении из общежития. meduza.io/news/2019/09/12/tri-urozhenki-chechni...
Поблизости от монастыря (Сергия Радонежского, Николоямская, Большая Алексеевская / Солженицына) пока еще сохраняется старая застройка.
читать дальшеНа улице Сергия Радонежского по четной стороне советская срань, но по нечетной много старых зданий. Часовня «Проща» Спасо-Андроникова монастыря (1889 - 1890).
Жилой дом 1842 г., архитектор - Василий Балашов.
Доходный дом (1908, архитектор Карл Кайзер)
На Андроньевской площади - городская усадьба Лепехиных (3-я четверть XVIII — 2-я половина XIX века)
В конце Николоямской улицы - церковь прп. Сергия Радонежского в Рогожской слободе (1818 - 1838, трапезная - 1796, колокольня - 1864). Ампир, но ничего.
Рядом - дом причта (1820-е).
И дом начала XIX века.
На другой стороне Николоямской - церковь Святителя Алексия в Рогожской слободе, 1748 - 1751 годы, елизаветинское барокко.
Напротив - усадьба XVIII века.
Далее - Рогожский полицейский дом с пожарной каланчой, XIX век (каланча новодельная, реконструкция 90-х).
На Большой Алексеевской / Солженицина сплошная старая застройка сохранилась по обеим сторонам.
В конце улицы - двух и трехэтажные дома XIX века
Жилой дом А. А. Денисова, первая половина XIX века
Прелестный дом XVIII–XIX веков (главный дом городской усадьбы, перестроен в стиле модерн в 1911 г.).
Напротив - городская усадьба Жигаревых-Алексеевых, конец XVIII в., здесь родился К. С. Станиславский. Перестроена в 1907 году В. В. Шервудом.
Городская усадьба С. К. Васильева, XVIII — начало XX веков
Жилой дом начала XIX века. Перестроен в 1911 году архитектором В. В. Иорданом.
Городская усадьба XVIII - XIX веков
Фабричные? здания XIX в.
Двухэтажные дома XIX века.
Церковь св. Мартина Исповедника, Папы Римского, 1791 - 1806 годы, Родион Казаков, мерзкий классицизм.
Напротив - дом конца XVIII века
Доходный дом, 1914 год
Городская усадьба XVIII века
Городские усадьбы начала XIX века
Городская усадьба А. В. Полежаевой - Зубовых, XVIII–XIX век.
В скверике между 13 и 11 домами памятник А. И. Солженицыну. Живьем он лучше оказался чем на фото.
Монастыря здесь сейчас, как известно, нет, территорию делят патриаршее подворье и музей им. Рублева. На территории какие-то работы, судя по всему - кладут/меняют плитку, все разгромлено, пыль, грязь и нерусь.
читать дальшеЖемчужина монастыря, Спасский собор, старейшая сохранившаяся церковь Москвы, 1420 - 1427 годы.
Внутри совсем небольшой.
Церковь архангела Михаила, построенная, как считается, царицей Евдокией Лопухиной в начале 90-х годов XVII в. и гораздо более древняя трапезная (1504 - 1506 годы).
Данные собеседников “Ъ” в госструктурах РФ, знавших 45-летнего (примерный возраст) Олега Смоленкова лично, о том, мог ли он передавать американцам действительно ценную информацию, разнятся. Одни утверждают, что он занимался не содержательной работой, а скорее технической: закупками, организацией поездок, личными поручениями начальства. «Не думаю, что он мог сообщить американцам что-либо, кроме расхожих слухов»,— говорит один из источников “Ъ”. Другие же указывают на то, что Олег Смоленков работал в посольстве России в Вашингтоне в то время, когда послом был Юрий Ушаков — нынешний помощник президента России по международным делам. По словам нескольких источников “Ъ”, Олег Смоленков продолжал работать с Юрием Ушаковым и после его и своего возвращения в Москву и пользовался доверием высокопоставленного чиновника, имеющего прямой доступ к Владимиру Путину. «Это серьезно»,— сказал один из чиновников. www.kommersant.ru/doc/4087921?from=main_1
Д. Лисейцев Экономическое состояние Московского государства в первые годы царствования Михаила Фёдоровича (по материалам приказа Владимирской четверти) Российская история. 2017. № 4.
