[EricMackay]

Голикова и др.
Государственные учреждения России 16-18 веков

Сборник разнородных статей на интересные мне темы - политическому сыску, таможне и пр.

конспект

Н. Голикова
Организация политического сыска в России 16-17 вв.
Политические преступления в 16 веке обычно именовались «крамолой», в 17 веке входит в оборот термин «государево слово и дело», которым обозначались антиправительственная пропаганда/разговоры («слово») и антиправительственная деятельность («дело»). Разнообразные сомнительные разговоры именовались также «непригожими/непристойными речами».
Четкого и полного законодательного определения политических преступлений и наказания за них русское законодательство (Судебники 1497 и 1550 гг., Уложение 1649 г.) не давало, поэтому при расследовании таких дел власти опирались, как и всегда, на имеющиеся прецеденты и традицию.
Дело, в большинстве случаев, возбуждалось по доносу. Доносить о политических преступлениях вменялось в обязанность всем подданным. Донести можно было любому представителю власти, вплоть до царя, недоносительство считалось преступлением.
Процесс расследования мало отличался от уголовного и включал допрос обвиняемых и свидетелей, очные ставки, обыск, при необходимости пытки (трех степеней) обвиняемых и свидетелей.
Во избежание ложных доносов под стражу брался и сам доносчик, при выяснении ложности доноса его ждала судьба обвиненного. Брались под стражу и свидетели.
Для арестов, обысков и охраны заключенных использовались стрельцы и прочие служилые люди.
Во всех приказах и приказных избах имелись специально оборудованные застенки для пыток и колодничьи палаты для содержания арестованных, а в штате заплечные мастера и кузнецы для заковывания/расковывания арестованных. При необходимости вызывались также костоправы.
Арестованных также могли держать на собственных дворах под охраной («за приставами») в монастырских тюрьмах и т. п.
Наказание по политическим делам определялось тяжестью содеянного. Серьезное обвинение влекло за собой смертную казнь отрубанием головы, в особо тяжелых случаях заменявшуюся колесованием, четвертованием и сажанием на кол.
«Непристойные речи», в зависимости от характера, карались урезанием языка, битьем кнутом, конфискацией имущества и ссылкой виновного и его семьи.
До Петра какой-либо специальной политической полиции в России не существовало. Политические дела расследовались властями всех уровней - воеводами, приказами, Боярской Думой и самим царем.
На местном уровне расследование велось воеводой (иногда губным старостой), под контролем соответствующего территориального приказа, перед которым воевода обязан был подробно отчитываться. Права выносить приговор воевода не имел, законченные дела передавались для дальнейшего решения в приказ.
В приказ же передавались и сложные незаконченные дела, они же могли и сами начинать расследование, выступая в качестве первой инстанции. Политические дела велись всеми приказами, никакой специализации не существовало, но большая часть таких дел, естественно, концентрировалась в приказах управлявших обширными территориями (Казанский Дворец, Сибирский, Разряд и пр.), а также важнейших (Посольский).
Дела могли по разным соображениям (общественный статус и подсудность обвиняемых, секретность и пр.) передаваться из одного приказа в другой.
В приказах следствие могло вестись любыми подразделениями, дьяками и подьячими параллельно с другими делами, специализации не существовало.
Приказные судьи могли сами выносить приговор обвиняемым и приводить в исполнение легкие приговоры (конфискация, телесные наказания, ссылка). Смертные приговоры передавались на утверждение Думе и царю.
Боярская Дума также могла выступать и в роли высшей судебной инстанции для политических дел расследуемых в приказах и на местах, и самой начинать расследование, по доносу или по поручению царя. В таком случае под руководством одного или нескольких членов Думы проводилось предварительное расследование. В экстремальных случаях следствие могло вестись и всем составом Думы.
В 1675-94 гг, при Думе также существовала судебная часть - Расправная палата, занимавшаяся рассмотрением и политических дел.
Царь заслушивал доклады о политических делах, утверждал/изменял/выносил приговоры отдавал распоряжения о расследованиях и ходе следствия и пр.
С 40-х гг. 17 века получили распространение также временные следственные комиссии. Во главе комиссии, получавшей особые полномочия, ставился обычно боярин, окольничий или стольник. Для своей работы комиссия использовала обычно аппарат одного или нескольких приказов или местных органов власти. Такие комиссии расследовали, например, дела о Медном бунте, городских восстаниях, колдовстве в отношении царской фамилии и пр.

