[EricMackay]

Выкладываем в открытый доступ статью Юрия Смирнова о судебной реформе 1883 года во Франции. Эта давняя история представляет интерес как, быть может, наиболее яркий пример люстрации судейского корпуса. Несменяемость судей была временно отменена республиканским правительством, и значительная часть судей уволена. Автор скептически оценивает произошедшее; лично я тоже думаю, что у нас в 1864 году поступили умнее.
Франция вообще была в то время для русских судебных деятелей антипримером - страной, где положение судей было очень незавидным. С.В.Завадский отказывался понимать, "как могут говорить французы о самостоятельности своего суда, когда повышение судьи по ступеням бесконечной у них иерархической лестницы зависит от министра юстиции, назначаемого волею первого министра, которого, в свою очередь, назначает президент республики, сам избираемый законодательными палатами; если при таких условиях судья не уступает давлению депутата из партии большинства. то судью, по всей справедливости, надлежит причислить к лику народных героев".
Таково было мнение деятеля, стоявшего на левом фланге либерализма; но и официальный орган Министерства юстиции в разгар скандала, известного как дело Дрейфуса, ему вторил:
"Самымъ главнымъ недостаткомъ французской судебной системы является фактическая зависимость судей отъ политическихъ вѣяній и направленій. Легально французскіе судьи несмѣняемы, но законодательная власть можетъ во всякое время отмѣнить или пріостановить дѣйствіе закона о несмѣняемости, на неопредѣленное время. Законъ 31 августа 1883 г. „пріостановилъ" (a suspendu) такимъ образомъ начало несмѣняемости, и сотни судей, державшихся независимаго образа мыслей по отношенію къ политическимъ стремленіямъ того времени, были удалены отъ своихъ должностей. Понятно, какое деморализующее вліяніе должно оказывать на судейскую совѣсть такое вынужденное приспособленіе къ взглядамъ, требованіямъ, можно сказать, капризамъ политическаго настроенія тѣхъ или иныхъ смѣняюіщихъ другъ друга партій. Въ особенности сказывается эта вредная сторона политической французской жизни въ Парижѣ, центрѣ всѣхъ интригъ и борьбы изъ-за преобладанія: даже высшее судебное мѣсто — кассаціонная палата — не оказалось недоступнымъ вліянію политическихъ страстей и предубѣжденій, и, въ свою очередь, было, въ извѣстной мѣрѣ, унижено въ своемъ достоинствѣ въ угоду политическимъ интересамъ и разсчетамъ.
Невольно, при этомъ, вспоминаются краснорѣчивыя слова Франкевилля, съ горечью указывавшаго на громадное нравственное превосходство англійской магистратуры надъ французской, задолго до печальныхъ процессовъ Дрейфуса, Пикара и друг., и даже до панамскаго дѣла. Подавленный невыгодностью подобнаго рода сравненія для Франціи, Франкевилль даже отказывается проводить параллель во всѣхъ ея подробностяхъ: „было бы несправедливо и не великодушно" — говоритъ онъ — „сопоставлять между собою, съ одной стороны, лица, совершенно независимыя отъ чьего бы то ни было давленія, которыхъ никто не можетъ коснуться безъ должнаго уваженія и почтительности, — съ другой стороны судей, на которыхъ постоянно устремлены глаза министерской канцеляріи и политическихъ дѣятелей, которые должны опасаться, что малѣйшій проблескъ независимости навсегда погубить ихъ карьеру, которые хорошо знаютъ малую по отношенію къ нимъ цѣну принципа несмѣняемости и помнятъ, какъ правительство можетъ легко удалить тѣхъ, кто оказался бы неспособнымъ оказать услугу вмѣсто постановленія приговора".
В целом, в самодержавной России судьи были гораздо менее зависимы от правительства, чем их собратья в республиканской Франции. (Правда, они оказались весьма зависимы от общества, от его политических настроений).
Статья открывается полностью у тех, кто зарегистрирован на портале; для остальных предлагаю возможность скачивания по ссылке в первом комменте - tinyurl.com/y2bl5gp8

tinyurl.com/y43cqp8a