Восьмой выпуск русской частной гимназии им. Достоевского
Харбин, 1935 год.

Фото отсюда



Сохранились воспоминания Леонида Павловича Маркизова, окончившего эту гимназию в предыдущем году.

В гимназии имени Ф.М. Достоевского.
Два последних учебных года с 1 сентября 1931 г. по 19 июня 1933 г. я учился в гимназии имени Ф.М. Достоевского. Она была создана на базе закрывшейся американской гимназии для русских детей, созданной сектой методистов. Причиной перехода была необходимость лучше изучить английской язык. Его преподавала в нашем классе Евдокия Ивановна Чураковская. Уроки английского языка были ежедневно. Занятия велись полностью на английском языке, на уроках не произносилось ни одного русского слова. Изучалась грамматика, разговорный язык, история английской литературы, коммерческая корреспонденция, писали диктанты, заучивали стихотворения, читали отрывки из английской прозы, пересказывали прочитанное.

читать дальшеПодготовку получили основательную, но свободно разговаривать по-английски не очень рисковали. Когда в 1940 году я пришел в Шанхае к преподавателю, дававшему частные уроки английского, г-ну Гартенштейну, выпускнику Гонконгского университета, не владевшему русским, то выслушав мое желание брать у него уроки, он сказал, что я прилично владею английским. Я ответил: «А вы знаете, чего мне стоило рассказать вам по-английски о желании заниматься у вас?» Он засмеялся и сказал: «Значит, вам нужна практика». Мы с ним позанимались несколько месяцев и этого оказалось достаточно, чтобы я смог поступить в английскую пароходную компанию Mollers’Limited и работать, общаясь на английском языке, контактируя с одним из хозяев, курировшим порученные мне работы на промышленной площадке Mollers’Engineering Works.

Объяснив, почему я перешел из Пушкинской гимназии в гимназию имени Ф.М. Достоевского, теперь продолжу рассказ. Директором «Харбинской русской частной гимназии имени Ф.М. Достоевского» был Василий Савельевич Фролов. Заметив, что ученики нашего класса не умеют писать сочинения и грамотно излагать свои мысли, он дал преподавателю словесности Николаю Митрофановичу Веневитинову другой класс, а в нашем сам стал преподавать словесность. И что бы вы думали? Через несколько месяцев мы стали писать сочинения и по курсу литературы и на «свободные темы» уже не на «тройки», а на «четверки», а потом некоторые ученики - и на «пятерки».

Написав на доске темы, Василий Савельевич высказывал свои соображения - о чем и как он написал бы. Мы «мотали на несуществующий ус». Выдавая проверенные сочинения, он разбирал наиболее яркие «перлы», вроде «Сидя у окна проехал автомобиль». Это была его любимая критическая фраза из ученического сочинения. Надо было написать: «Я сидела у окна, а по улице проехал автомобиль». Подсказывал, как лучше изложить какую-нибудь сложную фразу.

В выпускном классе мы не ограничивались учебником В. Саводника, и на уроках словесности дополняли его стихотворениями С. Есенина, А. Ахматовой, А. Блока, В. Маяковского (конечно, не о «краснокожей паспортине», а другими его стихотворениями). В учебнике же о них было сказано не очень много по сравнению с другими поэтами.

В 1945 году В.С. Фролова постигла жестокая судьба. Он был арестован СМЕРШем Приморского военного округа. За что? Вряд ли кто скажет вразумительно. Мне рассказывал бывший харбинский журналист М.П. Шмейссер, что Василий Савельевич, в силу своего возраста, находился на инвалидном лагпункте Востураллага в Свердловской области. Начальник этого лагпункта был смелым (по тем временам) офицером и, безусловно, дальновидным и разумным: он ежедневно под свою ответственность «выводил» Василия Савельевича из зоны лагпункта к себе домой, чтобы В.С. обучал его детей. Что стало с В.С. Фроловым, я не знаю. Его дети Николай и Игорь, и жена Елизавета Николаевна, несмотря на советы, так и не сделали запрос в информационный центр МВД РФ, который дает сведения родственникам, используя картотеку ГУЛАГа СССР. Бог им Судья. Николай и Е.Н. Фроловы уже скончались.

