[EricMackay]

Д. В. Лисейцев
Tavern revenues and alcohol consumption in the Muscovite state, 1620s-1640s / Кабацкие сборы и потребление алкоголя в Московском государстве, 1620 - 1640 годы
Cahiers du monde russe, 63/2, 2022

Любопытная статья Д. В. Лисейцева, на русском она вроде бы не выходила. Допущений и экстраполяций очень уж много.

Как отмечает автор, доходы от алкоголя традиционно играли особенно важную роль в государственном строительстве и экономическом развитии. Так, избавлению Голландии от испанского владычества в немалой степени способствовали поступления от налога на пиво - между 1566 и 1648 годами он обеспечивал от 15 до 22% доходов Голландской республики. Британия в XVIII - XIX веках покрывала постоянно растущие государственные расходы в значительной степени за счет обложения алкоголя - между 1788 и 1792 годами оно обеспечивало 39,5% поступлений, в XIX веке акцизы и пошлины на импортный алкоголь давали 30 - 40% доходов государства.
В России доходы от обложения алкоголя также были важнейшим источником государственных поступлений. В конце правления Петра I, накануне введения подушной подати, поступления от продажи алкоголя обеспечивали ок. 33% доходов государства. В 1773 году они составляли 28% государственных доходов, в 1805 году - 25%, в 1863 году - 46%, в 1913 году - 26%.

Продажа алкоголя и кабацкие сборы
Здесь автор разъясняет читателям особенности тогдашнего отечественного производства и продажи алкоголя.
Основным алкогольным продуктом в тогдашней России было хлебное вино, «полугар», аналог водки. Виноградное вино было только импортным и именовалось церковным вином или по сорту и стране происхождения - ренским, романеей, мускателем и проч. Цены на виноградное вино были относительно невысоки, так, в Пскове ведро виноградного вина покупали за 0,8 руб. и продавали за 1,2 руб., в то время как хлебного - за 0,96 и 2 рубля соотетственно [год не указан]. Невелики были и объемы продаж - в том же Пскове в 1633 - 1644 годах торговля виноградным вином сдавалась на откуп за 44 - 52 рубля в год (для сравнения, кваса - за 30 рублей), в то время как псковские кабаки, торгующие хлебным вином, пивом и медовухой, приносили казне ежегодно от 4800 до 5300 рублей, т. е. доля виноградного вина составляла всего около одного процента. В Архангельске в 1628 году у иностранных купцов виноградного вина было куплено для перепродажи всего на 1000 рублей (и еще на 120 рублей для царского двора). Даже теоретически, при перепродаже по двойной цене, такой объем виноградного вина мог принести казне не более 1000 рублей дохода, тогда как архангельские кабаки давали около 10 000 рублей ежегодно.

Продажа крепких и слабоалкогольных напитков являлась казенной монополией и осуществлялась через казенные кабаки. Производство алкоголя не было полностью монополизировано государством - существовали частные подрядчики (уговорщики) производившие алкоголь по договорам с казенными кабаками, нередко в весьма значительных количествах. Так, семь псковских кабаков в 1631/32 году купили у подрядчиков 14 280 ведер вина на продажу, в 1652 году гороховецкий подрядчик Григорий Кувалдин подрядился произвести 10 000 ведер вина в Нижнем Новгороде.
Помимо этого отдельным категориям населения (часть служилых людей и проч.) разрешалось производить алкоголь для собственного потребления [но не на продажу]. Прочие жители могли производить слабоалкогольные напитки (а в некотороых случаях и вино) для собственного потребления только по торжественным случаям (свадьба, похороны, крестины и проч.) - «легализовав» произведенный алкоголь в ближайшем кабаке и уплатив соответствующий сбор («явку»). Так, в 1615/16 году в Ельце, в течении только одного месяца, местные стрельцы, казаки, пушкари и крестьяне «явили» 25 ведер вина и 12 ведер пива. Предположив, что местные жители «являли» в среднем по 20 ведер алкоголя в месяц мы получим цифру в 240 ведер в год - тогда как местные кабаки продавали в год по 400 ведер. Тем не менее, сборы явочных денег были в целом невелики, так, во Пскове в начале 1630-х годов их собиралось ок. 11 рублей в год, тогда как местные кабаки давали ок. 4 600 рублей.
Незаконное производство алкоголя, корчемство, было распространено повсеместно, что объяснялось слабостью правительственного контроля (особенно за пределами городов), коррупцией и проч. Нелегальный алкоголь был дешевле казенного.
Эксплуатация казенных кабаков осуществлялась двумя способами - сдачей их на откуп и «верным». Во втором случае руководством и эксплуатацией кабака бесплатно занималось население - в порядке повинности [приводимые автором общеизвестные подробности опустим].