Т. Соловьева
Церковное управление в России и государственные проекты его реорганизации 1681-1682 гг.
Русское правительство неоднократно, начиная с Ивана Грозного пыталось реформировать структуру управления русской церкви. Основные его усилия были направлены на умаление влияния патриарха и архиереев путем сокращения размеров патриаршей области и прочих епархий.
Последняя по времени попытка изменить структуру церкви была предпринята в 1667 году, когда Большой собор под давлением Алексея Михайловича принял решение о создании 20 новых епархий в дополнение к уже существующим 14. Однако церкви и на этот раз удалось, в целом, отразить натиск правительства, ограничившись созданием 3 новых епархий (Белгородская, Коломенская, Нижегородская).
Новая атака на церковь была предпринята в начале 80-х годов. На этот раз правительство жаждало радикально изменить ее структуру управления, заменив большие, богатые и влиятельные епархии многочисленными мелкими и небогатыми, введя при этом трехступенчатую систему управления в виде митрополичьих округов.
К 1681 году русская церковь состояла из 17 епархий (Патриаршая область, Новгородская, Казанская, Астраханская, Тобольская, Смоленская, Ростовская, Псковская, Тверская, Нижегородская, Рязанская, Белгородская, Суздальская, Вологодская, Коломенская, Вятская и Крутицкая).
В сентябре 1681 года правительство предложило патриарху Иоакиму первый проект реформы церковной организации. В соответствии с проектом на месте существующих образовывалось 72 епархии (в том числе 20 из Патриаршей области). Создаваемые епархии объединялись в 13 округов (Патриаршая область и 12 митрополий: Новгородская, Казанская, Астраханская, Тобольская, Смоленская, Ростовская, Псковская, Тверская, Нижегородская, Рязанская, Белгородская и Вятская). Крутицкая епархия ликвидировалась.
Церковь не ответила правительству прямым отказом, но и выполнять этот план явно не собиралась, ограничившись созданием в ноябре 1681 года одной из намеченных правительством епархий - Звенигородской.
В ноябре 1681 правительство представило патриарху второй проект реформы. Согласно ему, число создаваемых епархий было сокращено с 72 до 34 (в т. ч. 10 в Патриаршей области), число митрополий осталось прежним и кроме того правительство представило подробную роспись монастырей и вотчин предназначенных на содержание архиерейских дворов.
Размеры содержания составляли 200-350 дворов в Патриаршей области и 100-200 в митрополиях, превращая епископов в средней руки землевладельцев.
Церковь опять не ответила на предложение правительства, ликвидировав только, в декабре, свежесозданную Звенигородскую епархию, отсутствующую в новом проекте правительства.
В феврале 1682 года, оказавшись под давлением правительства, патриарх Иоаким обратился к церковному собору. Собор отверг создание митрополичьих округов и согласился создать дополнительно только 15 епархий (в т. ч 3 и з Патриаршей области) вместо 34.
В марте-апреле 1682 года были созданы 4 новых епархии - Великоустюжская, Холмогорская (выделены из Новгородской и Ростовской), Тамбовская и Воронежская (выделены из Рязанской).
Однако в конце апреля 1682 года царь Федор Алексеевич умер. В обстановке последующего политического кризиса («хованщина») правительство уже не настаивало на проведении реформы.
Таким образом попытка реформировать церковное управление привела лишь к созданию 4 новых епархий. После 1682 года правительство не предпринимало новых попыток реформирования вплоть до начала 18 века и структура церкви оставалась неизменной.
Авторами проекта реформ по мнению автора были скорее всего судья приказа Большого Дворца князь Василий Федорович Одоевский и думный дьяк Ларион Иванов, глава Посольского приказа.

В. Захаров
Таможенное управление в России в 17 веке
По способу организации таможни делились на сданные на откуп и «верные». Первые сдавались на откуп, вторые комплектовались выборными членами купеческих корпораций, посадскими людьми, иногда крестьянами, служившими по очереди (при заступлении на службу, они давали присягу - «приводились к вере»).
В начале века, после Смуты, сдача таможен на откуп была широко распространена, но затем существенно сократилась. Во второй половине века большинство таможен были уже «верными», что было удобней и надежней для правительства. На откуп сдавались, в основном, таможни небольших городов и сельские торжки.
Таможни имелись в большинстве городов России. В Москве их было три - Большая таможня (через нее проходила большая часть товаров), Померная изба (взимала пошлины с хлебных товаров) и Мытная изба (пошлины с леса, дров и скота). Во Пскове помимо основной имелась еще и Рыбная таможня.
Отдельно осуществлялась торговля лошадьми. Они продавались на специальных конских площадках, большей частью находившихся в ведении Конюшенного приказа. Туда же шли и пошлины с продажи и клеймения («пятно») лошадей.
Таможни собирали пошлины не только с местной городской торговли, но и с транзитных грузов и с городских и сельских ярмарок и торжков.