Очередная статья Лисейцева.
читать дальшеИсточниками автору служили в основном приходо-расходные книги Владимирской четверти и сметы 1613/14 г. («О сборе в разных городах таможенных и кабацких, и оброчных четвертных денег») и 1616/17 г. («О собираемых в казну разных таможенных, кабацких и об отдаче на откуп бань, мельниц и проч. денег».). Возникновение Владимирской четверти относится к 1599 - 1600 гг. К началу царствования Михаила Федоровича она ведала в финансовом отношении 28 городами: Владимиром и Лухом в Восточном Замосковье; большим массивом территорий в районе Оки и южнее - большей частью Рязанщины: Переславлем-Рязанским, Зарайском, Михайловым, Пронском, Ряжском, Сапожком, Донковым, Печерниковым (+ крупными селами на Оке - Старой Рязанью, Перевицком, Ростиславлем), помимо этого - Тарусой, Боровском, Калугой, Тулой, Воротынском, Крапивной, Болховом, Орлом, Путивлем, Черниговым и Рыльском; городами к западу и северо-западу от Москвы - Волоком Ламским, Вереей, Тверью, Торжком, Дорогобужем, Невелем и Ржевой Пустой.
Во Владимире основную массу казенных доходов давал кабак, сдаваемый посаду на откуп. В 1612/13 г. его откупили за 500 руб., в 1614/15 и 1615/16 гг. уже за 720,5 руб., а в 1616/17 г. - за 731 руб. (в 1620/21 г. кабак откупался за 1 345,5 руб., в 1621/22 г. - за 1 571,75 руб.). «Старый оклад» (до 1606/07 г.) прочих т. н. «четвертных» доходов составлял 69 руб. 68 коп. 0,5 деньги, к 1612/13 г. четвертные доходы сократились до 21,3 руб., а к 1616/17 г. выросли до 43,35 руб. Всего, вместе с кабацкими доходами, город собрал 569,4 руб. в 1612/13 г. и 763,85 руб в 1616/17 г. Здесь, таким образом, уже в последние годы Смуты наблюдался определенный экономический подъем. В Лухе основной доход казне также давали откупа - местных кабака и мельницы. В 1612/13 г. они сдавались за 202 руб. 58 коп. 1 деньгу, в 1614/15 г. - за 210 руб., в 1615/16 г. - за 218 руб. 33 коп. 1 деньгу, в 1616/17 г. - за 230 руб. (в 1619/20 г. кабак и мельница дали 207,66 руб., в 1620/21 г. - 224,29 руб.). Оклад четвертных и оброчных доходов на 1612/13 г. составлял 63,72 руб., однако уже в 1613/14 г. был, по результатам дозора, снижен втрое - до 20,8 руб., оставаясь таким же и в 1617/18 г. В целом, таким образом, сборы с Луха за описываемый период (1613 - 1617 гг.) выросли с 220 до 250 руб., но исключительно за счет роста откупов (таможенные пошлины, собираемые в Лухе, видимо шли в приказ Большого прихода, на 1619/20 г. - 79,8 руб., в 1620/21 г. - отданы на откуп за 100 руб.). Сам город к концу Смуты находился в состоянии экономической стагнации, продолжавшемся и позднее.