Инспектриса гимназии Елена Францевна Кудрявцева преподавала геометрию и тригонометрию. Ее муж Петр Александрович, работавший в швейцарской фирме Бринера, был в 1945 году репрессирован и погиб где-то в ГУЛАГе. После 1954 года Елена Францевна жила в Казахстане.

Добрыми словами мы вспоминаем нашего классного наставника Сергея Ивановича Цветкова. Знаю, что в 1945-1956 гг. он был репрессирован, затем соединился с семьей, приехавшей из Харбина в город Бийск (на Алтае), был реабилитирован и закончил свой жизненный путь в г.Бийск в 1969 году. Там живет его дочь Ксения (Ася), учившаяся в нашем же классе, теперь она Сердюкова.

Сильным математиком был наш преподаватель Владимир Михайлович Александров. Летом, после окончания нами гимназии, он готовил группу «достоевцев» к конкурсным экзаменам в политехнический институт, и никто не провалился на вступительном экзамене.

Елена Николаевна Некипелова преподавала историю России. Видно было, что она «прочувствовала» преподаваемый ею предмет, организовывала подготовку нами рефератов по истории России. В зале собирались учащиеся старших классов сразу после уроков или отменялся последний урок.

Юрисконсульт акционерного общества «И.Я. Чурин и К°». Николай Николаевич Васильев преподавал «Учение о праве и государстве». Правда, курс не был «привязан» к условиям Маньчжоу-го - это, пожалуй, и неплохо, так как наши выпускники разъехались по разным странам. Профессор Леонид Григорьевич Ульяницкий преподавал востоковедение, которое знал очень хорошо, вследствие того, что основная его работа протекала в Русско-японском институте в Харбине.

Помню и других преподавателей по специальным дисциплинам. Сергей Васильевич Сперанский преподавал латынь. Мы прилично переводили Юлия Цезаря «Записки о галльской войне», знали «Monumentum» Овидия, а также знали, что «Памятник» А.С.Пушкина написан под влиянием Овидия, только Пушкин сравнивал народную память не с пирамидами, а с Александрийским столпом на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге. Врач Николай Николаевич Успенский преподавал гигиену и был школьным врачом. Всеволод Викторович Шамраев - отличный физик - в 50-х годах он читал лекции по химии в Харбинском политехническом институте. Доцент протоиерей Виктор Гурьев вел богословские предметы. Александр Михайлович Заалов по воскресеньям проводил сыгровки великорусского оркестра, и мы выступали на школьных вечерах.

На больших переменах успевали позавтракать и еще поиграть в волейбол. Умелым организатором был преподаватель гимнастики Николай Михайлович Крюков. Это был спокойный уравновешенный человек. Его характеризует, например, такой случай. В мои студенческие годы мы с Н.М. встретились летом, отдыхая на ст.Барим. Как-то Н.М. ушел на прогулку далеко от поселка, а тут пошел сильный дождь, перешедший в ливень. Все, кто был дома, видели как Николай Михайлович шел под проливным дождем обычным шагом. Когда он, «насквозь промокший», пришел, его спросили - почему он не бежал, а шел размеренной походкой. Н.М. ответил: «Если бы я побежал, все видевшие меня добродушно посмеялись бы, а я все равно промок, но показал спокойный характер».

О китайском языке я не забыл. Хочется сказать много добрых слов о преподавателе Николае Дмитриевиче Глебове и «сяньшене» м-ре Чу из департамента народного просвещения Харбинского муниципалитета. Мы с их помощью знали немало иероглифов и не краснели на выпускном экзамене, сдавая разговорный язык, и писали иероглифы на доске. Думаю, что будет уместно вспомнить шуточный разговор на одном из уроков. М-р Чу говорил, что китайцы-нищие пользуются оригинальным жаргоном: «Мадама шанго хлеба куша-куша». «Мадам» слово французское, «шанго» русское. Мы засмеялись, сказав, что такого русского слова нет, мы думали, что оно китайское. Здорово посмеялись все вместе с мистером Чу, прекрасно владевшим и русским и китайским...

