Катрин Гусефф
Русская эмиграция во Франции: социальная история (1920 - 1939 годы)

Не понравилось. Во-первых, содержание не совсем, скажем так, соответствует названию. В оригинале эта книга называется - L'Exil russe, 1920-1939 : La fabrique du refugie apatride и автора, соответственно, интересует не столько сама русская эмиграция во Франции, сколько формирование и дальнейшее развитие института беженцев-апатридов, на примере русской эмиграции, которой он и обязан своим появлением. Это теме посвящено больше половины текста.
Во-вторых, книга написана в распространенной среди западных авторов бла-бла-бла - стилистике, т. е. воды много, а конкретики наоборот. В-третьих, у автора достаточно странные местами представления о родине предков и Гражданской войне.
Из плюсов - та же самая конкретика, хотя ее и меньше чем хотелось бы.

читать дальшеРусская эмиграция
читать дальшеТрадиционная оценка численности русской эмиграции первой волны - 2 000 000 чел., впервые появились в сообщениях Международного Комитета Красного Креста в конце 1921 г. По данным комитета, ту или иную помощь от него получили 1 964 000 русских беженцев. Эта оценка была принята Верховным комиссариатом по делам беженцев Лиги наций и распространилась повсеместно (хотя сам комиссариат уже в 1922 г. снизил ее до 1 500 000 чел.). Впоследствии предлагались и более высокие оценки.
Автор эти цифры считает сильно завышенными и оценивает численность русской эмиграции в 635 600 - 755 200 чел. (на 1922 г.)*. В 30-х гг. в Европе находилось, по утверждению автора ок. 350 000 русских беженцев **.
Для решения проблемы русских беженцев в 1921 г. при Лиге наций был создан специальный орган - Верховный комиссариат по делам беженцев ***. Предложение о создании подобного органа в конце февраля 1921 г. выдвинули представители Красного Креста. После консультаций заинтересованных государств и структур комитет был сформирован в сентябре того же года. Во главе комитета встал знаменитый полярный исследователь и общественный деятель Фритьоф Нансен.
Одним из способов решения проблемы беженцев Нанесен считал репатриацию в Советскую Россию, что, в сочетании с тесными контактами с советскими властями (по вопросам борьбы с голодом), обеспечило ему стойкую неприязнь со стороны правого крыла эмиграции.
Часть беженцев в начале 20-х гг. действительно вернулась на родину, по разным оценкам от 10 000 до 100 000 - 200 000 чел. (по советским данным - 10 - 15%).
Советские власти в декабре 1921 г. фактически лишили эмигрантов из России (в т. ч. и дореволюционных) гражданства. Вместе с тем, в 1922 - 1923 гг. были существенно облегчен выезд за рубеж, чем воспользовалось довольно большое число советских граждан, пополнив собой ряды эмиграции (во Франции подобные эмигранты составляли до 10% русской диаспоры).
Присутствие большого числа русских беженцев не имевших определенной гражданской принадлежности требовало скорейшего определения их правового статуса****. В июле 1922 г. был учрежден нансеновский сертификат (с 1926 г. - нансеновский паспорт) выдававшийся поначалу только русским беженцам (с 1924 г. армянам, с 1927 г. - ассирийцам и проч.) и признававшийся 16 государствами (к 1926 г. уже 40).
Во Франции до 1924 г. продолжали функционировать старое русское посольство и консульства, представлявшие интересы русских беженцев, после признания СССР (октябрь 1924 г.) они были ликвидированы, но почти сразу же (май 1925 г.) заменены Центральным офисом по делам русских беженцев, с тем же кадровым составом. Он фактически продолжал выполнять консульские функции в отношении русских эмигрантов, выдавая, в частности, документы, свидетельства, справки и т. п., признаваемые французскими властями. Во главе офиса стоял бывший русский посол во Франции В. А. Маклаков. Он же возглавлял и Эмигрантский комитет, объединявший практически все русские организации во Франции.

* Ссылаясь на работу Simpson J. H. The Refugee Problem: report of survey, изданную в 1939 г. и основанную на исследовании британского Королевского института международных отношений.
** Еще 100 000 чел. на Дальнем Востоке. Соответственно, непонятно куда подевались еще 200 000 - 300 000 беженцев.
*** С 1924 г. он занимался также армянскими беженцами, с 1927 г. ассирийцами и проч. После смерти Нансена в 1930 г. ликвидирован и заменен Нансеновской международной организацией по делам беженцев (ликвидирована в 1939 г.).
**** Законодательство Франции, например, не признавало апатридов в принципе. Кроме того, в годы мировой войны уровень контроля государства за населением повсеместно резко возрос и продолжал усиливаться. Во Франции во время Первой мировой для граждан был вновь введен паспорт (вышедший из употребления еще при Наполеоне III), в 1917 г. были введены удостоверения личности для иностранцев. Паспорта были введены и в большинстве европейских стран.

