...Этим летом цены на курицу взлетели настолько, что даже мясопроизводители заменяют ее в колбасе свининой, и это получается для них выгоднее. www.fontanka.ru/2023/08/02/72558065/
...В сентябре 1908 года управляющий двором великой княгини Ольги Александровны и принца Петра Александровича Ольденбургского С.Н. Ильин обратился с письмом в Главное управление почт и телеграфов по поводу получения вдовствующей императрицей Марией Федоровной писем от своей дочери Ольги Александровны со следами вскрытия. Вице-директор Д[епартамента] П[олиции] С.Е. Виссарионов поручил А.Д. Фомину расследовать жалобу. В результате 24 октября был представлен акт, в котором утверждалось, что вскрытия не было, а была лишь плохая заклейка конвертов. Но Ольга Александровна распорядилась акт не подписывать, поскольку заклеивала эти письма сама. ...Не возражая против самой практики перлюстрации своих писем, товарищ министра внутренних дел и командир Корпуса жандармов П.Г. Курлов, а также С.П. Белецкий (в тот момент директор Департамента полиции) жаловались Фомину и Мардарьеву на небрежное обращение с конвертами. В частности, в ноябре 1910 года Курлов заметил, что адресуемые ему письма приходят «в очень плохо заклеенных конвертах», и поручил директору ДП Н.П. Зуеву обратиться к Фомину со следующей просьбой: «если письма его [Курлова] подвергаются перлюстрации», сделать так, чтобы «они не носили явных признаков вскрытия». В. С. Измозик «Черные кабинеты»: история российской перлюстрации. XVIII - начало XX века
Австралия вообще удивительная страна, населения меньше чем в Польше и чуть больше чем в Голландии. При этом есть профессиональные лиги по регби, регбилиг, австралийскому футболу, нормальному футболу, не говоря уж о всяких крикетах. И на все ходит куча народу - полные стадионы.
Английский («Сарацинс» - «Сэйл Шаркс») весьма напряженный, но антураж не впечатлил, как-то буднично все, нет атмосферы праздника.
читать дальшеА вот у финала United Rugby Championship, бывшей Pro14 («Стормерс» - «Манстер»), с антуражем все хорошо (поле только скверное в Кейптауне).
Южноафриканский «Карри кап» («Читас» - «Пумас») конечно совсем деревенский.
Ярослав Карпиков «Средства к существованию русских служилых людей Харькова» (часть 1)
Харьковский уезд, параллельно существовавший с Харьковским Слободским полком, был южным уездом Русского государства «за Белгородской чертой» XVII века. Русские служилые люди, составлявшие харьковскую корпорацию, подчинялись воеводе и подобно остальным служилым людям Русского государства имели поместную землю в Харьковском уезде и были верстаны денежными окладами. Однако, эти виды средств существования, выделяемые государством, были не единственными для служилых людей. Так, Южные регионы России, обладающие более высоким сельскохозяйственным потенциалом (в силу природного богатства земли), позволяли иметь русским служилым «промыслы», которые были более скудными в центральных и северных уездах. Например, среди харьковских русских служилых людей было популярно пчеловодство. Наглядный пример о хозяйственной деятельности харьковских русских служилых людей дает перепись от 13 октября 7183 (1674) года. Приведем примеры:
«Кузма Иванов сын Грешного служит рейтарскую службу в полку полковника Григория Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий... угодья у него пчелиная пасека в угожих местах оставлено к новому году пчел дватцать ульев а убил пчелы дватцать пять ульев» читать дальше «Аким Панкратьев сын Харланов служит рейтарскую службу в полку полковника Григоря Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий… угодя у него пчелиная пасека триста сорок шесть ульев и та пасека нынешнего году не бита»
«Трофим Иванов сын Гончаров служит рейтарскую службу в полку полковника Григоря Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий… угодя у него пчелиная пасека в угожих местах оставлено к новому году пчелы шестьдесят два улья убил пчел семьдесят восемь ульев »
«Алексей Федоров сын Матюхин служит городовую службу а поместья за ним в дачи дватцать четий…пчел тритцать улья новые заводит»
Из приведенной переписи можно сделать вывод о широком распространении пчеловодства среди русских служилых людей Харьковского уезда – пасеки есть у многих переписанных. Следующим направлением хозяйственной деятельности русских служилых людей было садоводство. Самым распространенным плодовым деревом являлась яблоня. Сады не были большими, деревья в переписи 7183 (1674) года переписаны с точностью до дерева.
«Юда Елистратов сын Кренев служит рейтарскую службу в полку полковника Григоря Полтева а поместья за ним дватцать четий… у него ж садового заводу двенатцать яблань»
«Григорей Алексеев сын Трофимов служит городовую службу а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж садового заводу пять яблань».
«Радион Кондратьев сын Копустин служит салдацкую службу в полку полковника Елизаря Кро а поместья за ним в дачи дватцать сетий… у него ж садового заводу три яблани».
«Корней Амелянов сын Смолянинов служит салдацкую службу в полку полковника Елизаря Кро а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж садового заводу семь яблань».
Рассмотренные люди принадлежат к мелким помещикам, размер их земельных «дач» не превышает 20 четвертей (11 га). При существовавшей системе трехполья (пара, озимые и яровые) в Русском государстве XVII века, владения дополнительными «угодьями» и «промыслами» (мед, яблоки) могли не только разнообразить стол русского служилого человека, но и быть источником дополнительного дохода. vk.com/wall-219824565_2607
«Средства к существованию русских служилых людей Харькова» (часть 2)
В прошлой публикации мы познакомились с хозяйственной деятельностью русских служилых людей харьковской корпорации XVII века (пчеловодство, садоводство). Но это были не единственные промыслы. В переписи 13 октября 7183 (1674) года Харьковского уезда встречаем следующие промыслы.
«Дмитрей Павлов сын Литвинов служит рейтарскую службу в полку полковника Григорья Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж Дмитрея рибная ловля а с рибной ловли оброку берет три рубли»
«Кузма Иванов сын Грешного служит рейтарскую службу в полку полковника Григоря Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж Кузмы рибная ловля да хмелевое угодя а с рибной ловли берет на год оброку пять рублев а с хмелевого угодя три рубли»
«Трофим Иванов сын Гончаров служит рейтарскую службу в полку полковника Григоря Полтева а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж Трофима четвреть мельницы на реке Удах под селом Архангилским в онбаре адин камень да ступа а денежного оброку с каменя в Государеву казну плотит по рублю а ступы по полуполтине а прибыли ему с каменя да ступы сходитца на год петнатцать рублев»
«отставной сын боярской Гур Иванов сын Грешной а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж Гура рибная ловля а с рибной ловли берет оброку шесть рублев с полтиною»
«отставной сын боярской Игнат Иванов сын Лукутин за ним в дачи дватцать четий… да у него ж Игната рибная ловля а с рибной ловли оброку на год берет рубль шестнатцать алтын четыря денги»
«Алексей Кирянов сын Лучник служит салдацкую службу в полку полковника Елизаря Кро а поместья за ним в дачи дватцать четий… да у него ж рыбная ловля а с рибной ловли оброку берет пять рублев шестнатцать алтын четыря денги»
«Самойла Авдокимов сын Харин служит городовую службу а поместья за ним в дачи дватцат четий… да у него ж на Колодези Жихори мелница адин камень а оброку с каменя денежного в Государеву казну плотит по рублю а прибыли ему с каменя на год сходитца три рубли шестнатцать алтын чятыря денги»
Такими образом, среди распространенных промыслов среди русских служилых людей Харьковского уезда мы видим рыболовство, помол муки на водяных мельницах и выращивание хмеля. Из-за большой вовлеченности харьковской служилой корпорации в войны 2-й половины XVII века в соседней Малороссии, служилые люди не имели возможности ведения хозяйства своими силами. По этой причине мы видим отдачу на оброк (в платное пользование) мельниц, рыбных ловель и прочих угодий в Харьковском уезде.
Отдельно в переписи 7183 (1674) года указаны русские служилые люди, живущие «на посаде меж черкас» (в самом городе). У этих русских служилых людей мы видим совершенно иные «промыслы», свойственные городским жителям (например, стрельцам Москвы).
