Если коротко - гибель шведской империи после Полтавы привела не к расцвету Швеции, как принято считать, а к затяжному кризису и упадку, из которого шведы выбрались только во второй половине 19 века.
Даже музей шведской армии дышит пацифизмом, а в зале по Тридцатилетней войне висит картина самого сокрушительного шведского разгрома. Неудивительно. Есть у многих современных шведов такая повторяющаяся мысль, что поражение под Полтавой — это очень хорошо, потому что в итоге война была проиграна, и Швеция твёрдо вступила на путь демократического прогресса (в 18 веке началась «Эра Свободы»), а брошенные вместо войн на внутреннее развитие силы породили экономическое чудо. Так ли это? В чём был итог их Времени Величия (т.н. Stormaktstid, 1621-1721 гг., но лучше, по-моему, считать его как Брайтенфелд-Полтава, 1632-1709 гг.), этого столетия жесточайших войн, возникновения и гибели их Балтийской Империи? В поисках ответа заглянем в одну недавнюю статью авторитетных шведских экономистов (Lennart Schön and Olle Krantz. The Swedish economy in the early modern period: constructing historical national accounts. // European Review of Economic History (2012) 16 (4): 529-549.) Хотя, надо признать, я с долей скептицизма воспринимаю попытки рассчитывать ВВП и прочие показатели применительно к стародавним временам.
В качестве музыкального сопровождения горячо рекомендуется песня
Ruina Imperii одной широко известной в узких кругах шведской группы. Её припев — про горящие знамёна, конец stormaktstid и «никогда, больше никогда» — не может не ласкать слух.
Итак, что можно сказать о Швеции:
- Подушевой ВВП был почти одинаков в конце 16 и начале 19 вв. Этот показатель падал в последние десятилетия 16 века, рос с начала 17 века до его середины, потом стагнировал, после Северной войны примерно с 1720 г. началось падение, во время Наполеоновских войн он резко упал, затем стабилизировался.
- Уровень середины 17 века был был превзойдён лишь в 1870-е гг. Экономика 19 века имела характер восстановления, перешедшего в современный рост и индустриализацию.
- Реальный уровень заработных плат в целом изменялся так же, как и подушевой ВВП.
- Хотя в целом ВВП стагнировал, структурные изменения были существенными (рост промышленности и торговли, специализация населения, развитие внутренней торговли).
читать дальше- Швеция долго оставалась позади большинства европейских стран по части урбанизации. К 1750 г. в лидирующих Нидерландах городскими были 36% населения, в отстающей Польше 4%, а в Швеции 5%. Урбанизация следовала за тенденциями изменения подушевого ВВП до 1850 г. Тоже самыми низкими точками были 1610 г. и 1810 г., а пик приходился на 1690 г. С 1850 г. начался резкий рост. Таким образом, урбанизация в Швеции происходила в два этапа: во время зенита Шведской Империи и во время индустриализации. Между этими периодами была стагнация.
- Уровень жизни падал вплоть до начала 17 века. Ранее считали, что в период «Величия» уровень жизни продолжал падать, невзгоды усугублялись. Однако по последним данным несмотря на регресс в сельском хозяйстве уровень жизни вырос за счёт промышленности и сферы услуг.
- Основой роста в 17 веке стала реорганизация экономики, во многом направляемая или поддерживаемая государством. Были модернизированы управление и промышленность, шёл технологический обмен благодаря умелым иммигрантам. Экспорт промышленных товаров также был важен для экономического роста, особенно в первой половине века. Кроме увеличения промышленного производства, экспорт сделал доступным ввоз многих товаров и облегчил импорт капитала. Более того, экспортные цены росли быстрее цен на импорт, что благотворно сказывалось на шведской экономике. Как уже отмечено выше, это был и период урбанизации.
- Многие новые мощности были направлены на военные цели. Мобилизовались не только человеческие, но и промышленные ресурсы: для оружия, боеприпасов, текстиля.
- Большинство солдат было призвано с неплодородных земель, где их вклад в общее производство был относительно небольшим. Кроме того, негативное влияние войн на экономику было ограниченным, т.к. в основном они велись за границами королевства, а отсутствие части населения уменьшало потребление.
- Также возможно, что производительность выросла благодаря изменению способов производства (рационализации), особенно в первой полоине века, когда рекрутские наборы были особенно сильными. Так, общий эффект мог быть таким, что общее производство продовольствия не было негативно затронуто во второй половине 17 века, особенно потому, что поставки железа по низким ценам выросли и помогли распространению более качественных орудий труда.
- После первых десятилетий следующего века началась, как её назвали историки, «Эра Свободы», отмеченная лишь несколькими короткими небольшими войнами. Это могло поспособствовать стагнации и даже падению подушевого ВВП. Попытки во второй половине 18 века стимулировать экономический рост меркантилистскими способами лишь до определённой степени замедлили эту тенденцию.
- Возможно, именно война в начале 18 века, когда победы сменились поражениями, исчерпала запасы прочности, созданные в первой половине 17 века, и средоточием экономических перемен стало сельское хозяйство.
- В 18 веке рост населения перегнал темпы расчистки новой земли и рост производительности сельского хозяйства. Началась долгая стагнация и даже падение подушевого потребления, достигшая низшей точки во время войны около 1800 г. 18 век стал периодом рурализации и усиления давления на первичный сектор экономики. Сельскохозяйственная революция набрала скорость только с середины 19 века.
- Настоящий прорыв произошёл лишь во второй половине 19 века. Импульсом стал рост зарубежного спроса на товары, которые хорошо подходили к шведским условиям (например, овёс и древесина).
Примерно про это недавно написал legatus_minor:
«Кстати, вот мало кто задумывается, а нужно помнить. Лидирующее положение европейской цивилизации и возможность комфортного размышления об общем благе и толерантности в глобальном мире к 20му веку обеспечил совсем другой запад.
Это был запад, как и сейчас коммерчески ориентированный и алчный, но одновременно с тем религиозно фанатичный, политически нетерпимый, консервативный, нетолерантный, расистский и шовинистичный. Крестоносец, конкистадор, "пират Ее Величества", доминиканский проповедник, агент Ост-индской компании, полковник колониальных войск, инженер Суэцкого канала ет цетера возникнув сегодня в печати с изложением своих взглядов были бы с ужасом отвергнуты своими наследниками, живущими за счет прибавочной стоимости, созданной секирами, мушкетами, пулеметами и броненосцами достославных предков.
Но отказываться от прибавочной стоимости запад не хочет. А военная мощь, и прежде всего ядерная, пока позволяет игнорировать претендентов.»