Вообще, наш класс был многочисленным. Нас было более 50 человек. Все получили аттестаты зрелости об окончании гимназии, никто не остался «на второй год». Выпускной акт с вручением аттестатов был 19 июня 1933 года (как, оказывается, давно!), и нас впервые называли по имени-отчеству. Вечером был Белый бал до утра, когда мы впервые явились не в форме, а в черных костюмах, а наши дамы в длинных белых платьях, и мы поднесли им каждой по букету белых цветов.

Это тоже интересно вспомнить. У каждой гимназии был свой небесный покровитель. В Пушкинской гимназии св. благоверный князь Александр Невский, в гимназии имени Достоевского - преподобный Сергий Радонежский. Их иконы были установлены в актовых залах. Утром классные наставники приводили строем свои классы в зал. Впереди становились малыши, затем по своим классам остальные учащиеся, слева девочки, справа мальчики. Один из законоучителей совершал краткое богослужение, все учащиеся пели молитвы. Затем оркестр (в Пушкинской - духовой, в Достоевской - симфонический) исполняли гимн Маньчжоу-го, учащиеся пели «Тянь ди нэй ю ляо синь Маньчжу...» и т.д. После этого оркестр исполнял «Коль славен наш Господь в Сионе», заменявший в эмиграции гимн. Когда мы учились, это был период становления государства Маньчжоу-го, его первые шаги, и еще не было установлено поклонение в сторону резиденции императора Пу-И, хотя эра его правления уже называлась «КанДэ». Поклонение в сторону резиденции было введено позднее. Японский язык мы по этой же причине не изучали, он стал обязательным позднее. Китайский язык еще не назывался «маньчжурским» и в наших аттестатах был записан как китайский.

После этих церемоний директор гимназии проводил краткую беседу на различные воспитательные темы, иногда в связи с историческими датами русской истории. Под марш, исполняемый оркестром (иногда под музыку, исполнявшуюся на рояле), учащиеся строем расходились по своим классам и начинались занятия по расписанию.

Иногда на утреннюю молитву приходили родители. Из числа родителей учеников нашего класса чаще других бывали Виктор Васильевич Хммикус, Наум Геннадьевич Фридьев (он был членом родительского комитета) и другие. Однажды приехал председатель правления гимназии имени Достоевского Николай Львович Гондатги, чуть позже направлявшийся приветствовать японского консула по случаю какого-то их праздника. Он был одет в черную визитку и с орденом Восходящего Солнца на муаровой ленте. Этим орденом японский император традиционно награждал Приамурского генерал-губернатора в знак уважения к соседней с Японией Российской империи. Николай Львович был последним царским генерал-губернатором Приамурского края. Как орденоносца империи его всегда принимали высокие японские чиновники.

Обязательным для православных детей было говение во время великого поста. «Пушкинцы» говели в Свято-Алексеевском храме в Модягоу, «достоевцы» в Свято-Николаевском соборе. Католиками и протестантами «занимались» ксёндз и пастор.

Обучение было платным. Но так как не все родители имели возможность полностью вносить плату за обучение детей, то родительский комитет каждой гимназии устраивал киноконцерты или балы с благотворительной целью, сбор с которых родительский комитет использовал для частичной доплаты за обучение детей малоимущих родителей, на организацию бесплатных завтраков для них.

Для развлечения учащихся в гимназиях устраивались вечера с русскими танцами (фокстрот и танго в гимназиях не допускались) и концертами самодеятельности, иногда приглашались артисты. Посторонних, как правило, на такие вечера не допускали: на каждого приглашаемого постороннего надо было заранее получить письменное разрешение директора. Следить за дисциплиной было легче, так как педагоги были в основном мужчины. Курение в туалете не допускалось, не говоря уже о вине или тем более водке. Родительский комитет обычно организовывал на школьных вечерах бесплатный буфет - чай с бутербродами. Приглашали учащихся в столовую не всех сразу, а по классам. Такие вечера устраивались отдельно для младшеклассников. А для учащихся средних и старших классов вместе. За порядком следили дежурившие педагоги и родители. Вечера заканчивались в 9 часов вечера. Ходить в дансинги на танцы учащимся запрещалось категорически, а дискотек тогда еще не бывало...
В гимназии имени Достоевского была традиция: выпускной класс издавал типографским способом одноразовый журнал. Наш шестой выпуск гимназии подготовил своими силами журнал, назвав его «У порога в жизнь» со статьями, стихотворениями, рассказами, юморесками, написанными самими нами.