«Давыд Фомин сын Козанцов в Хоркове городичим… живет меж черкас на купленой земли а промышляет он торговым промыслом в городе две лавки в реду да у нево ж мыловорня что мыла варет ис того торгового промыслу из дву лавок и с мыловарни денежного оброку в Государеву козну ничево не плотит»
«Илья Анисимов сын Кордошев служит городовую службу… живет меж черкас на купленой земли и промышляет торговым промыслом ездит в отезд да у нево ж в городе лавка в реду и с того торгового промыслу и с лавки денежного оброку в Государеву казну ничего не плотит»
«Филип Григорьев сын Шпанкин служит городовую службу… живет меж черкас на купленой земли да у него в городе лавка в месницком реду и торговым промыслом промышляет и с той лавки и с торгового промыслу денежного оброку в Государеву козну ничего не плотит»
Благодаря этой переписи мы видим, что для русских служилых людей, проживающих в самом городе, была свойственна торговая деятельность, для помещиков, проживающих в Харьковском уезде – более свойственна деятельность сельскохозяйственная (в том числе – дача угодий в оброк). vk.com/wall-219824565_2647
В целях расширения сознания смотрю австралийский футбол. Очень странная, конечно, игра, что-то среднее между регби и футболом, огромное овальное поле, странные правила и пр. Обещана жесткая силовая борьба - по факту много беготни гламурных мужичков в дурацкой форме. При этом огромный почти полный стадион - самый популярный игровой вид спорта в Австралии
ЗЫ. С другой стороны - очень динамично, все честно носятся без продыху 80 минут чистого времени.
Посмотрел задним числом два клубных суперфинала - Суперрегби («Чифс» - «Крусайдерс») и Топ-14 («Тулуза» - «Ла-Рошель»). Впечатляет, в первую очередь, разница в антураже. У новозеландцев небольшой стадион, публика большей частью на расслабоне (пиво, самодельные плакатики и проч.), в паузах включают дурацкую поп-музычку, такая сельская ярмарка. Класс игры при этом высочайший. У французов огромный «Стад де Франс», публика большей частью в клубных цветах, знамена, песни, заряды, макрон, почти футбол. Регби тоже очень хороший. Южнополушарный регби мне нравится больше, но понятно в общем почему у французского клубного дела идут хорошо.
Братья Барретты, похоже, установили новый мировой рекорд Возможно, это достижение никому и никогда не удастся превзойти. Матч второго тура Регби Чемпионшипа 2023 стал 50-м для Джорди Барретта, 60-м для Скотта Барретта и 114-м для Бодена Барретта в регбийке сборной Новой Зеландии. В истории регби это первый подобный случай, когда сразу трое братьев провели не менее пятидесяти встреч за свою национальную команду. Более того, сейчас спортивные СМИ и эксперты уже задаются вопросом, а был ли ранее истории мирового спорта подобный прецедент или же братья Барретты уникальны? rugger.info/news/page2/54575
Ну вот я тоже не помню примеров чтобы трое разновозрастных родных братьев постоянно играли в основе ведущей мировой сборной.
С. А. Никонов «Кто в море не ходил, тот Богу не маливался». Промысловая колонизация Мурманского берега и Новой Земли крестьянами и монастырями Поморья в XVI - XVIII вв.
Совсем мне не понравилось. Материала вроде бы набрано много, но какой-то ясной картины в общем не создается. Четверть текста историография с источниками. Есть цветные иллюстрации, карт нет. Полиграфия неплохая.
читать дальшеРайоны колонизации и промышленники читать дальше Под Мурманским берегом понимается побережье Кольского полустрова от норвежской границы до мыса Святой Нос. Он располагается в субарктической зоне и входит в тундровую зону, однако благодаря Гольфстриму прибрежные районы берега богаты рыбой - до 150 видов, из которых 20 - промысловые. Из последних основное значение имели треска, пикша, палтус и семга. Рыболовство здесь существовало с древнейших времен, русские рыбные промыслы начали развиваться с XVI века. Мурманский берег делился на два промысловых района - западный Мурманский конец (от Варангер-фьорда до западного побережья Кольского залива) и восточный Русский конец (от восточного побережья Кольского залива до мыса Святой Нос). Первые документальные свидетельства существования русских становищ (баз промысловых артелей) на Мурманском конце относятся ко второй половине XVI века. Писцовая книга Кольского уезда 1608 - 1611 годов фиксирует здесь уже 21 становище со 122 избами и 88 скиями (амбарами для хранения соленой рыбы). Большая часть становищ (17 из 21) располагалась на п-ове Рыбачьем, остальные в Мотовском заливе. Число изб в крупнейших становищах доходило до 21, ский - до 13. К крупным становищам (более 5 изб) относилось 9 из 21. В более поздних документах XVII века встречаются лишь отрывочные сведения о местных промыслах. В таможенных книгах 1703 - 1704 годов упоминаются 14 местных становищ (в т. ч. 7 на п-ове Рыбачьем и 5 в Мотовском заливе). На 1710 год известны 15 становищ (в т. ч. 4 на п-ове Рыбачьем и 11 в Мотовском заливе), на 1760-е годы - 22, на 1796 год - 7. В целом, в XVI - XVII веках промысловая деятельность концентрировалась в районе п-ова Рыбачий, что было связано с развитием международной торговли, в XVIII веке, с прекращением международной торговли, центр промысловой деятельности смещается ближе к Коле. Промысловые становища на Русском конце также впервые упоминаются источниками второй половины XVI века. Писцовая книга 1608 - 1611 годов фиксирует здесь 30 становищ (74 избы, 2 скии), но большей частью мелких (только в 4 из 30 имелось по 5 - 6 изб) и рассредоточенных по всему побережью. Другие сведений за XVII век опять же почти не имеется. В 1706 - 1728 годах в книгах судовых пошлин упоминаются, за вычетом двойных названий, 45 становищ, на 1766 год известны 18, на 1796 год - 26. Характер размещения становищ изменений не претерпел, а общее сокращение их числа к концу XVIII века возможно свидетельствует об упадке промыслов.
Среди северных монастырей первыми собственными промыслами на Мурманском берегу обзавелись местные Троицкий Печенгский и Пречистенский Кандалакшский. Первое становище Печенгского монастыря упоминается уже в 1556 году. Писцовая книга 1608 - 1611 годов знает уже четыре - три на Рыбачьем и одно на Русском конце. В первой половине XVIII века монастырь владел 4 становищами - двумя на Рыбачьем и двумя на Русском конце. Кандалакшский монастырь владел становищами с 1590 года, в начале XVII века и в первой половине восемнадцатого столетия также ведя промысел одновременно и на Мурманском и на Русском концах. Николо-Корельский монастырь хозяйственную деятельность на Мурманском берегу вел со второй половины XVI века, но поначалу ограничивался лишь куплей - продажей рыбы и рыбопродуктов. В XVII веке монастырь начал участвовать в местных промыслах в качестве пайщика холмогорских артелей, а с 1680 года вел промысел самостоятельно (имея, впрочем, обычно лишь одно становище). Во второй половине 1650-х на Мурманском берегу появился свежеоснованный Крестный Онежский монастырь. Он с ходу получил некие рыбные ловли Антониево-Сийского монастыря в Кольском уезде, затем к нему был приписан Троицкий Печенгский монастырь, а в 1658 году обитель обзавелась уже собственным становищем в районе Териберки (Русский конец). В 1664/65 промысел на Мурманском берегу начал Соловецкий монастырь, лишившийся ранее части своих промысловых угодий в пользу вышеупомянутого Крестного. В 1665 - 1698/99 годах монастырь получил в виде вкладов ряд становищ на Русском конце, а в XVIII веке вел промысел в основном на Кильдине. Антониево-Сийский монастырь вел промысел на Русском конце со второй половины XVII века, довольствуясь лишь одним становищем. Холмогорский архиерейский дом в 1685 году царским указом получил в вотчину Веселкину губу на Русском конце. Помимо самого архиерейского дома здесь вели промысел его приписные монастыри - Спасо-Новоприлуцкий и Михайло-Архангельский. Последний в XVIII веке имел и собственное отдельное становище. К архиерейскому дому в конце XVII века был приписан и Троицкий Печенгский монастырь со всеми его промыслами. Имеются также сведения об участии в промысле двух небольших северных монастырей - Богословского Сефтренского и Преображенского Пертоминского. Первый еще в начале 1630-х годов упоминается как пайщик промысловой артели, а в 1706 - 1728 годах вел промысел в становище на Русском конце. Второй в 1691 - 1700 годах вел промысел на Русском конце в кооперации с одним из холмогорских промышленников.