С Переславля-Рязанского в 1612/13 г. планировали собрать по «старому окладу» 2 174,9 руб., фактически собрали с города и уезда - 1 900 руб. 51 коп. 1,5 деньги (87%). В следующем году положение резко ухудшилось - в 1613/14 г. было собрано 1 085 руб. 33 коп. 1,5 деньги («в Переславль деи торговые люди с товаром приезжают мало, и таможенные пошлины взяти не с ково, а на кабаках пьют мало ж, ратных людей в Переславле нет»). К 1616/17 г. поступления увеличились, по окладу предыдущего года планировалось взять 1 464,18 руб., однако реально собрали лишь 1 267,05 руб. В остальных рязанских городах дела обстояли много хуже. С Зарайска до Смуты брали 1 266,57 руб., однако в Смутное время он пережил три разорения и к 1613/14 г. оклад сократился до 588 руб. 15 коп. 1,5 деньги (примерно в этом объеме и собран в 1612/13 г.). В дальнейшем сборы продолжали сокращаться - 416 руб. 73 коп. 1 деньга в 1616/18 г. (из которых 376 руб. 86 коп. 1 деньга - кабацкий откуп). В Михайлове до Смуты собирали по окладу 248,4 руб., в 1612/13 г. верные целовальники собрали всего 136 руб. кабацких, таможенных и банных денег. Однако этот год считался еще благополучным - за счет временного присутствия большого числа ратных людей («на Михайлове никаких сошных тяглых людей нет, все служивые люди»). Уже в 1613/14 г. собрали всего 87 руб. (из которых 80,5 руб. откуп за кабак и таможню). К 1616/17 г. положение улучшилось ненамного - 101,25 руб. (в основном за счет откупа кабака, таможни и бани). С Пронска до Смуты брали 180 руб. 21 коп. 0,5 деньги, в 1612/13 г. - 104 руб. 45 коп. 1 деньгу, а в 1613/14 г. - всего 58 руб. 37 коп. 1 деньгу («посадцких тяглых людей нет, все стрельцы и казаки, и пушкари, и затинщики, взяти денежных доходов не на ком»). В последующие годы ситуация незначительно улучшилась - в 1615/16 г. верные целовальники собрали 71,93 руб. кабацких и таможенных денег, в 1616/17 г. - 75,65 руб. В Донкове до Смуты собирали 65,45 руб., в 1612/13 г. уже только 33,47 руб. («тяглых людей, опричь стрельцов и казаков, и в уезде сел и деревень нет, вызжены и вываины»), в 1613/14 г. - 22,31 руб., в 1616/17 г. - 30 руб. 49 коп. 1 деньгу. В Ряжске в 1612/13 г. собрали 46,25 руб., на этом уровне оклад оставался и в последующие годы («в Рязском города и острогу, и посаду, и посадцких черных людей нет, опричь казаков»). Сапожок был совсем молодым, недавно поставленным городом (острог здесь упоминается с 162/13 г.), единственным источником дохода здесь был кабак, сдаваемый на откуп за 35,2 руб. В 1618 г. город был разорен Сагайдачным. Печерники были переданы в ведение чети уже после составления книги 1613/14 г. На 1615/16 г. местные кабак и таможня давали 10,5 руб., в 1616/17 г. - 12 руб. 7 коп. 1 деньгу (в 1620/21 г. сдавались на откуп за 11,15 руб., в 1621/22 г. - за 13 руб. 51 коп. 0,5 деньги). В ведении чети находилось также несколько крупных и весьма прибыльных рязанских сел (бывших городов). Село Старая Рязань (на месте домонгольской Рязани) за счет откупа кабака и таможни в 1612/13 г. дало 90 руб., в 1613/14 г. - 99 руб., а в 1614/15 г. - 109,95 руб. В смете 1616/17 г. село отсутствует (сожжено Лисовским в 1615 г.). Село Перевицк (тоже бывший город, между Переславлем-Рязанским и Коломной), также за счет откупа кабака и таможни, в 1613/14 г. платило 75,75 руб., в 1614/15 г. - 81 руб., в 1615/16 г. и 1616/17 г. - уже по 144 руб. После завершения Смуты доходность Перевицка еще более возросла - таможенная пошлина приносила уже 149 руб., а кабацкий откуп - 90 руб. Менее богатым было село Ростиславль (бывший город между Коломной и Каширой, ведалось зарайскими воеводами). На 1612/13 г. здесь собирался 41 руб. кабацких и мытных денег, на 1613/14 г. - 34 руб. 70 коп. 1 деньга (по другим данным - 36,72 руб.), на 1614/15 г. - 31,47 руб. В 1616/17 г. кабак и таможню в Ростиславле отдали на откуп за 44,7 руб.