Численность и иммиграция
читать дальшеТрадиционную оценку численности русской диаспоры во Франции - 400 000 чел. на 1924 год, автор тоже считает завышенной, объясняя завышение цифр политическими и пропагандистскими соображениями французского правительства.
По переписи 1911 года во Франции проживало 35 600 выходцев из России, среди которых, помимо всяческих политэмигрантов, значительную часть составляли евреи. По данным первой послевоенной переписи (март 1921 г.) русских осталось 32 200 чел. - помимо отъезда части политэмигрантов, часть бывших русских поляков видимо приписалась к своей возрожденной родине.
По переписи 1926 г. во Франции проживало уже 73 020 русских (в т. ч. 5 800 натурализованных), а по переписи 1931 г. - 82 900 чел. (в т. ч. 11 000 натурализованных). К 1936 г. их число сократилось до 77 800 чел. (в т. ч. 13 800 натурализованных). По первой послевоенной переписи 1946 г. русских имелось уже менее 50 000.
Большая часть русских прибыла во Францию в 1923 - 1926 гг. До 1919 г. число эмигрантов прибывающих из России было незначительным, причем преобладали состоятельные люди. Начиная с 1919 г. число беженцев постепенно возрастало, резко увеличившись в 1923 г. и достигнув пика в 1924 г. В 1927 г. приток иммигрантов резко упал, в связи с разразившимся в стране экономическим кризисом. В 1928 - 1929 гг. иммиграция возобновилась, но уже в существенно меньших масштабах, окончательно прекратившись с началом Великой депрессии в 1930 г.
Большинство эмигрантов (до 2/3 в 1923 -1927 гг.) прибыло с Балкан - из Турции (примерно половина в 1923 г. и 25% в 1924 - 1926 гг.), Греции (10% в 1923 -1927 гг.), Югославии и Болгарии.
Приток эмигрантов из Турции объяснялся уходом союзников из зоны проливов (кемалисты требовали отъезда беженцев до января 1923 г.), из Греции - тяжелой экономической ситуацией и массовым притоком беженцев - греков из Малой Азии (греческое правительство также неоднократно призывало беженцев-негреков покинуть страну). Из Югославии и Болгарии русские уезжали по экономическим причинам. В Югославии к середине 20-х гг. были завершены крупные инфраструктурные проекты, в которых были задействованы русские эмигранты, непростое экономическое положение Болгарии в 1923 г. было усугублено массовым притоком переселенцев из Западной Фракии (250 000 болгар в результате обмена населением с Грецией, 120 000 из которых не имели работы).
Около 15% беженцев прибыло из других стран Западной Европы (в первую очередь, из Германии в 1923 - 1924 гг.) и примерно 12% из Восточной Европы (в первую очередь, Польши, в меньшей степени, Чехословакии и Прибалтики).
Приток беженцев из Германии был вызван катастрофой 1923 г., а с востока Европы - тяжелым экономическим положением беженцев в тамошних государствах.
По мнению автора, французское правительство способствовало эмиграции русских с Балкан, считая их «настоящими беженцами» и ощущая ответственность за их будущее. В тоже время, Париж не испытывал никакого желания принимать русских из Польши и вообще Восточной Европы, создавая всяческие препятствия их въезду. Эти беженцы считались экономическими мигрантами и жертвами перекройки границ и никакой моральной ответственности перед ними французское правительство не ощущало.
Из общего числа беженцев оказавшихся во Франции, ок. 7% покинули Россию в 1917 - 1918 гг., примерно 2/3 в конце Гражданской войны, вместе с белыми армиями и ок. 10% в 1922 - 1925 гг. выехали из Советской России за время недолгой либерализации режима.
Примерно 60% беженцев было эвакуировано морем из южных районов в 1919 - 1920 гг. (одесская, новороссийская и крымская эвакуации и т. п.), 20% выбрались через Польшу (в основном в 1920 г., примерно 1/3 в 1921 - 1930 гг.), 10% выехали напрямую во Францию или Германию (1917 - 1918 гг. и советский выезд). Около 5% беженцев были до войны жителями западный регионов империи - Польши, Финляндии, Прибалтики, Бессарабии и выезжали уже с территории соответствующих государств.
86% из общего числа беженцев-мужчин имели опыт военной службы, 70% из них воевали в Гражданскую и 25% только в Первую мировую.
2/3 беженцев имели среднее образование, 15% высшее, 5% не имели образования вообще, 12% окончили военные училища (их автор, судя по всему, к обладателям высшего образования не относит). Эти данные, впрочем, получены во второй половине 40-х и вероятно включают и тех кто получил образование уже во Франции.
Большая часть русских перебиралась во Францию по экономическим причинам (50% беженцев прямо указывали в анкете в качестве цели приезда - «работать»). Примерно 1/3 беженцев прибыла во Францию организованно, посредством дистанционной вербовки. При посредничестве русских организаций (Земгор, РОКК, местные организации беженцев) и Международного бюро труда (теперь Международная организация труда) Лиги наций они подписывали контракты с французскими фирмами в странах проживания и прибывали во Францию уже с контрактом на руках. Помимо предоставления работы, работодатель оказывал завербованным финансовую помощь при переезде и в большинстве случаев обеспечивал жильем.
Дистанционная вербовка осуществлялась в 1923 - 1929 гг. , в основном на Балканах и в Польше - 24% завербованных прибыли из Турции, 21% из Болгарии, 20% из Польши, 16% из Югославии, 13% из Греции, 4% из Эстонии и 2% из других стран. Значительную часть завербованных составляли белые военные, прибывавшие иногда целыми полковыми объединениями. Завербованные рабочие направлялись в первую очередь на металлургические предприятия Лотарингии и Нормандии.
Сокращение численности русской диаспоры в 30-х гг. было отчасти следствием отъезда части эмигрантов в колонии и даже реэмиграции (например в Болгарию), но в основном объяснялось естественными причинами (см. ниже).