О численности и составемурманских промышленников в XVI - XVII веков имеются лишь отрывочные сведения. Ведомости сбора судовых пошлин за 1706 - 1728 годы фиксируют здесь ежегодно от 5 до 158 крестьянских и посадских артелей и от 0 до 7 монастырских и, в общей сложности, от 32 до 328 промысловых судов (128 - 1 312 промышленников, из расчета 4 промышленника на судно). Подавляющее большинство артелей представляли т. н. Поморский берег Белого моря (Кемь, Сумский острог) - 54,2% и Подвинье - 29,2%. Примерно 19% от общего числа артелей участвовали в промысле регулярно, из года в год. Территориальное распределение промышленников оставалось таким же и позднее - примерно половина промышленников представляла Поморский берег, вместе с жителями Подвинья составляя 80 - 90% промысловиков. Монастырские промышленники большей частью представляли районы расположения соответствующих монастырей: соловецкие - Поморский берег, николо-корельские и холмогорские архиерейские - Подвинье и т. д.
Определенное участие в промысловой деятельности принимало также русское население Кольского полуострова. [Большая часть полуострова входила в состав Кольского уезда, часть побережья Белого моря - Терский берег, до 1775 года была частью Двинского. На большей части территории региона жили саамы, русское население занимало в это время только Терский и Кандалакшский берега Белого моря и сам город Кола.] По писцовой книге 1608 - 1611 годов жители Кольского уезда составляли большинство среди владельцев становищ на Мурманском берегу, владея 103 из 155 становищ на Мурманском конце и 21 из 68 - на Русском. Из 124 владельцев 80 были жителями Колы и 35 - Кандалакши. Из 80 кольских владельцев 69 были местными посадскими людьми и девять - стрельцами. Общее число становищ в их собственности, впрочем, было невелико - 11? на Мурманском конце и 8 - на Русском [так в тексте]. К началу XVIII века кольские стрельцы составляли видимо уже большую часть местных промышленников - на 1704 год 92 из 100 кольских судов, промышлявших на Мурманском конце принадлежало местным стрельцам и только 8 - посадским. В том же году на Мурманском конце промышляло и 60 судов крестьян Кандалакшского берега. К концу XVIII века, с ликвидацией местного стрелецкого гарнизона, роль военных в промыслах сошла на нет. На 1764 год из общего числа жителей уезда (русские волости и посад Колы) в мурманских промыслах участвовало примерно 22% (322 чел. из 1 447 взрослых мужчин и женщин) и 22% дворов (53 из 239). На 1785 год - уже 40% уездных ревизских душ (527 из 1 306), без учета самой Колы.
О возрастном составе промышленников можно судить по реестру выдачи паспортов крестьянам Соловецкого монастыря (1744 - 1757 годы). Большинство (от 48 до 88%) находилось в возрасте 16 - 35 лет, от 1 до 8% промышленников составляли подростки (11 - 15 лет), дети младше 11 лет почти не встречались, мужчины старше 50 лет также встречались редко. Дети и подростки выполняли в основном вспомогательные работы на становищах - распутывал снасти, разделывали рыбу, готовили пищу. Пая своего они не имели и получали вознаграждение либо деньгами (сколько заплатит промышленник), либо в натуральном виде - по рыбине от тюка. Среди организаторов и руководителей промыслов изредка встречались женщины.
Архипелаг Новая Земля располагается в арктической зоне, большей частью покрыт льдом и непригоден для жизни, однако здешние места богаты промысловым зверем - моржом, тюленем, нерпой. Документальные источники фиксируют присутствие здесь русских промышленников со второй половины XVI века. Промысел морского зверя велся в районе острова Южный, севернее промышленники не ходили. Монастыри в местном промысле участвовали очень скромно. Пинежский Богородицкий Красногорский монастырь вел промысел у Новой земли во второй половине XVII века, отправляя за морским зверем 2 коча в летнее время. В 1701 году один из монастырских кочей разбился, была потеряна вся добыча, понесенные убытки видимо вынудили обитель прекратить новоземельский промысел. Николо-Корельский монастырь вел промысел у Новой земли в 1690 - 1701 годах, прекратив его по неизвестным причинам (возможно из-за запрета навыход в море из-за начавшейся шведской войны). Холмогорский архиерейский дом начал промысел здесь лишь в 1694 году, однако уже в 1695 году два из трех кочей дома разбились вместе с добычей, в 1696 году снова разбился один из трех холмогорских кочей, после чего видимо промысел у Новой земли был прекращен. Определенных сведений о промысловых становищах на Новой Земле не имеется. Численность промышленников участвововавших в новоземельских промыслах неизвестна даже ориентировочно, однако несомненно была много ниже мурманской. О составе новоземельских промышленников в XVI - XVIII веках также полноценных сведений не имеется. Подробные сведения о территориальном происхождении промысловиков имеются лишь для артелей одного из промышленников конца XVIII века (1795, 1797 - 1799). Среди них явно преобладали жители Пинежского, Архангельского и Холмогорского уездов. Так, на 1795 год 48% промышленников представляли Пинежский и 31% - Архангельскийуезды, на 1797 год 24% промышленников представляли Пинежский, 22% Архангельский и 22% Холмогорский уезд и т. д. Монастырские промышленники также в подавляющем большинстве представляли Пинегу и Подвинье.
Инфраструктура промысловой колонизации читать дальше Промысловые становища состояли из жилых и хозяйственных помещений. Жилые включали обычно избу / избы с сенями и поварнями, хозяйственные - скею (амбар для хранения рыбы), сальник - помещение для вытапливания и разливки рыбьего жира, амбары для хранения продуктов, снастей и проч. На части становищ имелись также бани. Монастыри обычно владели становищами единолично, крестьянские / посадские / стрелецкие всегда были в коллективной (паевой) собственности. В межсезонье монастырские становища охранялись нанятыми караульщиками - в основном из местных саамов.
Для промысла на Мурманском берегу использовались небольшие суда - 4-местные карбасы и шнеки. Для доставки припасов на промыслы и вывоза добытой рыбы использовались более крупные суда - лодьи, соймы, кочмары. В 1714 - 1719 годах вышла серия указов требовавших от местных судостроителей строить суда на западный манер и помимо традиционных лодей и пр. здесь появились «новоманерные» яхты, гукоры и донкшоты. Часть местных монастырей (Соловецкий, Кадалакшский Пречистенский) очередную петровскую дурь игнорировала, продолжая пользоваться судами старых типов. Указы 1730 и 1749 годов разрешили местным судостроителям вернуться к строительству прежних типов судов и к концу XVIII века среди крупных судов преобладали те же лодьи и кочмары. Монастыри и отдельные промышленники имели собственные крупные суда (Соловецкий монстырь в XVIII веке - 8 штук). Промышленники своих крупных судов не имевшие договаривались о доставке припасов, вывозе рыбы и проч. с владельцами таких судов. К Мурманскому берегу крупные суда обычно ходили два раза в сезон. Первый раз в мае-июне - доставляли на становища припасы и забирали весенний улов. Во второй половине августа - начале сентября они приходили снова - забирали летний улов и самих промышленников. У монастырей с крупными судами к промыслам ходили монастырские приказчики, осуществлявшие общее руководство и морскими перевозками и промыслами. Приказчики назначались из числа монастырских старцев, монастырских слуг и служебников, архиерейских детей боярских (Холмогорский дом). Приказчики и поверенные могли руководить промыслом и в крестьянских артелях - при отсутствии на промысле хозяина и проч., однако такое случалось нечасто.
К Новой Земле ходили в основном на кочах, одномачтовых парусных судах с округлыми бортами, длиной до 21,3 м и шириной до 6,4 метров. Ближе к концу XVIII века коч видимо вытесняется другими типами судов - лодьей, «новоманерным» гукором и проч. Постоянных становищ на Новой Земле не имелось и все необходимое для промысла бралось с собой. Суда к Новой Земле обычно выходили в мае - июне.
Подготовка к промысловому сезону начиналась с осени - готовились суда, снасти, запасались продукты и соль для засолки рыбы, собирались артели, заключались разнообразные соглашения - о вывозе рыбы и т. д. В монастырях всем этим занимались соответствующие монастырские службы. Снасти, в частности, покупались монастырями у местных производителей.