Среди городов южных уездов наиболее благополучно выглядела Калуга. До Смуты (оклад 1601/02 г.) здесь собиралось 1 788,12 руб. (873,23 руб. из которых давал кабак). В 1613/14 г. собрали даже больше досмутных времен - 1 826 руб. 87 коп. 1 деньгу, на 1616/17 г. только откуп за кабак принес казне 1 087 руб. 67 коп. 0,5 деньги, однако сошный оклад в 1612/13 - 1613/14 гг. (52 коп. 1 деньга) был в 11 раз меньше досмутного, что свидетельствует о серьезном разорении уезда. Хуже обстояли дела в Туле - в 1613/14 г. казна собрала с нее 496 руб. 47 коп. 1 деньгу. (большую часть дохода дал сданный на откуп кабак - 320,66 руб.), в 1616/17 г. - 414,52 руб. (кабак в 1616/17 г. принес 299,54 руб., в 1617/18 г. - 331,05 руб.). Расположенный к северу от Калуги Боровск принёс казне в 1612/13 г. 108 руб. 82 коп. 1 деньгу (100 руб. дал кабак). В 1613/14 г. в Боровске собрали 114 руб. 97 коп. 1 деньгу (небольшой прирост объясняется увеличением стоимости кабацкого откупа, остальные доходы сократились на 1,45 руб.) Ситуация оставалась такой же и позднее - в 1616/17 г. поступления в казну от Боровска достигли 137,25 руб., но почти все эти деньги давала реализация вина. Помимо питейных сборов в городе взяли в том году всего 1,75 руб. - в пять раз меньше, чем в 1612/13 г. В других южных городах дела обстояли много хуже. Болхов на 1613/14 г. платил в казну ок. 255 руб. (сданные на откуп посадским людям кабак и таможня - 136,6 руб., четвертных доходов - 119 руб. 19 коп. 1 деньга). В июле 1613 г. город был разорен запорожцами Наливайки («острог, и слободы и кабак выжгли, и дворян и детей боярских, и посадцких многих людей побили, а иные посадцкие люди розбежалися розно по иным городом безвесно»). В результате большую часть четвертных доходов брать стало не с кого, а стоимость откупов снизилась до 120 руб. (таможенные деньги стали платиться в Большой приход). Уезд и позднее неоднократно разорялся, на 1616/17 г. Болхов платил в четь 93 руб. 7 коп. 1 деньгу (из которых 73 руб. 12 коп. 1 деньга откуп за кабак), всего, вместе с таможенными деньгами (шедшими в Большой приход) гипотетически не более 166 руб. В Тарусе по окладу 1609/10 г. собиралось 34,92 руб. четвертных доходов, в 1613/14 г., по сыску, «торуской посад от крымских, и от ногайских и от литовских людей войны и от руских людей разорен и вызжен, и посацкие люди пойманы в полон, а иные посечены, а иные розбрелись в розные городы, и государевых четвертных доходов платить им не мочно». Доход давал один кабак - в 1613/14 г. сдан на откуп местным посадских людям за 9 руб. 18 коп. 1,5 деньги, в 1615/16 г. - за 8 руб. 35 коп. 1,5 деньги. В Воротынске до Смуты собирали ок. 91 руб. четвертных, таможенных и кабацких денег, на 1613/14 г. - 43 руб. 46 коп. 1 деньгу (23 руб. четвертных, 16,56 руб. кабацких, и 3 руб. 90 коп. 1 деньгу таможенных). Начиная с 1615 г. город и уезд почти беспрерывно разорялись разнообразной сволочью и дохода почти не давали: в марте - августе 1616 г. с кабака и таможни верными целовальниками собрано 3 руб. 24 коп. 0,5 деньги, в сентябре 1616 - феврале 1617 г. всего 1 руб. 70 коп. 1 деньга. Крапивна в 1613 г. была сожжена Заруцким, после чего весь доход с нее составил лишь 8,4 руб. Позднее уезд разоряли татары, поляки и воры. В 1616/17 г. местный кабак и таможню брали на откуп всего за 4 руб. (даже в 1620/21 г. их доходность была чуть выше 7 руб.). Оклад Орла на 1613/14 г. составлял 56 руб. 95 коп. 1,5 деньги, однако его получить не успели - в начале 1614 г. город был уничтожен «литвой» и восстановлен только в 1636 г.