Демография
читать дальшеСредний возраст русских эмигрантов во Франции составлял 30,5 лет (на 1926 г.?), наиболее значительную группу среди них составляли люди в возрасте от 30 до 40. Стариков и детей было мало.
Большинство эмигрантов были мужчинами - 65% на 1926 г. и 61% на 1946 г. Значительная часть из них не смогла или не захотела создать семью.
По данным на вторую половину 40-х гг. 33,8% русских мужчин оставались холостяками (среди польских эмигрантов - 17%, итальянских - 12%, испанских - 21%), в браке состояли 52,3%, вдовцов было 8,1%, разведенных - 5,8%.
Из числа женатых, 52% были женаты на русских, ок. 25% на француженках, 10% на польках, 5% на болгарках, остальные на уроженках Югославии и Прибалтики.
Среди русских женщин, на тоже время, одиноких было 11,7%, вдов - 44%, разведенных - 10% и 34,3% были замужем.
Рождаемость среди русских была очень низкой, в среднем, 1 ребенок на семью (у французов - 1,9 реб., у итальянских эмигрантов - 2,7 реб., испанских - 2,1 реб., польских - 2)*.
На 1929 г. во Франции находилось 4 535 русских детей. На 1930 г. имелось 9 русских детских садов и начальных школ, 5 средних учебных заведений и 9 интернатов. В них обучалось 657 детей (остальные учились во французских школах).
Половая и возрастная диспропорции и низкая рождаемость предопределили постепенное угасание русской диаспоры во Франции.

* По другим данным у испанцев - 2,5, а у поляков - 2,6.

Натурализация
читать дальшеДо 1927 г. для получения французского гражданства требовался десятилетний испытательный срок, соответственно, послереволюционные эмигранты на него претендовать не могли. Однако, с начала 20-х французское подданство во все возрастающем количестве стали принимать дореволюционные эмигранты, чье положение стало неустойчивым (усиление контроля за населением, признание СССР и т. д.). К 1926 г. натурализованных набралось 5 800 чел.
В 1927 г. законодательные нормы были смягчены, испытательный срок для получения гражданства сокращен до 3 лет, ходатайство о натурализации разрешено подавать с 18 лет (ранее с 22). Гражданство могло быть приобретено и путем брака.
После принятия нового закона к старым эмигрантам, желающим принять французское гражданство, присоединились и представители послереволюционной эмиграции и к 1931 г. число натурализованных почти удвоилось - 11 000 на 1931г.
После 1931 г. число натурализаций резко снизилось и до середины 30-х оставалось незначительным (13 800 натурализованных на 1936 г.). Отчасти это видимо объяснялось препятствиями со стороны французских властей, не горевших желанием увеличивать число граждан во время кризиса.
Во второй половине 30-х число натурализованных вновь начинает расти, достигая пика в 1939 г. (по понятным причинам). В июле 1940 г. французские власти полностью прекращают натурализацию.
В 1924 - 1931 гг. русские (в широком смысле, включая довоенную и еврейскую эмиграцию) натурализовались более активно чем эмигранты других национальностей, динамика натурализации в 30-х гг. у русских и нерусских эмигрантов практически индентична.
В целом, к концу 30-х гг. французское гражданство приняло примерно 15% русских эмигрантов. Большая часть, таким образом, осталась апатридами.