Промысел велся артелями, хотя сам термин артель в источниках XVI - XVIII века практически не встречается - соответствующий коллектив именовался «промышленниками», «товарищами» или (по району промысла) «мурманщиками» и «новоземельцами». Артели имелись как малые, соответствующие одной производственной единице (на Мурмане - карбасу), так и большие, включавшие несколько малых. Большие артели могли накануне или во время промысла создавать временные объединения. Так, мурманские артели объединялись в т. н. мойвенные артели для совместного лова мойвы, служившей наживкой для трески и палтуса. В новоземельской практике большие объединения назывались котляной.
Малая мурманская артель обычно состояла из 4 человек: кормщика-руководителя, тяглеца (отвечал за метание и вытягивание основной рыболовной снасти - яруса), весельщика (греб веслами во время забрасывания снасти) и наживотчика (наживлял крюки наживкой и снимал с них пойманную рыбу). К ним добавлялись упомянутые выше мальчики-зуйки, выполнявшие вспомогательные обязанности. Малая новоземельская артель включала гарпунщика (обычно организатор артели или назначенное им лицо), носошников (помощников гарпунщика), забочешников (следили за ремнями которыми крепился гарпун и привязанными к ним поплавками-бочешками), кормщика и его помощников - полукормщика и полууженика.
Руководителем артели всегда был кормщик (иногда называвшийся карбасником), рядовые промышленники именовались обычно покручениками или «товарищами». У них имелась своя иерархия отражавшаяся и на размере пая: тяглец - весельщик - наживотчик. В больших мурманских артелях на конец XVIII века обычно имелось не более 20 промышленников. Так, на 1796 год 48% артелей включали до 10, а 38% - до 20 промышленников. Из числа монастырских наиболее крупными были соловецкие - во второй половине XVII века монастырь отправлял на весенний лов от 16 до 32 промышленников, а в XVIII веке - по 16 - 24. Новоземельские артели были крупнее, обычно включая более 10 промышленников на одном судне. Численность больших артелей могла доходить до полусотни человек. Так, поверенный Выгорецкого старообрядческого общежития С. А. Пушко в 1797 году отправил на промысел 49 промышленников на трех судах, Холмогорский дом в 1696 году послал на промысел 45 промышленников и т. д.
По форме организации артели могли быть единоличными (с одним хозяином-организатором) и складническими (несколько хозяев на паях). Помимо этого имелись артели организованные несколькими отдельными промышленниками, на равных участвовавшими в промысле своим трудом и средствами производства (судами и снастями). Артели такого типа встречались в основном у жителей Колы. Для новоземельских артелей характерно было присутствие в составе коллектива уженника - пайщика, лично участвовавшего в промысле.
Единоличные и складнические артели комплектовались в основном вольным наймом. Соловецкий и Крестный Онежский монастырь использовали также свои вотчинные ресурсы понуждая крестьян выставлять («избирать») промышленников из своей среды. «Избранные», впрочем, могли и отказаться идти на промысел, но обязаны были предложить вместо себя другие кандидатуры. Договорные отношения в крестьянских артелях оформлялись в основном устно, у монастырей - в письменной форме.
Расчет с артелью происходил по окончании промысла. Принцип распределения доходов был видимо общим для крестьянских и монастырских артелей - организатор получал 2/3, артель - 1/3 дохода. Внутри артели доход распределялся в зависимости от статуса ее конкретного члена. Этот основной доход промышленника именовался обычно покрутом или паем. Помимо этого промышленники получали другие выплаты, известные в основном по документам местных монастырей. Так, перед началом промысла (а при необходимости - и во время) кормщику и покрученикам давались беспроцентные ссуды (в натуральном или денежном виде) и задатки, вычитавшиеся из их дохода по окончании сезона. Еще одной распространенной выплатой являлся свершонок. В большинстве случаев он выдавался только кормщикам, в одних случаях - после окончания промысла, в качестве дополнительного вознаграждения, в других - перед выходом на промысел (Соловецкий и Крестный Онежский монастыри). Монастыри Поморья и Холмогорский дом свершонок выдавали перед промыслом и кормщику и покрученикам - в качестве оплаты дорожных расходов. При любом варианте выплаты свершонок являлся безвозмездной наградой и возврату не подлежал. Соловецкий и Крестный Онежский монастыри практиковали также выплату кормщикам полового (половинного покрута) - в конце промыслового сезона. Практиковались также разовые безвозмездные выплаты для поощрения кормщиков или всей артели - поискание и потешение (встречаются в документах Николо-Корельского и Крестного Онежского монастырей). Они могли выдаваться как перед промыслом, так и после.
Во второй половине XVII века кормщики мурманских монастырских промыслов получали от 1 до 3 рублей свершонка, покрученики (Холмогорский дом и Николо-Корельский монастырь) - от 0,6 до 0,75 руб, в первой половине XVIII века - от 1,5 до 3 руб. и от 0,7 до 1,2 руб. соответственно. Во второй половине XVIII века промысел на Мурмане сохранялся только у Соловецкого монастыря, платившего своим кормщикам к концу столетия уже по 5 рублей свершонка. Размер ссуд выдаваемых промышленникам был невелик. Николо-Корельский монастырь в конце XVII века давал кормщикам от 0,3 до 1,5 руб., покрученикам - от 0,2 до 0,6 руб. Холмогорский дом в конце XVII века давал кормщикам 0,4 - 0,5 руб., покрученикам - от 0,15 до 0,39 руб., в середине XVIII века - до 4 и 2 руб. соответственно. Соловецкий монастырь в 1670 - 1690-х годах давал покрученикам ссуды в размере 1 руб., в 1754 - 1756 годах задатков кормщикам - по 4 руб., покрученикам - по 3,5 руб., в 1761 - 1763 годах, и тем, и другим - по 5 руб. В крестьянских мурманских артелях также практиковалась выплата свершонка кормщику - к концу XVIII века до 3 - 5 рублей «смотря по старанию» (и видимо в конце сезона). Кормщики могли получать также и половое. Поискание / потешение, нерегулярно выплачиваемое кормщикам Крестным Онежским монастырем, на 1671 год составляло всего 0,4 руб., на 1672 год - 0,10 руб. Новоземельские монастырские артели получали перед выходом на промысел безвозмездные дачи на обувь (небольшие - от 0,03 до 0,75 руб.) и возмездные ссуды (размер которых неизвестен).
Основной доход, как уже отмечалось, обычно делился между хозяином и артелью в пропорции примерно 2 к 1. При сохранении общего принципа на практике могли применяться разные схемы разделения доходов. Так, в крестьянских артелях Поморского и Карельского берега на 1743 год весенний улов делился пополам между хозяином и артелью, 3/4 летнего шло хозяину и 1/4 - артели (в целом хозяин получал 1,25, а артель 0,75 общего дохода). Каждый член артели получал равную долю основного дохода, однако кормщику дополнительно выплачивались свершонок и половое. В артели Алексея Елизарова (1743 год) при применении описанной схемы каждый промышленник получил по 14,5 руб. (11,5 руб. из весеннего и 3,5 руб. из летнего улова), а кормщик - 20? руб. (14,5 + 3,5 полового и 2,5 свершонка). Аналогичную схему оплаты применял в первой половине XVIII века Соловецкий монастырь. В новоземельских артелях использовалась сложная схема распределения дохода по паям.
