Упоминаний в заслуживающих внимания источниках о ранении Орлика в сражении нет, но человек на войне совсем не обязательно гибнет от металла, особенное если ему уже под шестьдесят. Смерть Орлика не оставила никакого следа в каких-либо документах эпохи, даже газеты в зимнее затишье не помянули его, что, разумеется, не мешает украинским биографам описывать смертный час графа так: «Верный турецкий конь отнёс умершего от ран графа на берег великой немецкой реки и запорожцы похоронили своего командира у скалы Лорелея, ведь там граф планировал основать Рейнскую сечь. Место его могилы ныне неизвестно».
В переводе с украинского на русский это значит следующее: граф Орлик умер в районе зимнего квартирования армии Брольи и зарыт дежурными фурьерами лагеря как рядовой труп... Мифический курень, естественно, с горя не смог записать или запомнить место захоронения, а сослуживцы и подчинённые из его родного полка, которым прямо полагается отдать последнюю дань шефу, в кампанию 1759 года в действующей армии не были задействованы... Борщак всерьёз вознамерился найти могилу своего героя, чтобы произвести с щепотью земли какие-то свои украинские макабрические манипуляции.
mos-art.livejournal.com/1445168.html