Штат таможни
Во главе таможни стоял таможенный голова. На крупных таможнях (например в Архангельске) голов могло быть двое, иногда даже трое, тогда второй и третий считались товарищами (заместителями) первого.
Головами крупнейших таможен (Большая таможня Москвы, Архангельск, Новгород, Нижний Новгород) назначались гости, менее крупных - купцы гостиной сотни, средних и мелких городов - лучшие посадские люди. При отсутствии/малочисленности посада головами могли выбираться служилые люди.
В первой половине века, видимо для пресечения злоупотреблений, была очень распространена практика присылки таможенных голов из других городов, во второй половине века она сохранилась для крупных таможен.
Голове подчинялись целовальники, основная рабочая сила таможни. Старший из них именовался ларечным целовальником или просто ларечным/ларешным (вероятно потому что имел доступ к ларю, ящику с таможенной казной), остальные рядовыми.
Целовальники выбирались из местных посадских людей, в северных уездах также и из черносошных крестьян. На крупных таможнях к концу века их число могло доходить до нескольких десятков.
Головы и целовальники сменялись ежегодно и служили безвозмездно.
Помимо сменных голов и целовальников на таможне служил и постоянный технический персонал - подьячие, сторожа, истопники, ходоки (рассыльные), на крупных таможнях еще и дрягили (грузчики, жалованья не получали, работали сдельно).
Подьячие вели всю документацию таможни. Они могли быть верстаными (на окладе) или неверстаными. Неверстаные обычно получали жалованье из «писчей деньги», платы за оформление сделок. Подьячих могло быть от 1 до 5.
Во многих городах, особенно мелких, управление таможнями объединялось с управлением кабаками/кружечными дворами и имело с ними общих голов и прочий штат.

Какого-либо единого управления у таможен большую часть века не было, они подчинялись соответствующим территориальным приказам - четвертям, Разряду, приказу Казанского дворца и Сибирскому. В 80-х годах управление таможнями (и частью конских площадок) было сосредоточено в приказе Большой казны.
Приказы контролировали деятельность таможен, в основном, постфактум, по окончании года таможенный голова должен был явиться в приказ с собранными деньгами и таможенными книгами и отчитаться о проделанной работе.
Некоторыми контрольными функциями обладали и местные воеводы. Они организовывали выборы голов и/или целовальников, приводили их к присяге, наблюдали за их деятельностью, помогали при необходимости, но при этом в сбор пошлин им вмешиваться запрещалось, и вообще в работу таможни они могли вмешиваться только с разрешения соответствующего приказа. На практике разнообразный воеводский произвол был, впрочем, обычным делом.
В конце века становятся обычными командировки столичных приказных подьячих для проверки таможен и получения недоимок.

Для «стимулирования» работы таможенников правительство устанавливало для них обязательный финансовый план - оклад, обычно равный сумме сборов за предыдущий год.
При превышении (тем более значительном) оклада, таможенные головы и целовальники получали награды - серебряные ковши и чарки, меха, дорогие ткани.
При недоборе денег головы теоретически должны были покрывать разницу из своего кармана. На практике, судя по всему, до этого доходило редко, особенно при наличии каких-либо форс-мажорных обстоятельств. Во второй половине века власти и вовсе перестали наказывать за недобор, если он не был результатом злоупотреблений, а к концу века перестали устанавливать и обязательную сумму оклада.