Сбор большей части кабацких доходов осуществлялся несколькими четвертными приказами - в начале XVII века их было пять: Новгородская, Устюжская, Костромская, Галицкая и Владимирская четверти. На исходе Смуты появился специализированный Кабацкий приказ (он же Новая четверть), отвечавший за сбор кабацких доходов в городах Костромской, Галицкой и Владимирской четвертей. Новгородская и Устюжская четверти продолжили собирать кабацкие доходы самостоятельно. В Поволжье и Сибири кабацкие доходы собирались приказом Казанского дворца, в южных пограничных городах - Разрядным приказом, на дворцовых землях - приказом Большого дворца.

Как отмечает автор, реконструкция соответствующих доходов затрудняется плохой сохранностью источников - отсутствуют адекватные данные за XVI век, плохо сохранилась документация первых двух десятилетий XVII века (печально известный пожар 1626 года), значительные пробелы имеются и в более поздних источниках - полностью утрачены архивы Казанского дворца и Новой четверти, архив Новгородской четверти сохранился лишь частично. Архив Устюжской чети, напротив, сохранился хорошо и сведения о кабацких доходах ее городов имеются практически по каждому году, начиная с 1620-х.

Кабацкие сборы в начале 1620-х годов

Начало 1620-х годов наиболее ранний период за который можно попытаться оценить общий объем кабацких сборов. Экономика и налоговая система Русского государства в это время только начинали оправляться от последствий Смутного времени. Исчерпывающих сведений о масштабах экономического спада в Смуту не имеется, однако имеющиеся данные рисуют удручающую картину. Так, Владимирская четверть к 1613/14 году собирала с подведомственных территорий в 2 - 2,5 раза меньше средств чем до Смуты, а к 1617 - 1618 годам сборы сократились еще на треть. В Пскове налоговые сборы за время Смуты сократились в 3,5 раза. Во многих местностях кабацкие сборы оставались практически единственным источником правительственных доходов.

Для начала 1620-х годов сохранились подробные данные по Устюжской и Новгородской четвертям и Разрядному приказу.
Новгородская четверть в 1620/21 году собрала ок. 38 000 рублей кабацких доходов (точную цифру определить невозможно, поскольку по ряду местностей кабацкие сборы показываются вместе с таможенными), что составляло примерно 32% всех ее сборов. Примерно 80% этой суммы (ок. 30 000 руб.) обеспечили 7 городов: Нижний Новгород (11 257 рублей), Псков (5 017 рублей), Архангельск (4 188 рублей), Новгород (2 962 рубля), Вятка (2 507 рублей), Вологда (2 359 рублей) и Соликамск (1 844 рубля).
Устюжская четверть в 1620/21 году собрала 11 700 рублей (ок. 32% общих сборов), три четверти этих средств (8 736 рублей) были собраны в трех городах: Устюге (5 048 рублей), Сольвычегодске (2 451 рубль) и Тотьме (1 236 рублей).
Разряд в 1620/21 и 1621/22 годах собирал около 3 500 рублей кабацких и таможенных доходов, в основном в Воронеже (1 034 рубля), Белгороде (1 002 рубля), Ельце (770) и Курске (577). Соотношение местных кабацких и таможенных сборов известно для более позднего времени (3 к 1), экстраполируя можно предположить, что собственно кабацкие сборы дали здесь примерно 2 600 рублей.
В целом, таким образом, Новгородская и Устюжская четверти и Разряд, ведавшие примерно 50 городами и уездами, собирали ок. 50 000 рублей кабацких доходов.

Новая четверть ведала 56 городами и уездами, данные по большинству из них не сохранились, однако общие доходы приказа известны - в 1621/22 году он собрал 33 971 рубль, в 1622/23 - 33 412 рублей, а в 1623/24 году предполагал собрать ок. 35 000 рублей.

О доходах Казанского дворца и Большого дворца автор ниже пишет отдельно.

Помимо перечисленных кабацкие доходы получали и другие ведомства. Так, в ведении Посольского приказа находились кабаки Касимова, приносившие на это время 1 150 рублей дохода.