Нередко на уроках бывали инспекторы департамента народного просвещения муниципалитета Харбина. Обычно это были Владимир Михайлович Анастасьев, известный художник и видный деятель народного образования в России и затем в Харбине, Павел Иванович Грибановский, позднее он был назначен начальником департамента народного просвещения города. А во время выпускных экзаменов В.М. Анастасьев был членом экзаменационной комиссии как представитель муниципальной власти города.

После гимназии Леонид Павлович учился в упоминавшемся уже Харбинском политехническом институте.

В Харбинском политехническом институте.
читать дальшеВ 2000 году в нынешнем Харбине отмечалось 80-летие со дня основания Харбинского политехнического института. Основанный КВЖД в 1920 году сначала как техникум, он в 1922 году был реорганизован в политехнический институт, а сейчас - в ведении Министерства промышленности Китая и стал Научно-техническим университетом с обучением на китайском языке. Были выстроены новые учебные корпуса. Сейчас университет выпускает инженеров по 59 специальностям. По численности студентов он является вторым в Китае после «Цин-хуа» в Пекине, Но что имеет принципиальное значение - датой своего основания Университет справедливо считает 1920-й год, 9 сентября.

Сложной была история Харбинского политехнического института. Первым его директором был Алексей Алексеевич Щелков, а в 1924 году, когда управление дорогой стало осуществляться СССР и Китаем на паритетных началах, его сменил Леонид Александрович Устругов. Первоначально установленная структура института существовала до 1935 года, когда (после продажи советских прав на КВЖД) институт перешел в ведение администрации Маньчжоу-го и преподавание стало вестись на японском языке. Но в начале 1936 года власти Маньчжоу-го решили дать возможность окончить институт тем студентам китайской и русской национальности, которые уже там учились, но прием на первый курс для обучения на русском языке прекратился. Я перешел на третий курс из института св.Владимира.

Это было не лучшее время в истории института. Ректором, после отъезда в СССР Л.А.Устругова, был назначен японец М.Сузуки, а деканами факультетов профессор Юрий Осипович Григорович (инженерно-строительного) и профессор Александр Константинович Попов (электро-механического)...

Декан профессор Ю.О. Григорович преподавал нам «Основания и фундаменты», «Железнодорожный путь, его устройство и ремонт», «Металлические конструкции», «Деревянные мосты», «Мосты больших пролетов», руководил курсовым и дипломным проектированием. После поражения Японии обучение студентов возобновилось на русском языке и проф.Григорович был назначен заместителем директора, фактически руководившим учебным процессом.

Один из первостроителей восточной линии КВЖД профессор Сергей Александрович Савин поистине научил нас не только азам строительного искусства: он читал нам «Аналитическую геометрию», «Сопротивление материалов», «Статику сооружений», «Расчет статически неопределимых конструкций». По последней дисциплине расчетные формулы едва вмещались на огромной доске почти во всю стену аудитории.

Вспоминаются также четкие лекции Михаила Михайловича Эрихмана. Он вел курс лекций по железобетонным конструкциям и специальные разделы по сопротивлению материалов. Я специализировался по отделению путей сообщения. Николай Александрович Павлов читал нам курс «Соединение путей», который мы попросту называли «стрелки». Владимир Васильевич Колошин - «Тяговые расчеты железных дорог», Даниил Николаевич Депп - «Железнодорожные станции», «Обеспечение безопасности движения на железных дорогах», «Общие основы эксплуатации железных дорог», «Изыскания железных дорог», «Сооружение тоннелей», «Составление смет и технических отчетов».

