Н. Петрухинцев
Внутренняя политика Анны Иоанновны (1730 - 1740)

Рассматривается масса вопросов - формирование внутриполитического курса, податная и финансовая политика, политика на окраинах (Малороссия, Слобожанщина, Башкирия и проч.), металлургическая и текстильная промышленность и т. д. Придворной борьбы автор почти не касается. Структура у книги своеобразная, как пишет сам автор, он постарался уйти от «традиционного отраслевого принципа анализа внутренней политики» и предпочел ее «комплексную характеристику про важнейшим хронологическим и смысловым этапам», что «усложняет структуру работы и несколько дробит внимание читателя». Но в целом работа очень хорошая.

1-я частьВнутриполитический курс
читать дальшеАвтор выделяет 4 основных этапа внутренней политики аннинского царствования.

1) 1730 - первая половина 1733 года
Основы политического курса начала царствования оформились еще во второй половине 20-х годов и автор считает возможным говорить о едином внутриполитическом курсе 1726 - 1732 годов, подразделяя его на два этапа - начальный, в правление «верховников» (1727 - 1729) и повторную попытку его реализации в начале царствования Анны (1730 - 1732).
Сам упомянутый курс сложился на рубеже 1726 - 1727 гг. усилиями петровской верхушки, фактически правившей страной во второй половине 20-х годов и, отчасти, и в начале царствования Анны. Сущность его состояла в некоторой, не затрагивающей основ петровских преобразований, корректировке петровских реформ.
Основными своими задачами авторы курса видели облегчение податного бремени основной массы населения (в первую очередь, за счет снижения подушной подати), развитие торговли (путем снятия многочисленных ограничений) и создание благоприятных условий для торгово-промышленной деятельности. Неизбежное снижение доходов бюджета в результате реализации этих реформ предполагалось покрыть за счет сокращения военных расходов.
Разработкой и реализацией соответствующих мер должны были руководить экстраординарные органы с широкими полномочиями - специальные комиссии (о коммерции, о подати, об армии).
Намеченные планы были реализованы лишь частично. Наибольших успехов добилась Комиссия о коммерции - ее усилиями были отменены запретительные ограничения в отношении архангельской торговли, отменена казенная монополия на торговлю солью, ревенем и табаком, приватизирована текстильная промышленность и т. д.
Деятельность прочих комиссий серьезных результатов не дала, вопрос о сокращении подушной подати не был решен, хотя определенные послабления плательщики получили*. Не был решен и вопрос о сокращении военных расходов, а образовавшийся бюджетный дефицит был покрыт за счет порчи монеты.
Для сокращения расходов была проведена и частичная административная реформа - упрощено местное управление, ликвидирован Главный магистрат и т. д.
Реформаторская активность правительственных кругов довольно быстро начала снижаться и к 1728 - 1729 гг. практически сошла на нет, что вероятно объяснялось обострением внутриполитической борьбы и общим падением дееспособности центральной власти в это время.

***

После воцарения Анны к прежнему курсу вернулись, тем более, что он, в целом, соответствовал интересам активизировавшегося в начале царствования дворянства. Основные его цели остались прежними - ослабление податного давления на население, сокращение военных расходов, сокращение и оптимизация госаппарата и т. д. К прежним задачам добавились оздоровление денежного обращения, составление нового Уложения и др., были фактически откорректированы и некоторые решения «верховников» (административные, по части денежного обращения и др.). Разработкой соответствующих мер, как и раньше, занимались специальные комиссии.
Как и в первом случае, были достигнуты определенные успехи - приняты меры по оздоровлению денежного обращения и проч., однако основные задачи выполнены не были - сократить военные расходы не удалось, соответственно не удалось и снизить подушную подать** и т. д. К середине 1733 г. реформаторская активность правящих кругов постепенно сошла на нет, чему способствовало и удаление на периферию политической жизни наиболее активных сторонников прежнего курса (Ягужинский, Татищев, Д. М. Голицын и проч.).

* В феврале 1725 г. подушная подать была снижена с 74 до 70 коп., в 1727 и 1728 гг. подушная единовременно сокращалась на треть («майскую», подать собиралась в три приема - по 23, 23 и 24 коп.), фактически на 23 коп. За счет этих мер общая сумма подушной за вторую половину 20-х сократилась примерно на 18%. Помимо этого был отменен петровский порядок расквартирования и армия была выведена из сельской местности и расквартирована в городах, что облегчило положение крестьян, но ухудшило - горожан.
** Сокращение подушной свелось к очередной единовременной отмене «майской» трети (23 коп.) в 1730 г.