Отдельно автор останавливается на кабацких доходах в Москве. Город ведался Земским двором, архивы которого также утеряны, однако сохранились данные о продажах вина за 1622/23 год - всего было продано св. 5 000 ведер (3 185,25 на Гостином дворе и 2 000 в кабаках) и собрано 6 219 рублей.
В первой половине 1620-х вино поставлялось в Москву из Мурома, Владимира и Переславля-Залесского, по 5 000 - 6 000 ведер в год, ценой в 30 копеек за ведро. Продажная цена ведра составляла 1,2 рубля, соответственно прибыль от продажи вина - 4 700 рублей, с учетом доходов от продажи пива и меда (примерно 20% общих) московские кабаки давали ок. 6 000 рублей в год.

Кабацкие сборы в конце 1620-х, середине 1630-х и в 1644 - 1645 годах

На 1629/30 год кабацкие сборы Новгородской четверти составляли примерно 52 000 рублей, Устюжской - ок. 20 000, Разряда - ок. 4 200 рублей.
Документы Новой четверти за этот период утеряны, однако необходимые сведения можно получить из сохранившихся книг Печатного приказа, фиксировавших, в частности, сдачу кабаков на откуп. Автор оценивает кабацкие сборы Новой чети на 1629/30 год примерно в 45 000 рублей.
Как видно, с начала 1620-х кабацкие сборы Новгородской чети увеличились в 1,4 раза, Устюжской - в 1,7 раза, Новой - в 1,3 раза, Разряда - в 1,6 раза, всех ведомств в целом - в 1,4 раза.

Кабацкие сборы Новгородской чети на 1635/36 год автор оценивает (из-за недостатка сведений тем же методом - по книгам Печатного приказа) примерно в 65 000 рублей, Устюжской чети - примерно в 21 000 рублей, Новой чети - в 55 000 рублей, Разряда - в 5 500 рублей (вместе с таможенными - 7 400).
По сравнению с 1629/30 годом доход Новгородской чети вырос на 25%, Устюжской - на 5%, Новой - на 22%, Разряда - на 31%, всех ведомств вместе - на 20,5%.
По сравнению с доходами начала 1620-х сборы Новгородской чети увеличились в 1,7 раза, Устюжской - в 1,8 раза, Новой - в 1,6 раза, Разряда вдвое, всех ведомств вместе - на 68%.

Наконец, за 1644/45 год (последний год царствования Михаила Федоровича) Новгородская четь собрала примерно 70 000 рублей, Устюжская - 20 000 рублей, Новая - ок. 70 000 рублей, Разряд - ок. 5 800 рублей, всего было собрано ок. 166 000 рублей.
По сранению с началом 1620-х сборы Новгородской чети увеличились в 1,8 раза, Устюжской - в 1,7 раза, Новой - в 2 раза, всех ведомств - в 1,9 раза. Однако рост по сравнению с 1635/36 годом оказался невелик - доход Новгородской чети увеличился менее чем на 8%, Новой - на 27%, Разряда - на 5,5%. Доход Устюжской чети сократился на 5%. В целом же доходы всех ведомств выросли всего на 13,5%.

Кабацкие сборы Казанского и Большого дворцов

Как отмечает автор, соответствующая документация Казанского дворца практически полностью утеряна, а Печатного приказа сохранилась фрагментарно, поэтому оценки местных кабацких доходов весьма приблизительны и основаны в значительной мере на предположениях и экстраполяциях. По его мнению, на 1644/45 год Казанский дворец собирал примерно 27 000 рублей - без учета Казани и Астрахани, данных по которым нет совсем. Доходы Казани он считает возможным оценить в 8 000 рублей, Астрахани - в 4 000 рублей, таким образом, вместе с ними Казанский дворец мог собирать 40 000 рублей.
Если предположить, что кабацкие доходы в Поволжье росли так же как и по всей стране, к началу 1620-х они должны были составлять примерно 21 000 рублей, к началу 1630-х - примерно 29 000 рублей, а к середине 1630-х - примерно 35 000 рублей. Общий доход Казанского дворца (по аналогии с Новгородской и Устюжской четями, где кабацкие сборы составляли треть всех доходов на начало 1620-х и четверть - на 1644/45) на начало 1620-х можно определить в 60 000 рублей, а на 1644/45 год - в 100 000 рублей [так у автора, исходя из вышесказанного должно вроде бы быть 160 000].