И. Тришкан
Соляные дворы в России 17 века
В 16 веке оптовая торговля солью в городах осуществлялась через казенные гостиные дворы. Во второй половине века появляются также специализированные соляные гостиные дворы, также казенные. Торгующие солью купцы должны были складировать и продавать соль здесь, платя за аренду помещений, работу казенных грузчиков и пр. (таможенные пошлины платились в таможне).
В 17 веке число соляных гостиных дворов, видимо, сокращается, но полностью они не исчезают.
Одновременно появляются многочисленные частные соляные дворы принадлежащие крупным солепромышленникам. Например, Кирилло-Белозерский монастырь в начале века владел целой сетью соляных дворов - 7-16-ю, в Москве, Вологде, Холмогорах и пр. В Нижнем Новгороде к середине 60-х гг. 17 века имелось 47 дворов солеторговцев. Владельцы частных дворов складских пошлин не платили, но платили пошлины за взвешивание соли и казенным грузчикам (частным торговцам запрещалось иметь свои весы).
В 17 веке казна обзаводится собственной добычей и оперирует уже очень большими объемами соли. Для упрощения работы с ними создается сеть казенных соляных дворов.
С казенных промыслов в Соликамске, во второй половине 17 века в Москву ежегодно отправлялось по 100-150 тысяч пудов соли. В Астрахани, в 70-х годах, казна контролировала примерно 23% добычи соли (примерно 230 000 пудов), не считая «третной соли» (1/3 добычи выплачивавшаяся казне предпринимателями за право добычи, т. е. еще примерно столько же, но здесь только часть получалась казной натурой).
Продукция прочих казенных промыслов - в Ростове, Тотьме, Балахне и пр., не вывозилась, обычно распродаваясь на месте.
Помимо этого, казна в огромных масштабах закупала соль у частных торговцев. Только в Астрахани в 1667 году было закуплено 200 000 пудов, а в 1668 году уже 400 000 пудов соли.
Основной статьей расхода соли была выдача жалованья служилым людям. Например, в 1674/75 гг. на московском соляном дворе, из 92 000 предназначенных к выдаче пудов соли почти 67 000 должно было пойти на выдачу служилым, в основном, стрельцам.
Второй по величине статьей расхода были коммерческие операции с солью. Значительную часть соли, полученной или закупленной в Соликамске/Астрахани казна перепродавала во внутренних районах страны, с выгодой для себя. Так, продажа казенной соликамской соли в Москве приносила казне не менее 25% прибыли.
Казенные соляные дворы имелись в Астрахани, Черном Яре (вывоз соли с озера Баскунчак), Царицыне (продажа на Дон), Симбирске (зимняя продажа в замосковные города), Казани, Нижнем Новгороде, Коломне, Орле (снабжение солью всего южного пограничья, большой склад до 150 000 пудов) и Москве.
За пределами Волжско-Окского водного пути и Москвы казенных соляных дворов, вероятно, не было. Запасы соли хранились и в тех городах, где соляных дворов не было. Небольшие запасы - 200-300 пудов имелись почти во всех пограничных городах, во Пскове в 30-50-х годах постоянно хранилось 8 000 пудов соли, в Смоленске на 1665 год - 16 000.
При отсутствии соляного двора соль держали в казенных житных амбарах, монастырских подклетях и пр., а ответственность за нее несли выборные земские житные старосты и целовальники.
Крупнейшими соляными дворами были нижегородский и московский.
Нижегородский был основан в 1659 году. Здесь ежегодно продавалось до 150 000 пудов соликамской соли и до 200 000 пудов астраханской. Помимо торговли солью, двор был также важнейшим перевалочным пунктом для соли идущей в Москву.
Возглавлял двор выборный голова из гостиной сотни, ему в помощь ежегодно выбиралось до 40 целовальников из нижегородцев (в конце века заменены целовальниками из дворцовых крестьян). Имелись также контарщик (весовщик, присылался из Москвы), грузчики- дрягили и сторож. Документацию двора вел специальный подьячий.
Московский двор занимался, в основном, выдачей соляного жалованья и прочими раздачами.
В 70-е годы двор принимал ежегодно по 100-150 тысяч пудов соли, к концу 80-х до 280 тысяч пудов.
Например, в 1674 году на двор поступило примерно 150 000 пудов соли (+ еще около 8000 пудов остатков на складе). Из них 30 000 пудов было заложено на склад, 92 000 пудов роздано на разнообразные нужды (67 000 пудов стрельцам, солдатам и пушкарям; ок. 13 000 дворцовым учреждениям; 1700 пудов - руга монастырям и т. д.), а оставшиеся 36 000 пудов проданы.
Штат московского стола состоял из головы (гостиная сотня), ларечного целовальника (гостиная сотня), 2 целовальников (из московских посадских, присылались Земским приказом), подьячего (из приказа Большой казны), контарщиков-весовщиков (до 3 человек), дрягилей и сторожей.
В административном смысле соляные дворы подчинялись приказу Большой казны (повытье/стол соляных дел), в делах связанных с дворцовыми нуждами еще и приказу Большого дворца (и приказу Тайных дел).