Не одно поколение студентов-политехников помнят, конечно, Дмитрия Александровича Борейко, читавшего теоретическую механику и руководившего курсовыми упражнениями. Д.А. военный инженер, до революции военный летчик, работал в Гатчинской авиационной школе. В 1945 году репрессирован СМЕРШем и погиб осенью того же года...

Убеленный сединами Николай Семенович Кислицын обучал нас проектированию и строительству гидротехнических сооружений - плотин, дамб и т.п. Профессор Виктор Аркадьевич Кулябко-Корецкий преподавал основы электротехники, профессор А.К. Попов - электрофизику. Много времени уделял нам Владимир Николаевич Флеров. Он вел такие курсы, как «Начала строительного искусства и технология строительных материалов», «Геодезия», сопровождавшаяся летней практикой геодезических съемок за р.Сунгари, «Безрельсовый транспорт», «Водоснабжение и канализация». Добрых слов заслуживает также оставшийся в нашей памяти Александр Януарьевич Чернявский, он читал курсы гидравлики, отопления и вентиляции.

Николай Николаевич Захарьин - опытный химик с большим стажем на европейских химических заводах - читал курс лекций по химии и руководил лабораторными работами. Следы его где-то затерялись, какова его судьба, не знаю даже приблизительно - жив или нет?

Профессор Петр Федорович Федоровский не просто читал лекции по архитектуре и проводил занятия по рисованию, он творчески вёл курс и искренне радовался хорошим архитектурным решениям в проектах студентов. Да и сам с восторгом рисовал на доске архитектурные «излишества», как говорили у нас одно время.

Николай Капитонович Пафнутьев читал «Детали машин», позднее он уехал в США, был там крупным специалистом в этой области. Андрей Максимилианович Смирнов посвятил нас в тайны геологии и петрографии. Высшей математикой с нами занимался А. А. Васильев, начертательной геометрией - А.Я. Боголюбский.

Проф. Ю.О. Григорович руководил моим дипломным проектом, который я выполнял по его идее. Он предложил взять темой дипломного проекта арочный мост большого пролета из двутавровых балок, прокатывавшихся в те годы в Германии в городе Пейнэ. Их особенность состояла в том, что наружные и внутренние грани полок были параллельны, что изменило условия как их работы, так и конструкции в целом. В огромной библиотеке ХПИ были проспекты этого завода и основные исходные данные для проектирования из таких балок, а также другие технические журналы на немецком и других языках, которыми мы пользовались. Арочный мост получился с ажурными арками и «мощной» проезжей частью поверх арок. Без руководства Ю.О. вряд ли в те годы у меня получился бы проект такого моста. Я благодарен ему за то, что он «подталкивал» на принятие нестандартных решений...

Вообще инженеры разных специальностей, окончившие Харбинский политехнический институт в разные годы его существования, разъехались буквально по всему миру и были на хорошем счету в тех фирмах, где работали. Например, Юрий Васильевич Каунов работал в Сингапуре и Шанхае, Александр Георгиевич Сакович в Сингапуре, затем в США, Андрей Самуилович Вальс в Циндао и Ташкенте.

Выпускники ХПИ Михаил Васильевич Карбышев был техническим руководителем на строительстве Свято-Алексеевского храма в Модягоу, Василий Георгиевич Мелихов и Дмитрий Васильевич Родин возглавляли строительные работы на фанерном заводе бр.Лидделл в Харбине (во время Тихоокеанской кампании завод управлялся японцами, русские служащие остались на своих местах, лишь был назначен японец-советник для контактов с властями и «использования» фанеры там, где «требовалось»). Павел Евсеевич Кравченко, Николай Генрихович Менниг, Борис Павлович Стоянов работали в инженерном департаменте Харбинского муниципалитета.