По кабацким доходам Большого дворца данных практически не сохранилось и автор их определяет по приведенной выше аналогии - общий доход ведомства на середину 1630-х годов составлял 160 000 рублей, если по аналогии с четвертями принять долю кабацких сборов за треть, то они должны были составлять примерно 53 000 руб. Доходы за иные годы получены экстраполяцией - на начало 1620-х - 32 000 рублей, на середину 1640-х - 60 000 рублей (см. табличку ниже).

Кабацкие сборы в 1620 - 1640-х годах: общая картина

Результаты своих подсчетов и экстраполяций автор свел в табличку.



Как отмечает автор, со второй половины 1630-х годов наблюдается существенное расхождение между темпами роста кабацких сборов в северных (Новгородская и Устюжская четверти) и центральных и южных (Новая четь) регионах страны. На севере кабацкие сборы росли медленно или даже сокращались. Так, кабаки Пскова в 1636/37 году сдавались на откуп за 5 240 рублей, а в 1644/45 - за 5 397 рублей. Кабацкие доходы в Новгороде за тот же период выросли всего на 52,5 рубля, в Великом Устюге снизились на 3 000, а в Нижнем Новгороде - на 1 364 рубля.
На юге они, напротив, быстро росли. В Туле в 1636/37 году кабаки сдавались на откуп за 2 350 рублей, а в 1643/44 - уже за 4 680 рублей. В Одоеве кабацкий откуп в 1636/37 году стоил 119 рублей, а в 1641/42 - 425 рублей, в Веневе кабацкие доходы выросли с 79 рублей в 1636/37 году до 258 рублей в 1642/43.
Подобная картина объяснялась правительственной политикой того времени - в ожидании большой войны с османами и Крымом правительство наращивало военные силы в южных регионах, что вело к увеличению потребления алкоголя в них. В северных же районах рост кабацких доходов сдерживался дополнительными сборами вводимыми как раз в поисках средств для усиления южной границы.

Продажи алкоголя и прибыльность кабаков

Казенный доход от [«верного»] кабака был равен чистой прибыли, т. е. валовому доходу за вычетом производственных и иных операционных расходов. Разница между валовым доходом и чистой прибылью могла быть достаточно велика.
В качестве примера автор рассматривает показатели кабаков Вологды за 1626/27 год. Местные кабаки были «верными» и обслуживались местными целовальниками, возглавляемыми присланным из Ростова кабацким головой. Алкоголь здесь производился самими кабаками.
За указанный год кабаками было продано 445 ведер медовухи, по стандартной цене в 25 копеек за ведро. Стоимость меда колебалась от 10 до 12,5 копеек за ведро, себестоимость производства составила соответственно 52 рубля, валовый доход - 111 рублей, чистая прибыль - 59 рублей (рентабельность 113%).
Пива было продано 12 547,5 ведер, по стандартной цене в 8 копеек за ведро. Себестоимость ведра пива составляла 2,5 копейки, [т. е. всего 313,69 руб., валовый доход - 1 003,8 руб., чистая прибыль - 690,1 руб.]. Каждый вложенный в производство пива рубль давал 2,23 руб. отдачи.
Вина было продано 7 903 ведра (в среднем по 658 ведер в месяц) - без учета проданных по указу на Двину 2 042 ведер, отданных почти по себестоимости. Изначально вино продавалось по 80 копеек за ведро, однако во втором полугодии продажную цену понизили до 50 копеек, желая увеличить продажи и выполнить финансовый план. Производственные расходы при этом увелились по ходу сезона с 26 до 34 копеек за ведро. В итоге на производство вина потратили 2 200,54 руб., получив валовый доход в 5 542 рубля и чистую прибыль в 3 199 рублей (рентабельность 145%).
Совокупная чистая прибыль за год составила 3 952 рубля. [так у автора, у меня вышло 3 948].

Отчеты за 1629/30 год рисуют схожую картину. По сравнению с 1626/27 годом продажи вина увеличились до 10 115 ведер (+ 28,5%), пива - до 15 236,5 ведер (+ 21%), медовухи - до 830 ведер (+ 86,5%). Чистая прибыль выросла до 5 232 рублей (+ 30%). 82% прибыли (4 304 рубля) было получено от продажи вина, 16% (812 рублей) - от продажи пива и 2% (116 рублей) - от продажи медовухи.
Чистая прибыль составила ок. 59% валового дохода. Такой уровень прибыльности был, вероятно, типичным для тех лет - рентабельность кабаков Каргополя составляла 59%, Турчасова (небольшой городок на Онеге) - 61%.