Расселение
читать дальшеРусские эмигранты концентрировались, прежде всего, в районе Парижа, что отличало их от эмигрантов из других стран и усиливало, по мнению автора, представления о крайней многочисленности русской эмиграции.
На 1926 г. в департаменте Сена проживало 44 519 русских (в т. ч. 5 000 натурализованных) - 25 892 мужчин и 18 627 женщин. 35 000 из них жило в самом Париже.
В департаменте Сена русские составляли 10% всех иностранцев (по Франции - 3%) и уступали численностью только итальянцам (100 000 чел.) и бельгийцам (50 000). При этом прочие иностранцы, в отличии от русских, предпочитали жить в пригородах Парижа, а не в самом городе.
В Париже русские компактно селились в 15-м (4 245 чел., в первую очередь, квартал Гренель), 16-м (ок. 3 500, кварталы Отёй и Мюэт), 18-м (ок. 3 500 чел., кварталы Гран-Карьер и Клиньянкур), 11-м и 4-м (ок. 7 000 чел., кварталы Маре и Рокет, здесь жило много евреев из дореволюционной эмиграции), а также 17-м округах. В остальных районах русских было немного.
В окрестностях Парижа русские жили в Булони (пригород Парижа, ок. 2 000 чел.), Сен-Дени, Мёдоне и проч.
За пределами парижского региона русские были рассеяны небольшими группами по всей стране. В 56 департаментах (из 90) проживало 100 или более русских, однако только в 4 (Приморские Альпы, Мозель, Луаре и Рона) их имелось 1 000 и больше.
На Лазурном берегу (Приморские Альпы) большое число русских жило еще до войны (3 319 на 1911 г.). К середине 20-х их общее число почти не увеличилось - 3 492 чел. на 1926 г. Здесь жили многие представители старой русской элиты, представители свободных профессий. В курортный сезон число русских увеличивалась в несколько раз за счет отдыхающих, что создавало преувеличенное представление о численности русской общины.
Соседний Марсель в начале 20-х служил главным перевалочным пунктом для русских эмигрантов, часть из которых ненадолго осела в городе (на 1922 г. здесь числилось ок. 4 000 русских). Однако позднее большая часть русских перебралась в другие регионы.
В департаменте Мозель (Лотарингия, Мец) на 1926 г. жило ок. 2 400 русских. Большую часть из них составляли дистанционно завербованные рабочие (бредовцы из Польши, врангелевцы из Югославии и Болгарии) и беженцы из Германии, в подавляющем большинстве мужчины (90%), работавшие на местных металлургических заводах.
Относительно много русских жило в районе Лиона (департамент Рона) - ок. 1 500 на 1926 г. Большинство из них работало на фабриках по производству искусственного шелка в пригородах города. В самом Лионе жило довольно много представителей интеллигенции - врачей, юристов, студентов. В соседнем Гренобле около 540 русских работало на алюминиевом и железобетонном заводах.
В департаменте Луаре (Орлеан) на 1926 г. проживало более 1 000 русских, в основном в районе Монтаржи, где работало на заводе по производству резины.
В Нормандии много русских (ок. 800 чел.) жило в районе Кана, работая на металлургическом заводе «Шнейдер».
Кризис 30-х годов отразился и на размещении русского населения. В районе Лиона оно сократилось на 12 - 19% (департамент Рона, Лион - департамент Изер, Гренобль). Безработица среди русских здесь к середине 30-х достигала 45%. На 20% сократилось русское население Парижского региона, на 12% Лазурного берега. В Мозеле численность русских почти не изменилась.
Часть русских перебралась на юго-запад (Вьенна, Коррез, Шаранта), юг (Тулон) и запад Франции, где беженцев вербовали для работы в сельском хозяйстве.