Из числа северских городов, подчиненных чети, наиболее благополучным выглядел Путивль. До «литовского разоренья» город и уезд платили в казну 1 210 руб. В 1611 г. город был захвачен поляками, в июле 1613 г. освобожден русскими войсками, но податей несколько лет не платил. Доход давал лишь местный кабак - 491 руб. на 1613/14 г. Кабацкие деньги не отсылались в Москву, а шли на покупку хлебных запасов для местных ратных людей. После нескольких лет застоя, с начала 20-х экономическое положение уезда вновь начало улучшаться - в 1620/21 г. кабак взяли в откуп за 440,41 руб., 1621/22 г. - за 579 руб. 93 коп. 1,5 деньги, в 1622/23 г. за 614 руб. 94 коп. 0,5 деньги. Соседний с Путивлем Рыльск был видимо передан в ведение чети после 1613/14 г. Четверть получала с него только кабацкие деньги, в 1614/15 и 1615/16 гг. - по 110,5 руб. В 1616/17 г. местный кабак был отдан на веру и сборы с него (размер их неизвестен) приказано было (как и в Путивле) тратить на месте на закупку хлеба ратным людям. После окончания Смуты доходность торговли вином в Рыльске быстро выросла - в 1620/21 г. верные целовальники собрали 399,46 руб., а на следующий год кабак передали на откуп за 420,46 руб. Чернигов, и до Смуты не процветавший - на 1601/02 г. все денежные сборы с него составляли 39 руб. 93 коп. 1,5 деньги, в Смутное время окончательно захирел - на 1613/14 г. отмечен как запустевший и не фигурирует и в смете 1616/17 г.
Из городов к западу и северо-западу от Москвы наиболее значительным была Тверь. В 1612/13 г. с города и уезда было собрано 1 936 руб. 24 коп. 1,5 деньги, в 1613/14 г. - 1 850 руб. 48 коп. 0,5 деньги. Однако сам уезд был разорен и большую часть денег давали кабак и таможня, причем доходы от последней постоянно сокращались в связи с угасанием торговли. Так, в 1612/13 г. в городе собрали 945 руб. 89 коп. 0,5 деньги таможенных пошлин и 741,75 руб. кабацких денег, в 1613/14 г. таможенные доходы сократились на треть - 616 руб. 14 коп. 0,5 деньги, а прибыль от кабака подскочила в 1,5 раза - 1 148 руб. 79 коп. 1,5 деньги (из-за прихода войска кн. Д. Т. Трубецкого, направленного против шведов). В 1615/16 г. с Твери и уезда собрали только 995 руб. 4 коп. 0,5 деньги (632 руб. 95 коп. 1 деньгу с кабака и всего 285 руб. 92 коп. 1,5 деньги с таможни), а в 1616/17 г. - лишь 538 руб. 45 коп. 1 деньгу (314 руб. 53 коп. 1 деньга - кабак и 172 руб. 42 коп. 1,5 деньги - таможня). Схожая картина наблюдалась и в Торжке. До Смуты местные кабак и таможня приносили до 1 900 руб. в год, в 1611/12 - 1612/13 гг. здесь собирали лишь по 463,30 руб., 450 руб. из которых приходилось на долю питейных и таможенных денег. В 1613/14 г. сборы резко увеличились - до 955 руб. 89 коп. 1,5 д., однако природа этого подъема была аналогична тверской - город временно сделался базой армии кн. Д. Т. Трубецкого и доходы от кабака резко выросли. После ухода ратных людей положение вновь ухудшилось - в 1616/17 г. в Торжке собрали только 401 руб. 9 коп. 1 деньгу. Невель в 1601/02 г. платил 85 руб. 53 коп. 1 деньгу (в т. ч. питейных пошлин - 52 руб. 67 коп. 1 деньгу). В 1613 г. он был отбит у поляков и надолго сделался передовой базой русских войск, что привело к резкому росту кабацких доходов - уже в 1613/14 г. невельский кабак отдали на откуп за 200 руб., в 1614/15 г. - за 225 руб., 1615/16 г. - за 265 руб. В 1616/17 г. кабацкую и таможенную прибыль