Предполагая, что такой уровень прибыльности был типичным для казенных кабаков, можно прикинуть общие расходы населения на покупку алкоголя. Они должны были минимум в 1,7 раза превышать кабацкие доходы правительства. К концу правления Михаила Федоровича последние, по подсчетам автора, составляли примерно 280 000 рублей в год, соответственно, население должно было потратить на покупку алкоголя не менее 475 000 рублей, в т. ч. 380 000 рублей (80%) - на вино, 85 000 руб. (18%) - на пиво и 9 500 руб. (2%) - на медовуху.
Сам же автор, впрочем, отмечает, что такое соотношение не было универсальным. Так, в 1641/42 году в Белгороде продажа вина давала 93% доходов, а медовухи - 7%, а в Курске, соответственно - 89 и 11%. Пиво ни там, ни там почему-то не продавалось. В 1628/29 году прибыльность продажи вина в вышеупомянутых Каргополе и Турчасове достигала 95% (остальное видимо приходилось на пиво, здесь почему-то не продавалась уже медовуха).

Приведенные выше оценки касаются лишь «верных» кабаков, прибыль которых целиком шла в казну. Однако, как известно, значительная часть кабаков сдавалась на откуп - на территориях ведавшихся Новгородской, Устюжской и Новой четвертями и Разрядом на 1644/45 год по неполным данным стоимость откупов доходила до 68 000 руб. Общая сумма кабацких доходов собранных этими приказами составляла 166 000 руб. и автор, считает возможным предположить, что откупа обеспечивали до половины этих сборов.
Финансовые показатели самих откупных кабаков неизвестны.

Как отмечает автор, по сохранившимся сведениям, откупщики нередко пытались нарастить продажи за счет снижения нормы прибыли. Так, кабацкий голова Перми в 1644/45 году сообщал, что откупщики, управлявшие местными кабаками ранее, продавали вино по 50-60 копеек за ведро, пиво - по 5-6 копеек, а медовуху - по 15-18 копеек, тогда как он сам вынужден продавать вино по 1,2 -1,5 руб., пиво - по 8 копеек, а медовуху - по 24 копейки за ведро. Как отмечает автор, при продаже алкоголя по цене вдвое ниже чем в «верном» кабаке откупщику для обеспечения прибыльности требовалось продавать примерно втрое больше алкоголя.

В целом, метод наращивания продаж за счет понижения цен имел значительные перспективы - в «верных» кабаках отпускные цены обычно были много выше себестоимости. Как уже отмечалось выше, в Вологде в 1626 году ведро вина продавалось за 80 копеек при себестоимости в 27, ведро пиво - за 8 копеек при себестоимости в 2 копейки, медовухи - за 25 копеек, при себестоимости в одиннадцать. Соответственно, откупщик мог продавать алкоголь вдвое дешевле и при этом сохранить норму прибыли на уровне 50%. Дополнительно повысить ее можно было за счет снижения себестоимости - за счет приобретения более дешевых материалов или сокращения зарплат. Ценовая конкуренция с «верными» кабаками, закупавшими вино у частных подрядчиков, должна была быть еще более успешной - стоимость вина у таких подрядчиков обычно была в 1,5 - 2 раза выше произведенного кабаками самостоятельно.
В целом, как отмечает автор, в первой половине XVII века популярность откупного способа эксплуатации кабаков росла и возможно реальные цифры продаж алкоголя были значительно выше высчитанных им ниже (до 1,5 раз).
Привлекательность кабацких откупов автор демонстрирует несколькими примерами. В 1628/29 году кабак в Вокшера-Яме Ярославского уезда был сдан на откуп за 67 рублей. В 1629/30 году его отдали на откуп с аукциона, в ходе которого откупная цена выросла с 70 до 153 рублей, при этом откуп выиграл (у пяти конкурентов) действующий откупщик.
В 1619/20 году в городке Повенец Новгородского уезда кабак был отдан на откуп за 59 рублей. В следующем году он стал «верным» и местные целовальники получили уже 237 рублей прибыли, что демонстрирует степень прибыльности заведения, а также, по мнению автора, наводит на мысль, что откупщики скрывали реальный уровень доходов кабака от казны.
«Верные» головы и целовальники, впрочем, нередко занимались тем же самым. В том же Повенце в 1627/28 году казна получила от кабака 462 рубля, однако позднее выяснилось, что еще 750 рублей было присвоено целовальниками. Аналогичной была ситуация в Великом Устюге и Сольвычегодске - там на рубеже 1630-х годов верные головы и целовальники отдали казне ок. 5 000 рублей, при этом присвоив ок. 8 000 руб.