Занятия
читать дальшеНа 1926 год (с учетом натурализованных) 63% русских являлись рабочими, 14,2% были заняты индивидуальной трудовой деятельностью, 12,3% были служащими, 7,9% владельцами собственного бизнеса, 2,6% безработными.
Больше всего русских было занято в автопромышленности - 9 000 чел. (20% экономически активного населения). 70% из них работало на парижских заводах «Рено» и «Ситроен» (составляя от 5,5 до 13% персонала), остальные в провинции. Для многих русских работа на автозаводе была возможностью закрепиться во Франции. Обжившись они стали искать другое применение своим силам. Во второй половине 20-х происходит отток русских рабочих с парижских автозаводов (так, завод «Рено» в Булони оставили 2/3 русских).
Много русских было и в других отраслях промышленности - черной и цветной металлургии, химической промышленности, машиностроении и проч. По приводимым автором неполным данным всего не менее 6 600 чел., т. е. не менее 15% активного населения.
На транспорте трудилось 7% активного русского населения. 60% из них (2 000 чел.) работало в наземном транспорте (в основном, таксистами), 18% грузчиками, 15% трудилось на железных дорогах и 7% в области морских перевозок.
В общей сложности, в 20-30-х гг. в Париже шоферами работало ок. 4 000 русских, в основном, в такси. Многие из них были бывшими рабочими автозаводов - таксист зарабатывал примерно вдвое больше рабочего и имел больше свободы. Русские таксисты были неплохо организованы. Крупнейшее их профессиональное объединение - Союз русских шоферов имело собственные курсы вождения, библиотеку, клуб, кассу взаимопомощи, юридическую консультацию, оказывало поддержку при приобретении автомобилей, организации летнего отдыха и т. д.
10% активного русского населения в 1926 г. были заняты в сфере ремесленного производства, в основном швейного. К этой категории относились и простые швеи-надомницы и дом моды IRFE Феликса Юсупова и ателье «Китмир» великой княгини Марии Павловны. В этой сфере было занято много женщин, а также евреев из дореволюционной эмиграции.
Еще 10% русских эмигрантов на 1926 г. были представителями свободных профессий - ученые, врачи, юристы, литераторы, артисты и т. д. Примерно 2/3 эмигрантов этой группы жили в Париже и окрестностях, а в провинции чаще всего на Лазурном берегу. Среди них также было много женщин (в Париже примерно 1/4).
С началом Великой депрессии положение русских резко ухудшилось. Сильнее всего от кризиса пострадали химическая промышленность, машиностроение и творческие профессии. Французское правительство, к тому же, способствовало вытеснению иностранной рабочей силы, желая освободить места для французов. В шоу-бизнесе вытеснению русских способствовали и другие обстоятельства - уход в прошлое моды на все русское, распространение звукового кинематографа (привело к вытеснению иностранных актеров) и проч. Тяжело пострадала сеть русских культурных и образовательных учреждений - лишившись финансирования закрывались газеты, издательства и проч.
В результате, к 1931 г. безработица среди русских выросла почти втрое - до 6,6%, а к 1936 г. достигла 14,7% (ок. 9 000 чел.), при среднем уровне безработицы по стране в 3,3%.
Пострадали прежде всего рабочие - их доля упала с 63 до 46,7% и лица свободных профессий, их число сократилось на треть. В тоже время выросло число предпринимателей и торговцев и часть русских смогла сохранить даже упрочить свои позиции.

Другие страны
читать дальшеВ Греции к августу 1921 г. находилось ок. 4 000 русских. На 1928 г. - 11 435 (5 214 приехало до 1922 г. и 6 221 после).
В Болгарии на 26 494 беженца приходилось 5700 безработных, в Югославии на 26 350 - 6 488 (1927 г.?)
В Польше на 1927 г. из 100 000 русских, 40 000 были безработными (40%), примерно такая же ситуация наблюдалась в Прибалтике. На 1937 г. русских в Польше имелось ок. 90 000 чел.
В Германии на август 1921 г. находилось, по данным Верховного комиссариата, 300 000 русских беженцев, по данным МККК - 560 000. В результате кризиса 1923 г., по мнению Верховного комиссариата, многие русские покинули страну, отправившись во Францию и Чехословакию, их численность комиссариат оценивает в 90 000 чел. на 1925 г. и в 80 000 чел на 1930 г.
По другим оценкам, численность русских наоборот возросла, составив к концу 1923 г. 600 000 чел. (во что не верится совсем).
При этом, в Германии на 1925 г. проживало ок. 50 000 советских граждан (не все из которых были или стали эмигрантами).
Примерно 2/3 русской эмиграции было сосредоточено в районе Берлина.
В Турции на август 1921 г. оставалось 65 000 русских беженцев, к осени 1922 г - ок. 30 000 чел.
В Югославии на 1921 г. находилось, по оценке правительства страны, ок. 35 000 русских беженцев (включая транзитных).
На Дальнем Востоке жило ок. 100 000 русских беженцев.
В Югославии 66% эмигрантов составляли мужчины.
На 1931 г. среди всей русской диаспоры зарегистрировано 6 082 инвалида, в т. ч. 2 140 в Югославии, 2 043 в Болгарии и 600 во Франции.