Размер общих доходов крестьянских артелей неизвестен. Артели Соловецкого монастыря в последней трети XVII века ежегодно получали от 19,27 до 286,5 руб. дохода, в первой половине XVIII века - от 200 до 1 032 руб., во второй - от 305 до 2 096 руб. Для XVIII века известно и соотношение доходов монастыря и артели, в разные годы оно составляло от 59 до 67% (монастырь) и от 33 до 41% (артель). Известны также и доходы промышленников монастыря в XVIII веке. В 1710 - 1717 годах покрученик получал от 4,45 до примерно 8,64 руб., кормщик - от примерно 5,66 до примерно 10,45 руб. (покрут + половое, свершонок не учтен). В 1746 - 1793 годах покрученик получал от 7,29 до примерно 43 руб., кормщик - от примерно 13,3 до примерно 69,17 руб. (покрут + половое + от 2 до 5 руб. свершонка). В среднем, доход покрученика составлял в это время примерно 60% дохода кормщика. В Крестном Онежском монастыре в 1660 - 1686 годах доход артели (после вычетов в пользу монастыря) колебался от 2,93 до 75,4 руб., доход кормщика - от 0,29 до 9,43 руб, покрученика - от 3,5 копеек до 3,14 руб. Артели Холмогорского дома в 1716 году получили дохода на 43,6 руб. Покрученики (только за весенний сезон) получили почти 0,94 руб., кормщики - почти по 2,37 руб. (т. е. примерно в 1,5 раза больше). В 1750 году артель дома получила 111,4 руб. общего дохода, кормщики - по 1,18 руб., покрученики - по 0,59 руб. Артель Николо-Корельского монастыря на 1681 год получила доход в 18,08 руб., на 1683 год - 44,49 руб. Кормщики монастыря в 1680 - 1696 годах получали от 2,25 до 9 руб., покрученики - от 1,5 до 2,5 руб., на 1697 год, соответственно, 4,22 руб. и 1,69 руб. Новоземельская артель Красногорского монастыря в 1668 году получила доход в 90,65 руб., кормщик - 2,8 руб., покрученики - от 0,88 до 0,96 руб. На 1681 год общий доход артели составил 75,18 руб., на 1682 год - 116,02 руб.
Новоземельский промысел был, в целом, более доходным, но более рискованным и требовавшим больших вложений. Доход новоземельских покручеников мало отличался от дохода мурманских, доход кормщиков был существенно выше (на 1682 год - в 7-13 раз). Еще более доходным он (на бумаге) был для уженников - пайщиков, непосредственно участвовавших в промысле. Однако последние, как отмечается, сами вкладывались в предприятие и окупал ли получаемый доход понесенные ими затраты неизвестно.
Технология промысла и объемы добычи читать дальше На Мурманском береге, как уже отмечалось промысел вели на небольших 4-местных судах - карбасах и шнеках. Промысловую рыбу ловили с помощью яруса - веревочной снасти с крюками, с насаженной на них наживкой. Ярус удерживался на поверхности поплавками-кубусами, крепясь ко дну якорями, ставился на несколько часов, после чего вытягивался назад на судно. В качестве наживки использовалась в основном мойва. Последнюю ловили обычно большим неводом сразу с нескольких карбасов, что часто требовало кооперации нескольких артелей. Невод имелся не во всех артелях, не имевшие своего невода артели платили владельцам за его использование. Выловленная рыба разделывалась и обрабатывалась на берегу - отделялись головы, вынимались внутренности - без удаления хребтины. Добытую весной до Николина дня (9 мая) треску сушили на ветру. После Николина дня сушили только мелкую треску, а крупную засаливали. Засолка производилась традиционным способом, сохранявшимся до XX века - рыбу раскладывали на полу амбара и посыпали солью, затем вывозимую лодьей рыбу снова солили уже разложив на полу трюма, после прибытия на место ее солили в третий раз. Качество такой засолки по отзывам авторов XIX - XX веков оставляло желать и сильно уступало засолке в бочках. Во второй половине XVIII века иногда использовались и более продвинутые методы засолки (в бочках и с удалением хребтины) - обычно для рыбы предназначавшейся для неких значимых лиц. Тресковые головы сушились и в дальнейшем также шли на продажу. Из печени трески вытапливался жир, разливавшийся затем по бочкам. Тресковые языки солились в бочках, вязигу сушили. Разделкой и обработкой рыбы занимались сами члены артели.
Сведения об объемах добычи сохранились лишь для монастырей. Выловленную рыбу до начала XVIII века считали поштучно, позднее ее стали взвешивать и учитывать в весовых категориях, однако параллельно сохранялся и поштучный учет. Мелкую рыбу, солимую промышленниками на свой обиход или для монастыря, иногда считали и бочками. Сушеную, вяленую рыбу и тресовые головы могли считать связками, пучками, кулями, тюками и проч. Тресковое сало, визига и проч. считались пудами и фунтами (сало могло также считаться емкостями - бочками и проч.). В качестве промысловых пород рассматривались треска, палтус и пикша. Последняя вылавливалась в незначительном количестве. Соотношение улова трески и палтуса многократно и резко менялось, что имеющимися источниками никак не объясняется. Соловецкий монастырь в 1710 - 1793 годах, по неполным данным, получал от 415,3 до 4 933,4 пудов (6,8 - 80,8 тонн) рыбы и рыбопродуктов (головы, сало, визига и проч.) в год, в т. ч. трески - от 265 до 3 733 пудов, палтуса - от 82 до 1978,3 пудов. Пикши вылавливалось не более 100 пудов, трескового сала получалось не более 254 пудов, вязиги - не более 3,3 пудов. Крестный Онежский монастырь в 1660 - 1755 годах, по неполным данным, получал от 79 до 1 753 пудов (1,3 - 28,7 тонн) рыбы и рыбопродуктов в год, в т. ч. трески - от 3 до 1 044 пудов, палтуса - от 8,5 до 1 025 пудов. Пикши вылавливалось не более 32 пудов, трескового сала получалось не более 109 пудов. Николо-Корельский монастырь в 1683 - 1753 годах, по неполным данным, получал от 327 до 1 198,1 пудов (5,4 - 19,5 тонн) рыбы и рыбопродуктов в год, в т. ч. трески - от 115 до 1 100 пудов, палтуса - от 29 до 688 пудов (в обоих случаях - без сушеной рыбы, которой, впрочем, больше 105 пудов в год никогда не делали). Пикши вылавливалось не более 55 пудов, тресковых голов получалось не более 16 пудов, трескового сала - не более 50 пудов, вязиги - не более 2,3 пудов. Холмогорский дом в 1691 - 1696 годах получал от 700 до 1 568,2 пудов (11,5 - 25,7 тонн) рыбы, в т. ч. от 168,39 до 432,19 пудов трески и от 350 до 1 103,1 пуда палтуса. В 1750 - 1757 годах он получал от 434 до 1 742 пудов (7,1 - 28,5 тонн) рыбы и рыбопродуктов, в т. ч. от 304 до 1 509 пудов трески (не считая сушеной) и от 98 до 193 пудов палтуса. Пикши ловили не более 10 пудов, голов тресковых получали не более 8 пудов, вязиги - не более 5 пудов и трескового сала - не более 54,3 пудов.
Сведений о крестьянских промыслах сохранилось очень мало однако общие объемы добычи крестьянских артелей предположительно намного превосходили монастырские. Так, в 1727 году артель одного промышленника Сумского острога Андрея Елизарова добыла 645,2 пудов (10,6 тонн) рыбы - Николо-Корельский монастырь в том же году добыл, например, 750,2 пуда. В 1753 году на судне того же Николо-Корельского монастыря помимо его собственной рыбы (939,2 пуда) вывозилась добыча 11 кладчиков (покручеников, договорившихся с монастырем о вывозе рыбы) - 566,34 пуда (от 2 до 77 пудов на каждого). По (неполным) сведениям архангельской таможни в 1730 - начале 1740-х монастыри и Холмогорский дом поставляли лишь от 1 до 4% рыбы реализуемой на рынке Архангельска - остальное приходилось на крестьянские артели.
Для значительной части крестьян Поморья рыбный промысел был основой благосостояния. У монастырей большая часть рыбы шла на внутренние нужды и меньшая - на продажу. Так, Крестный Онежский монастырь в 1697 - 1749 годах в течении года расходовал от 41 до 99% получаемой рыбы. Большая часть рыбы (от 29 до 78%) раздавалась по службам монастыря (монастырские села, мельницы, усолье и проч.), на содержание братии и работников тратилось не более 12%, на раздачи и подношения - не более 11%. На продажу шло от 9 до 49% рыбы. В Николо-Корельском монастыре в 1735 - 1737 годах на содержание служб шло 20 - 32% рыбы, братии и работникам - 21%, на раздачи и подношения 4 - 5% (сведений о продаже нет).