Потребление алкоголя в России

Опираясь на известные данные из разных городов (Можайск, Великие Луки, Новгород, Воронеж, Оскол и проч.) среднюю отпускную цену 12-литрового ведра вина [видимо на 1644/45 год, хотя в тексте это прямо и не указано] автор определяет в 1,2 рубля, пива - в 10 копеек, медовухи - в 20 копеек. Исходя из этого, легальные продажи алкоголя на это время составляли, по его мнению, 316 670 ведер (3 800 000 литров) вина; 855 000 ведер (10 260 000 литров) пива и 47 500 ведер (570 000 литров) медовухи.
Потребителями всего этого автор считает жителей русских городов - на 1646 год (по Водарскому) посадское население составляло примерно 82 000 человек (31,7% городских жителей), а общее городское, соответственно, примерно 260 000 - 270 000 человек. Половину этих людей - 130 000 человек (без несовершеннолетних и женщин) автор записывает в алкопотребители. При таком рассчете на каждого из них приходилось в среднем 29,3 литра вина, 79 литров пива и 4,4 литра медовухи, всего примерно 16,28 литра алкоголя [ну т. е. спирта] в год.
Как отмечает автор, по данным ВОЗ ежегодное потребление алкоголя на человека старше 15 лет в РФ составляло 15,76 литра в 2005 году, 15,1 литра в 2010-м и 13,9 литра в 2017 - 2018 годах, при этом ВОЗ утверждало, что от четверти до трети этой цифры составляет нелегальный алкоголь. При принятии этой пропорции для семнадцатого века тогдашнее алкопотребление достигнет 20 литров в год на человека.

На покупку вышеуказанного количества алкоголя тогдашний алкопотребитель тратил в среднем 3,66 рубля в год (2,93 рубля - на вино, 66 копеек на пиво и 7 копеек на медовуху). При этом, по Н. В. Устюгову стоимость жизни в Соликамске в XVII веке [одинокого работного человека на Зырянских усольях в 1680-х] составляла от 3,65 до 4,63 рублей в год (в т. ч. продуктов питания 2,15 - 3,13 рубля). По Л. В. Милову во второй половине XVII века средний заработок [московского] ремесленника составлял от 10,5 до 14 рублей в год (а продукты питания обходились в 2-2,5 рубля в год). О. В. Новохатко определяет [минимальную и на 1676/77 год] стоимость жизни в Москве в 6,2 - 7,87 руб. в год (в т. ч. продуктов питания в 5,2 руб). Стрельцы в первой половине XVII века получали оклад в 5,25 руб. То есть затраты на алкоголь были, по мнению автора, сопоставимы со стоимостью жизни.

Автор как бы осознает натянутость собственных построений, признавая, что пить в кабаках могли не только городские мужчины, но и некоторые крестьяне и даже женщины, но продолжает в целом на них настаивать - женщины пить много не могли, крестьяне имели доступ к нелегальному алкоголю дома и т. д.
[Тут можно заметить, что в городских кабаках массово пили не только местные жители, но и разнообразные люди приезжавшие в город по каким-то собственным делам, сельские жители вряд ли массово ездили по делам в город с собственным алкоголем, городские кабаки практиковали выездную торговлю на разного рода сельских ярмарках и т. д.]

Выводы

За описываемый период общий доход казны от кабаков увеличился почти вдвое - с примерно 150 000 рублей на начало 1620-х до примерно 280 000 рублей к середине 1640-х годов. К концу царствования царя Михаила кабацкие сборы составляли около четверти доходов казны (составляших ок. 1 100 000 рублей).
Темпы роста кабацких сборов, как утверждает автор, соответствовали темпам роста городского населения, хотя, как он сам же и сообщает, последнее за описываемый период выросло только на 60%.
В 1620-х годах наблюдался быстрый рост кабацких доходов (всего примерно в 1,5 раза), особенно заметный в отдельных регионах. Это было связано видимо не столько с ростом покупательной способности населения, сколько с усилением правительственного контроля.
На рубеже 1620 - 1630-х годов покупательная способность алкопотребителей видимо достигла определенного предела, рост кабацких сборов замедляется, местами они даже сокращаются. Некоторые казенные кабаки закрываются, вновь начинает расти число откупных кабаков. Позднее эти тенденции только усиливаются, усугубляясь ростом налогового давления на население в годы Смоленской войны и «военной тревоги» рубежа 1630 - 1640-х (Азовское сидение и проч.).