На электромеханическом факультете преподавал профессор Владимир Александрович Белобродский, крупный теплотехник. Его деловые советы были полезны и нам - строителям и путейцам. Он читал лекции и руководил практическими занятиями, а также научными работами по исследованию актуальных технических проблем того времени. Широкий диапазон его научных интересов позволял Владимиру Александровичу знакомить студентов с новейшими достижениями техники, а теплотехническая лаборатория ХПИ, оборудованная по его проекту, давала возможность ставить перед студентами и серьезные задачи и вместе с тем вести исследовательские работы, необходимые для солидного научного учреждения...
В беседах В.А. Белобродский советовал нам, студентам, после получения дипломов поработать и в других местах, применяя и расширяя полученные знания и практические навыки. «Ну хотя бы съездите поработать в Японии, это сейчас (в 30-х гг.) доступно», - говорил В.А. не раз.

В 1939 году русский ХПИ перестал существовать, но троих профессоров японская администрация пригласила остаться: это были Ю.О. Григорович, А.К. Попов и В.А. Белобродский, они стали советниками. Харбинский политехнический институт стал называться на китайском языке «Хаэрбин гао дэн гун э сюэ сяо», - без иероглифа «да», означавшего «вуз»: «Да сюэ сяо».

Оставаясь советниками В.А. Белобродский и А.К. Попов открыли «Харбинский русский техникум», который просуществовал около 6 лет и был закрыт в июне 1945 года. Для желавших получить высшее техническое образование на русском языке существовал политехнический факультет Северо-Маньчжурского университета.

В1945 году положение ХПИ вновь изменилось. Он был восстановлен снова с русским административным и академическим персоналом и занятиями на русском языке, имел три факультета: строительный, электротехнический и транспортный.

В 1937 году, во время последнего учебного семестра японская администрация ХПИ решила для облегчения и лучшего трудоустройства выпускников института, ввести обучение японскому языку. Назначили двух преподавателей-японцев по разговорному языку и по техническому. С преподавателем разговорного японского у нас возник конфликт: преподаватель ударил указкой студента. Поднялся шум, декан проф.Григорович объяснил ректору г.Сузуки, что в русских гимназиях это недопустимо, тем более в институте. Ректор согласился и преподаватель получил от него предупреждение, после чего занятия шли мирно, хотя особых успехов студенты не проявляли.

А на лекциях технического японского языка была другая картина. Преподаватель японский инженер, получивший высшее образование в США, не знал как ему работать с аудиторией, не владевшей японским языком вообще. Мы сами нашли выход, предложив преподавателю вести занятия и все объяснения на английском. Услышав от нас такое предложение преподаватель даже обрадовался и убедившись, что студенты не шутят, а действительно могут общаться с ним на английском, приступил к занятиям. Тут мы выяснили, что похоже сам преподаватель «плавал» в японской термической терминологии: он со «шпаргалкой» писал японский термин азбукой катакана на левой стороне классной доски, а на правой стороне, без шпаргалки, английский термин. Мы были заинтересованы знать английскую терминологию - к общему с преподавателем удовольствию. Но экзаменов ни по разговорному, ни по техническому японскому не было.

После защиты дипломных проектов, администрация ХПИ устроила большой банкет в китайском ресторане. Вскоре администрация приняла меры к трудоустройству новых инженеров по специальности: на железной дороге стали работать несколько человек, в дорожном отделе Харбинского муниципалитета двое - я и Андрей Сергеевич Дружинин.
vgulage.name/books/1945/#chapt_74736

@темы: история, Россия

@темы: история, ужасть, античность

@темы: история, книги, Россия

@темы: рукомяч

@темы: ногомяч, рукомяч

@темы: рукомяч

В целях расширения сознания смотрю австралийский футбол. Очень странная, конечно, игра, что-то среднее между регби и футболом, огромное овальное поле, странные правила и пр. Обещана жесткая силовая борьба - по факту много беготни гламурных мужичков в дурацкой форме. При этом огромный почти полный стадион - самый популярный игровой вид спорта в Австралии

ЗЫ. С другой стороны - очень динамично, все честно носятся без продыху 80 минут чистого времени.

@темы: ужасть, ногомяч, рукомяч

@темы: рукомяч

@темы: рукомяч