На Новой Земле добывали моржей, тюленей, нерп, белух. В воде зверя били гарпуном, на суше и на льду спицами (тонкими пиками) или из винтовок. Белух загоняли в заливы и узости и ловили крупным неводом. Артели приходили к Новой Земле в кочах, но промысел вели с тех же карбасов (к месту промысла они шли на буксире за крупными судами). Постоянных становищ здесь видимо не было, однако какие-то временные все же устраивались. Туши убитых животных сваливали в кучу, разбирая и частично обрабатывая в конце промысла. С них сдирали шкуры, выдирали бивни, снимали жир - последний, не обрабатывая, набивали в бочки (вытопка сала производилась после возвращения домой). При богатой добыче часть ее оставлялась на месте боя и брошенное могли беспрепятственно забирать другие промышленники. Об объемах новоземельского промысла известно мало. По данным Архангельской таможни в 1768 - 1785 годах только в Амстердам, Гамбург, Бремен и Брест было вывезено 4 814 моржовых кож и 641 пуд 39 фунтов моржовой кости (без учета вывезенной в 1782 - 1783 годах - посчитана в штуках (2 364), без указания веса).
Промысловая колонизация и государство читать дальше На Мурманском берегу уже к концу XVI века существовала налаженная система сбора пошлин. С приходивших на промысел промышленников брались явочные деньги - 2 деньги с человека, к 1608 году - уже по 4 деньги. С рыболовных судов бралась судовая пошлина - по 1 алтыну (поначалу только на Мурманском конце), к 1608 году - по 2 алтына (по всему берегу), с добытых рыбы и сала - десятое (1/10 часть добычи). Сбором пошлин занималась таможня Колы, имевшая ряд местных отделений, присудов, по всему берегу - к началу XVII века известны 5 присудов (три на Мурманском и два на Русском концах). Присуды размещались в становищах. Таможенные целовальники набирались из посада Колы. К концу XVII века с промышленников брали уже по 1 алтыну 4 деньги за явку и 6 алтын 4 деньги судовой пошлины, однако неясно было ли это официальной практикой или самодеятельностью местных воевод. Помимо явки, судовой пошлины и десятого промышленники платили писчее таможенникам - за оформление выписок об уплате пошлин. Разнообразным официальным лицам в почесть давались также разнообразные «подарки». По книгам Крестного Онежского монастыря на 1673 - 1675 год размер почести колебался от 13 алтынов 4 денег до 1 рубля 3 денег. В 1709 году таможенному сборщику в чине капитана было дано в почесть 3 пуда соли, в 1712 году - 2,5 пуда соли и т. д. В XVIII веке с промышленников продолжали брать явочные деньги (на 1711 и 1719 годы по 2 деньги), судовую пошлину и десятое, а также некую порублевую пошлину [рублевую? вместо десятого? неясно]. Промышленники выходившие на промысел из Колы дополнительно платили судовой оброк - 1 алтын.
Новоземельские промышленники платили только десятое - по возвращении с промысла, в таможнях Холмогор, Усть-Пинеги и Мезени. Промышленники выходившие из Пустозерска платили еще и явку - 2 деньги.
Занимавшиеся промыслом монастыри большей частью имели налоговые привилегии, сводившиеся в основном к освобождению от уплаты десятого. Троицкий Печенгский монастырь в 1591 году был освобожден от уплаты десятого с добываемой морской, речной и озерной рыбы. Грамота 1606 года дополнительно освобождала его от уплаты десятого с трескового и китового сала. Прежние пожалования были подтверждены грамотой 1675 года. Пречистенский Кандалакшский монастырь также был освобожден от уплаты десятого (грамоты 1615 и 1624 годов, неоднократно подтверждавшиеся вплоть до 1684 года). Соловецкий монастырь грамотами 1540/41 и 1620/21 годов был освобожден от уплаты десятого с добытых семги и ворвани, а грамотой 1666 года - и с остальных рыбных промыслов (трески, палтуса и трескового сала). Антониево-Сийский монастырь был освобожден от уплаты десятого грамотами 1671, 1678, 1682 годов и 1684 годов. Николо-Корельский монастырь аналогичную привилегию получил вероятно в 1678 году (подтвержена в 1681), а Спасо-Прилуцкий и Михайло-Архангельский - в 1681 - 1682 годах. Крестный Онежский монастырь был освобожден от уплаты десятого грамотами 1680 и 1684 годов.
Объемы необлагаемого десятым промысла теоретически ограничивались. Так, самый маленький Спасо-Прилуцкий монастырь мог беспошлинно добывать по 870 пудов в год (330 пудов трески, 525 палтуса и 15 рыбьего сала), а крупнейшие Соловецкий монастырь и Холмогорский дом по 5 200 (5000 пудов трески и палтуса и 200 пудов сала) и 5 400 (3850 + 1300 + 250) пудов соответственно. [Однако эти квоты вероятно с лихвой покрывали весь монастырский промысел.] Помимо освобождения от десятого монастыри и Холмогорский дом имели ряд других льгот.
Красногорский монастырь, отправлявший артели на Новую Землю, в 1653 году также добился освобождения от уплаты десятого в Архангельске и Мезени (грамота подтверждена в 1684 году).
В 1704 году местные промыслы оказались затронуты петровской секуляризацией. По инициативе холмогорского архиерейского сына боярского Михаила Окулова промыслы Холмогорского дома, Троицкого Печенгского и Пречистенского Кандалакшского монастырей были фактически отписаны на государя и переданы в управление самому Окулову и присланному в Колу стольнику П. А. Кондыреву. Образовавшиеся таким образом государевы промыслы в 1705 году выслали в море 29 судов со 120 промышленниками, добыв более 2 000 пудов (52 930 штук) трески и 229 пудов трескового сала. Добыча оказалась значительно меньше чем обещал Окулов (в своем проекте расписывавший радужные перспективы подобных промыслов), возникли и другие проблемы и уже в марте 1706 года Окулов и Кондырев были отстранены от дела и попали под следствие. [О дальнейшей судьбе этих промыслов автор ничего не пишет, если судить по приводимым им в других местах сведениям, по крайней мере Холмогорский дом свои промыслы себе вскоре вернул].
Повседневная жизнь промышленников читать дальше В крестьянских артелях устный сговор о найме промышленника закреплялся выдачей небольшой денежной суммы - запивного. Для отправлявашейся на промысел артели и частными хозяевами и монастырями устаивалось щедрое застолье, артельщикам давались подарки (сукно на вачаги - рабочие руковицы, хлеб и пр.). Для выхода на промысел [в XVIII веке?] требовалось разрешение общины - отпускное (прокормежное) письмо, служившее основанием для получения паспорта.
На весенний промысел артели шли сухопутным путем, на лыжах и с небольшими санями-кережами, запрягавшимися собаками или самими промышленниками. Монастырские артели часть пути могли преодолевать на нанимаемых для них подводах (стоимость найма затем вычиталась из добычи). В путь артели выходили в феврале-марте и шли через Кандалакшу в Колу или на Русский конец [каким образом на Мурманский берег попадали промысловые суда и где они находились между промыслами автор не указывает.] Работники летнего промысла видимо прибывали морем, вместе с приходившими в мае - июне лодьями / крупнотоннажными судами, забиравшими весенний улов. Новоземельские артели шли на промысел морем.
Промысловый сезон продолжался примерно 4,5 месяца. Артель на промысле (в идеале) практически беспрерывно работала на суше и на море, изредка отдыхая по церковным праздникам и в случае совсем уж скверной погоды. Так, артель Соловецкого монастыря в 1761 году была на промысле 139 дней (11 апреля - 29 августа) из которых на море работала 48 дней, на суше - 62, на суше и на море - 22, нерабочих дней - 8. В 1763 году та же артель была на промысле 137 дней (15 апреля - 29 августа), на море - 45, на суше - 78, на море и на суше - 13, нерабочий - 1 [так у автора]. Каждая соловецкая шнека на промысле в 1763 - 1791 годах выходила в море от 5 до 22 раз за сезон. Один выход в море мог занимать 18 - 36 часов. Основу питания промышленников составляли ржаной хлеб, крупы, рыба и квас. Ржаной муки за сезон расходовалось по 10 - 14 пудов на человека. Овощи использовались редко (репа, капуста). Алкоголь был формально запрещен и в монастырских, и в крестьянских артелях, однако фактически эти запреты не соблюдались и промышленники нередко прилично закладывали, что приводило ко всяким безобразиям, а иногда и к срыву промысла.
