Один из сложных вопросов, который Франция и Империя пытались разрешить перед подписанием Мюнстерского мирного договора в 1648 г., состоял в том, что делать с Эльзасом. Существовала проблема владений: если Верхний Эльзас Габсбурги могли без проблем отдать, так как его ландграфом был эрцгерцог Фердинанд Карл Габсбург, граф Тирольский, то с Нижним Эльзасом возникла проблема. Формально ландграфом был епископ Страсбурга, фактически же власть над провинцией была разделена между огромной кучей местных акторов, включая города Декаполиса и массу имперских рыцарей, но главное - еще большую массу землевладельцев, чьи основные владения располагались _вне_ Эльзаса, включая, собственно, Габсбургов, которые ко всему прочему были связаны сложными отношениями с этой самой кучей местных акторов (к примеру, имея право назначать бальи в Хагенау и будучи протекторами ряда других городов и земельных владений).
Для французов ситуация осложнялась тем, что они в ходе войны многократно обещали своим союзникам внутри Империи (и, в общем, это было одной из важных причин, почему эти союзники их поддерживали), что по итогам не будут претендовать ни на что, за исключением владений Габсбургов. К 1648 г. Франция уже прочно оккупировала Эльзас и им де факто управляла, и тут внезапно обнаружилось, что заметная его часть Габсбургам-то и не принадлежит. Идеальным выходом было бы получение Верхнего Эльзаса и габсбургских прав на Нижний Эльзас плюс ряда ключевых для обороны городов, но за это предстояло еще побороться.
читать дальшеПотому что Габсбурги были настроены любыми средствами запихнуть Эльзас во Францию и заставить ее признать суверенитет над ним. Во-первых, это сразу же портило французские отношения с массой потенциальных внутриимперских союзников; но главное - лишало французских королей права претендовать на голос во внутриимперских делах, то есть исключало шведский вариант, при котором шведские короли держали Померанию как имперский фьеф и тем самым получали право места и голоса в рейхстаге.
Таким образом, в последние годы войны борьба шла помимо всего прочего за статус Эльзаса - станет ли он полноценным владением французских суверенов (имперская позиция) или останется в составе Империи (французская позиция). Довольно дикая ситуация с сегодняшней точки зрения, но для того времени совершенно логичная. В результате добиться окончательного решения эльзасского вопроса ни одной стороне не удалось, и в итогом тексте Вестфальского договора статус Эльзаса сформулирован очень противоречиво: с одной стороны, Франция вроде как обладает суверенитетом над ним, с другой - все старые права сословий сохраняются в неприкосновенности, и они имеют право направлять своих представителей в рейхстаг.
Естественно, сразу же по окончании войны возник спор. Франция настаивала, что теперь имеет право от имени эльзасских сословий посылать представителей в рейхстаг, Империя замечала цинично, что уж извините, суверенитет значит суверенитет. Спор тянулся около двадцати лет, когда позиции сторон изменились на ровно противоположные, но это совсем другая история.
P.S. Нужно отметить, что в итоге всех этих перипетий Фердинанд Карл, уступивший Верхний Эльзас Франции, получил гигантскую компенсацию, которую благополучно промотал менее чем за полтора десятилетия, спустив ее на пиры и прочие излишества и покровительство искусствам, превратив заштатный Инсбрук в один из важных культурных центров Европы того времени (в частности, он построил там первый за пределами Италии оперный театр).
(тг Special Lassi)