оценили в 306 руб. Невельские деньги оставались на месте и расходовались на уплату жалованья служилым людям. В 1618 г. город был отдан Польше. Относительно благополучен был (по крайней мере, до «королевичева прихода» в 1618 г.) Волок Ламский - в 1599/1600 г. здесь собрали 134 руб. 84 коп. 0,5 деньги, в 1613/14 г. приблизительно столько же - 135 руб. 65 коп. 1,5 деньги, а в 1616/17 г. планировали взять уже 163 руб. 23 коп. 1,5 деньги. Дорогобуж в 1601/02 г. платил с города и уезда 335 руб. 21 коп. 0,5 деньги (в т. ч. 132 руб. с кабака). В 1610 г. город был захвачен поляками и освобожден только в 1613 г. во время похода русской рати кн. Д.М. Черкасского на Смоленск. К этому времени «дорогобужен посацких людей после литовского розоренья осталось только 10 человек, а уездом владеют козаки, а даны им в приставства». Основным источником дохода оставался местный кабак отдававшийся на откуп, за 21 руб. в 1613/14 -1614/15 гг. и за 26 руб. в 1615/16 - 1616/17 гг. Вместе с деньгами за баню и сусло Дорогобуж к 1617 г. приносил казне 28 руб. 35 коп. В 1617 г. он был захвачен войсками Владислава, а в 1618 г. отошел к Польше. Верея по окладу 1609/10 г. платила 66 руб. 31 коп. 1 деньгу. В 1610/11 г. город был полностью разорен поляками и литвой, по дозору 1613 г. - «посад и уезд от войны литовских людей вызжен и высечен, и кабак пуст, и тех четвертных доходов и кабацких денег взять не на ком». В 1613/14 г. с города взяли всего 3 руб. 81 коп. 0,5 деньги. В 1615 г. Верея была снова разорена воровскими казаками и в 1616/17 г. не смогла заплатить даже вышеуказанного крошечного оклада, в Москве получено всего 20 коп. Ржева Пустая (Заволочье) приносившая казне в 1605/06 г. 66 руб. 39 коп. 0,5 деньги, в ходе Смуты запустела - «город и посад сожгли, и ныне пуст».
Всего за 1613/14 г. Владимирская четь планировала собрать (примеряясь к финансовым итогам предыдущего года) 12 136 руб. 56 коп. 1 деньгу, фактически было собрано 8 701 руб. 82 коп. 1 деньга (72% запланированного). В 1616/17 г. «окладных доходов» планировалось собрать (опять же исходя из реальных сборов 1615/16 г.) всего 8 109 руб. 60 коп. 1 деньгу (т. е. на треть меньше чем в 1613/14 г.), фактически собрали - 7 213 руб. 77 коп. 0,5 деньги (89%). Реальные окладные сборы четверти, по сравнению с 1613/14 г. сократились, таким образом, на 17%. Помимо окладных денег четверть собирала недоимки запрошлые годы и получала иные, неплановые «неокладные» доходы. Вместе с ними (и без учета средств занимаемых в других приказах) четверть получила в 1613/14 г. 12 460 руб. 22 коп. 0,5 деньги, а в 1616/17 г. - 9 026 руб. 75 коп. 1,5 деньги. (на 28% меньше). Занято в других приказах было в 1613/14 г. - 1 110 руб., в 1616/17 г. - 2 396 руб. (общий «приход» чети составил соответственно примерно 13 570 и 11 423 руб.). Большая часть собранных средств расходовалась на местах, в 1613/14 г. до столицы дошло лишь ок. 3 350 руб. (27% окладных и неокладных сборов), в 1616/17 г. - ок. 3 280 руб. (36%).
В целом, по мнению автора, платежеспособность населения за первые 8 лет Смуты (до воцарения Михаила Федоровича) снизилась примерно в 2 - 2,5 раза. Падение продолжилось и в последующие годы - в 1613 -1617 гг. сборы Владимирской четверти сократились на 28%. Экономическое положение городов и уездов чети, за отдельными исключениями (Владимир, Перевицк и пр.), в целом продолжало ухудшаться.