К.Е. Петров, М. Снеговая, Д.А. Чубаров Номенклатурные корни российской элиты: 30 лет спустя
...Авторы исследуют генезис российской политической элиты в рамках кросс-методологического подхода, включающего в себя использование репутационных и позиционных способов идентификации элит и метода исследования, базирующегося на отслеживании социального происхождения. Эмпирической основой служит оригинальная база данных элит по состоянию на 2021 год, включающая два элитных списка: позиционный и репутационный. Позиционный список, который определен на начало августа 2021 года, включает 112 персоналий, занимающих позиции во властных структурах и обладающих серьезным влиянием. Репутационный список включает 100 персоналий и основан на широко цитируемой экспертной модели российской элиты «Политбюро 2.0»... По итогам исследования получены следующие результаты: в позиционном списке имеют отношение к советской номенклатуре... 59 из 112 человек (52,6 %), в репутационном списке — 50 из 100 (50 %). На основании дескриптивного сравнительного анализа двух независимых списков можно прийти к выводу, что номенклатурный «бэкграунд» в современной российской элите имеют 50—52 % акторов, и еще 13—15 % могут относится к ней со значимой долей вероятности. Особенно важно, что данная пропорция обнаруживается вне зависимости от подхода, на основе которого составлен список элитных персоналий.
читать дальше...Большой процент рассматриваемых фигур из списков российской политической элиты образца 2021 года успели сделать эффективную карьеру в рядах советской номенклатуры (44 % в репутационном списке). Представителей поколения 1940-х оказалось 13 человек. Для них карьера внутри номенклатуры также является скорее правилом, чем исключением. Однако действительно высокие позиции занимали лишь 3 человека: В. Зубков, первый заместитель председателя Ленинградского областного исполнительного комитета, его коллега в статусе заместителя В. Матвиенко и бессменный лидер КПРФ Г. Зюганов – заведующий сектором пропаганды в отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС. Карьеры еще 10 персон скромнее. Они говорят об их успешном вхождении в средний слой номенклатуры: чиновник второго ранга в советском заграничном представительстве (Ушаков), заместитель начальника Управления Министерства газовой промышленности СССР (Тринога), начальник Управления по науке и технике Мосгорисполкома (Евтушенков), профессор ведомственного силового вуза (Зорькин).
Как показывает биографический анализ, для когорты 1950-х занять высокую номенклатурную должность к моменту распада СССР было уже значительно сложнее. Как правило, представители этой когорты смогли пробиться в нижние и реже средние слои номенклатуры. Это чиновники уровня заместителя начальника управлений в советских министерствах (Лавров), начальники и заместители начальников исполкомов областей и краев СССР (Толоконский, Трутнев), сотрудники, как правило в статусе начальников отделов (Чайка) или инструкторов (Шойгу) краевых организаций КПСС, прокуроры (Устинов, Козак), наследственные (Михельсон) и заслуженные (Грызлов, Алекперов) красные директора, дипломатические работники второго разряда (глава ВТБ Костин, Дмитриев) и, конечно, офицеры КГБ (Полтавченко, Чиханчин, Чемезов, Нургалиев и т. д.) К ним же мы относим мелких партийных боссов на крупных предприятиях (Памфилова), в университетах (Бастрыкин) и секретарей райисполкомов (Мутко). Хотя большинство представителей многочисленной когорты 1950-х,к которой относится и президент В. Путин, имеет следы номенклатурной карьеры, 26 нынешних элитариев такой карьеры не имеют. Однако оценки по семье и вузу могут скорректировать наши представления об отсутствии связей с номенклатурой для таких персон, как Брычева и Белоусов (один балл и за семью, и за вуз).
Теперь поговорим о карьерах людей из когорты 1960-х, которым на момент распада СССР было не более 30 лет. Среди них серьезные карьеры на номенклатурных позициях уже скорее исключение, чем правило, и тех, кто сделал действительно серьезную карьеру, просто нет. Кого мы записали в карьеристы в этой когорте? В первую очередь комсомольцев, например, нынешнего первого замглавы Администрации Президента Кириенко. Нынешний директор Росатома Лихачев встретил распад СССР, будучи секретарем Горьковского горкома ВЛКСМ. Лучшую карьеру в комсомоле сделала Джахан Поллыева (род. в 1960 г.), дойдя до должности заведующей политико-правовым отделом Научно-исследовательского центра при Институте молодежи ЦК ВЛКСМ и Госкомтруда СССР. Кроме того, в эту категорию попали старший экономист Министерства финан- сов РСФСР Силуанов, сотрудник системы внешней торговли СССР Потанин и молодой сотрудник МИДа (по протекции приемного отца и распределению) Песков. Мы приписали к карьеристам и явно аффилированных с КГБ работников, например Сечина, который некоторое время вконце СССР отвечал в ЛГУ за выезд советских студентов и преподавателей за границу, а также работников советской прокуратуры по распределению после элитных вузов (Чуйченко), дипломатических работников (Громов). Среди более спорных случаев – чистые силовики: офицеры КГБ без очевидного функционала (Зиничев, Кочнев, Серышев) и советский офицер с дополнительным политическим образованием (Меняйло), молодой международный корреспондент в Париже гос. агентства ТАСС (Щеголев). В этой категории уже заметно, что начальные номенклатурные должности с рубежа 1960-х достаются почти исключительно тем, у кого есть семейный статус, но этот вопрос явно выходит за рамки настоящей статьи.
Когорта рожденных в 1970-х внутри российской элиты медленно, но верно растет. В нашей выборке она включает 29 человек. Все они были очень молоды на момент распада СССР, чтобы занять ответственную должность для начала успешной карьеры. Таким образом, прямой карьерный анализ здесь невозможен. Но с точки зрения номенклатурности через социализацию оценка возможна: в четырех случаях мы идентифи- цировали вуз как элитный. Из представителей этого поколения по происхождению однозначно к номенклатуре могут быть отнесены Вайно и Ярин, с оговорками – Турчак и Патрушев-младший. К сожалению, именно в этой когорте пробелы в семейной биографии становятся правилом. Сразу у девяти (треть всей группы) молодых элитариев полностью отсутствуют данные о родителях, причем речь идет не только о силовиках, включая публичную фигуру Генпрокурора Краснова. Российское общество ничего не знает о семейном происхождении высокопоставленных гражданских чиновников Правительства Мишустина: Абрамченко, Григоренко, Шадаева, Решетникова, Акимова, Шаскольского и экс-министров Дитриха и Акимова (глава Почты России).
Наконец, из когорты 1980-х в нашу выборку вошло 6 персон. Это министры Котяков, Любимова, Козлов, губернатор Алиханов, предприниматель Кириенко и помощник президента Орешкин. Ни карьерно, ни через высшее образование с номенклатурой СССР они по понятным причинам не связаны. Однако по семейной истории трое из них имели отношение к низшей номенклатуре, а еще один (Козлов) не раскрыл о своих родителях даже минимальных данных. Таким образом, с течением времени карьерный анализ будет давать всё меньше возможностей проследить связи с номенклатурой, а анализ происхождения – предоставлять больше таких возможностей.
...На основании дескриптивного сравнительного анализа двух независимых списков мы можем заключить, что номенклатурный «бэкграунд» в современной российской элите имеют 50–52 % акторов, и ещё 13–15 % могут относиться к ней со значимой долей вероятности. Особенно важно, что данные показатели обнаруживаются вне зависимости от подхода, на основе которого составлен список элитных персоналий. Еще раз укажем на то, что часто информация является неполной и требующей уточнения. Кроме того, при интерпретации полученных нами результатов важно учитывать, что мы решили исключить из наших оценок максимально возможное число спорных случаев. В ситуации неполной определенности либо нехватки данных мы ставили оценку «0» (рассматриваемая фигура вполне могла быть укоренена в советской номенклатуре, но у нас нет доказательств). Многие из тех, чье происхождение мы не стали считать «номенклатурным», имеют значительные лакуны в своей биографии (особенно это касается многих министров, назначенных в 2019–2020 годах).
