Преамбула: незадолго до Олимпиады американский судья Джо Инман разослал коллегам письмо, где требовал строже выставлять оценки за компоненты некоторым фигуристам-одиночникам, в том числе и Плющенко. Гласности факт обращения Инмана предал президент французской федерации фигурного катания Дидье Гайаге. Судя по тому, как стали судить Плющенко на международных соревнованиях, коллеги призыву Инмана вняли.
Амбула: И тут вдруг оказывается, что Джо Инман находится в очень дружеских отношениях с Лори Никол, известным хореографом, которая в этом сезоне работала с Эваном Лайсачеком. Ее можно было видеть в репортажах с Олимпиады в kiss & cry вместе с Лайсачеком и его тренером Фрэнком Кэрролом.
Итак, диалог между Акико Тамура и Лонгманом:
- В своей колонке в "Нью Йорк Таймс" вы не упомянули о том, что Джо Инман и Лори Никол являются близкими друзьями. Почему?
- Потому что это не является важным.
- Давайте представим обратную ситуацию. А если бы российский судья разослал подобное электронное письмо, и этот судья находился бы в дружеских отношениях с тренером Плющенко, был бы этот факт [дружбы] важным?
- Да, тогда бы это было важным. Но какое все это имеет значение? Плющенко ведь все равно сейчас лидирует, так что все нормально.
(Разговор состоялся после короткой программы).
Далее Лонгман, в ответ на вопрос, стремятся ли североамериканские спортивные журналисты к объективному освещению событий, сказал следующее: "Я не журналист, а колумнист. Как колумнисту мне важно, подобно политику, продать свою точку зрения. Иными словами, я лоббист".
Оговорюсь: неважно, справедливо или несправедливо обошлись с Плющенко судьи (на мой взгляд, справедливо). Речь здесь об ином - об отлаженной до мелочей системе, когда спортсмена в глазах публики можно вознести или опустить по едва заметному сигналу от заинтересованных лиц. Самоцензура у журн, пардон, колумнистов в данном случае работает великолепно.
orientalist.livejournal.com/299345.html