...Российская политическая элита имеет сильную межпоколенческую связь с советской номенклатурой и во многом наследует ей, а процент выходцев из советской номенклатуры в российской политической элите образца 2021 года по-прежнему высок. Почти половина из списка проанализированных нами лиц имеют с номенклатурой явную ассоциированную связь. Верхняя граница доступной оценки связи между советскими и российскими элитами может оказаться даже выше при условии углубленного исследования в форме контактных глубинных личных интервью вместо сбора материалов по открытым источникам. Но даже если остановиться на минимальных цифрах, то стоит признать, что это серьезный фактор кооптации: выходцы из социального класса, представлявшего на момент рас- пада СССР около 1,5–2 % населения страны, составляют половину современной российской элиты. Концепция о «номенклатурном» происхождении российских политических элит остается крайне актуальной и может являться значимой альтернативой для милитократического видения. Так, доля силовиков в российской политической элите составляет, по самым оптимистичным данным, около 25 % , а по более точным подсчетам – всего 13,9 %.
Нехватка информации в открытых источниках по-прежнему является значимой проблемой предлагаемого нами метода исследования. Так, в зону отсутствия итогового решения в рамках бинарного анализа вошли 36 % включенных в выборку лиц. Мы знаем о социальном бэкграунде российских элит только то, что они сами о себе сообщили. Новое поколение российских элит (рожденное в 1970-х, получившее образование в 1990-х и сделавшее карьеру в 2000-х) либо скрывает информацию о своем происхождении, либо еще не успело представить публике свои официальные биографии.
Полученные нами результаты показывают, что социальный слой советской номенклатуры несомненно обнаруживает высокую способность к сохранению и самовоспроизводству даже спустя 30 лет после распада СССР и образования независимых государств. Два полученных нами ответа: «советская номенклатура осталась у власти» и «советская номенклатура претерпела серьезные изменения» – в принципе не противоречат друг другу. Наследие социальной группы советских управленцев на практике оказывается более живучим, чем может показаться на первый взгляд. В этом контексте формулировка «распад Советского Союза» может ввести в заблуждение. Она логически подразумевает разрушение старой системы и создание новой, однако старая элита – пускай и не в полном своем составе и скорее через представителей средних своих ступеней – сохранила свою власть и свой социальный статус. Возможно, просто потому, что некому было ее заменить.
Особняком стоит вопрос о практических последствиях широкой представленности в элите персон, связанных с советской номенклатурой для политического курса страны. Мы лишь отметим, что небольшая представленность высшего слоя советской бюрократии и серьезная доля представителей нижнего и среднего уровней иерархии, на которую обращали внимание исследователи еще в 1990-е годы, сохраняется как структурная особенность и в 2021 году. Можно попробовать связать недостаточную толерантность элит к демократическим практикам, постоянное подавление свободной конкуренции за выборные посты и желание опираться на жесткие, ригидные традиционные структуры с доминированием в элитной среде представителей тех уровней советской иерархии, где дискуссии и обсуждение приказов сверху пресекались, а переговорных практик, голосования и элементов коллективного управления, характерного для уровня кандидатов и членов партийного Политбюро, не существовало.
«Еврейский вопрос и Русское государство XVII века»
В Русском государстве XVII века социальным лифтом для иностранцев являлось принятие православия и крещение. При этом, сама национальность служивого человека была вторичной. Случаи принятия православия евреями («жидами») и переход их в служилое сословие известны, хотя и не носили массовый характер. Интересным является случай, произошедший в 1630-1631 гг.
13 августа 7138 (1630) года из Путивля в Москву писали воеводы Андрей Мосальский и Игнатий Уваров, которые сообщали, что 28 июля в город пришли на Государево имя два выходца – литвин Федка Семенов и русский пленник Брянского уезда Ивашко Семенов. Литвин назвался уроженцем Переяслава, откуда ушел «…тому недель 5 и шол на Нежин а с Нежина пошли они вместе в Ывашком и шли на Новгородцкой уезд Северской». Русскому пленнику была дана прохожая память и он отправился в Москву. А литвин был отправлен в сопровождении путивльца Павла Огрызкова в Москву. читать дальше Находясь в Москве, «литвин» был допрошен в Разрядном приказе и сказал о себе следующее: «…что он не литвин отец де ево родом жидовин а имя ему Исачко Самуилов а не Федка Семенов и ныне де отец ево живет в Переясловле а варит селитру а 2 варницах а тому ныне де год а з 2 он учел мыслить чтоб ему креститься в православную крестьянскую веру и от отца своего побежал и пришол в Нежин жил у попа года с полтара и больши учился руской грамоте и выучас грамоте захоте креститца и ево де взяли к себе в Нежин черкасы для береженя чтоб отец ево не скрал и отец де ево сведал что он живет в Нежине у черкас и хочет креститца приезжал в Нежин к черкасом и давал им за него 80 золотых что они ево не крестили и отдали ему и черкасы де отцу не отдлаи и отвезли ево в Киев». Здесь мы видим историю «сложного ребенка», сына, который имел конфликт с отцом. На этом история Исачки Самуилова не закончилась. Приехав в Киев, черкасы «…отдали митрополиту Иеву Боретцкому и отец де ево приехав в Киев и бил челом митрополиту Иеву Боретцкому и дал митрополиту выкупу 500 золотых червонных что он ево не крестил и он де ему и митрополит де не крестя отдал ево отцу ево и отец де ево отвез к себе в Переяслов и бил сковал в железа и был он в железах у отца недели з 2 а как де отец ево приведчи к вере чтоб ему не креститца из желез выпустил и он де по прежнему своему обещаню и похотя креститца от отца своего ис Переясловля побежал в нынешнем во 138-м году после Петрова дни на другой недели и пришол в Нежин и в Нежине сшолся с руским полонеником Ивашком зовут и из Нежина пошол он на Государево имя с тем полонеником вместе и шли на Ботурин и на Новгородцкой уезд и пришли в Путивль».
Но что заставило «жидовина» Исачку Самуилова назваться в Русском государстве «литвином»? По всей видимости, этот вопрос был задан ему в Разрядном приказе, на что Исачко ответил: «…а жидовином де не велел ему сказыватца тот полоненик Ивашко с которым он вышел в Путивль а велел ему сказатца литвином Федкою Семеновым а только де он скажетца жидовином и ему быти убиту». Страх за свою жизнь был продиктован словами попутчика, Ивана Семенова. Слова же самого Ивана Семенова могут быть объяснены религиозным рвением, поскольку Иван был сыном попа Брянского уезда, направлялся после литовского плена в Савинский монастырь.
О личности Исака Самуилова были допрошены литовские люди – Игнатей Немировский, Остафей Каменский, Иван Букшеев, Степан Кустовский, Федор Лысенков, Василий Микифоров и Степан Кузмин. Все они подтвердили, что отец Исачки «…жидовин селитреной мастер и зовут отца ево Самуйлом и ныне живет в Переясловле а варят де от отца ево селитру на 2 варницах наемщики». Исачка был посажен под начал во дворе патриарха Филарета Никитича. Что делать с ним? Он не являлся шляхтичем, в какую службу записать и как пожаловать? Для примера были выписаны подобные случаи. Приведем их.
7127 (1619) г.: «…прислан с Осколу выходец черкашенин Олександр Григорев и ему дано Государева жалованя выходново с черкасы вряд 5 рублев а по 128-м году Олександр Григорев бил челом Государю Царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа русии и отцу ево Государеву великому Государю святейшему патриарху Филарету Никитичю московскому и всеа русии окрещен а сказался жидовские веры и ему придано выходново к прежнему к 5 рублем 5 рублев да сукно доброе».
7130 (1622) г.: «…прислан ис Путивля выходец к Государю к Москве жидовин Велямин Шаев а в роспросе сказался торговой человек а жил де он в Полше в Подоле в Глинску а на Государево имя поехал он для того чтоб ему креститца в православную крестьянскую веру а в Глинску осталась у него мать ево да жена да 4 детей и за выход дано ему Государева жалованя 10 рублев да сукно доброе».
7137 (1629) г.: «…прислан к Государю к Москве ис Путивля выходец жидовин Аврам Олександров а в роспросе сказался что он и отец ево изо Львова жиды торговые люди да все те жиды торговые люди а службы не служат а на Государево имя поехал он Аврам для того чтоб ему креститца в православную крестьянскую веру покиня во Львове отца воего и мать и брата родново и жену и детей и за выход дано ему Авраму Государева жалованья 10 рублев да сукно доброе».
Согласно выписки, все принявшие православие евреи были отосланы в Панский приказ и записаны в службу вместе с иноземцами. Таким образом, мы видим, что принятие православия было социальным лифтом, дававшим старт службы и открывавшим путь в служилую корпорацию Русского государства для евреев. vk.com/wall-219824565_2319