2) Середина 1733 - 1735 год
На этом этапе какого-то целостного курса у анненского правительства уже не прослеживается и оно действует скорее в «реактивном» режиме, реагируя на возникающие проблемы.
Нарастание финансовых проблем* привело к усилению «фискального аспекта» в деятельности правительства - в 1733 - 1735 гг. проводится массовая кампания по сбору недоимки, усиливается контроль за частной металлургической промышленностью и т. д.
Начиная с 1733 г. внимание правительства в значительной мере переключается на внешнеполитические проблемы - войну в Польше (1733 - 1735) и возможный конфликт с Турцией. В связи с этим переводится на штаты военного времени армия, объявляется новый рекрутский набор и, особенно тяжелый для населения, безденежный сбор драгунских лошадей**.
Важнейшим внутриполитическим событием этой части аннинского правления стал голод 1733 - 1735 гг., вызвавший всплеск активности правительства и породивший целый комплекс правительственных мероприятий.
В этот же период возрастает значение фаворитизма - растет влияние Э. Бирона, достигающее пика в 1735 - 1737 гг.

* Государственные расходы не только не были сокращены, но и возросли - за счет дополнительных затрат на оздоровление денежного оборота и проч. Позднее к этому добавились и дополнительные военные расходы - на развертывание армии и войну в Польше.
** При норме 1 лошадь с 370 душ для крестьянства и с 500 душ для купечества, он фактически означал повышение подушной на 4 - 5,4 коп. с души. От сбора освобождались мелкопоместные (менее 30 душ) дворяне, однодворцы, сибирские служилые люди, служилые казанские мурзы и татары.

3) 1736 - 1739 годы
В этот период внутренняя политика правительства определяется прежде всего турецкой войной (1735 - 1739 гг.). Война, оказавшаяся неожиданно тяжелой, фактически «съела» (наряду с голодом) весь позитивный экономический эффект достигнутый в результате осуществления курса 1726 - 1732 гг. Правительство, тем не менее, стремилось по возможности минимизировать негативные последствия войны для основной массы податного населения и катастрофических последствий для крестьянской и посадской экономики основной территории России она не имела. Тяжело пострадали лишь население прифронтовых южных окраин и некоторые социальные группы (в первую очередь православное духовенство), на которые правительство фактически переложило основное бремя войны.
На финансовой, денежной, промышленной и прочих сферах война также сказалась незначительно.

4) Конец 1739 - октябрь 1740 года
С окончанием войны у правительственных кругов появилась возможность для формирования новой внутриполитической программы. Попытку сформулировать основные ее идеи видимо предпринял А. П. Волынский (вскоре погибший в результате обострения борьбы придворных группировок), однако ни программа Волынского, ни последующие инициативы подобного рода, как считает автор, не содержали каких-то принципиально новых идей и фактически ориентировались на прежние разработки 1726 - 1732 гг.
В целом, по мнению автора, «аннинское правительство не показало себя способным к ярким и решительным шагам во внутренней политике» и основным результатом царствования «стала стабилизация и упрочение основ политико-административной и социально-экономической системы созданной Петром».

Кадровая политика
читать дальшеЗдесь автор рассматривает только руководство важнейших центральных учреждений и губернаторский корпус.
На руководящие должности в 24 важнейших центральных правительственных учреждениях за время правления Анны было произведено 61 назначение. Немцы назначались руководителями учреждений 10 раз (16,4%), русские - 51 раз. Большинство учреждений возглавляли русские (немцев было в среднем 3-6 чел.), однако три ключевых ведомства (Коллегия иностранных дел, Военная коллегия и Штатс-коллегия) на протяжении всего царствования управлялись немцами - А. И. Остерманом, Б. Х. Минихом и К. Принцестерном. К концу правления Анны к ним добавились еще и Коммерц-коллегия и Берг-директориум и в целом влияние немцев выросло.
Большинство «руководящих» немцев в России работало с петровских времен, немногочисленные «нововыезжие» появляются во второй половине царствования - генерал-берг-директор фон Шемберг (1736), Х. В. фон Миних (Монетная контора, 1740) и К. Л. фон Менгден (Коммерц-коллегия, 1740).
На губернаторские должности (губернаторы, генерал-губернаторы, вице-губернаторы в губернаторском статусе и временных и. о. губернатора 14 губерний) было произведено 60 назначений. В массе своей назначенцы были действующими и отставными генералами (ок. двух третей). Иноземцы составляли 18,3% всех назначенных, в массе своей они были представителями еще петровского генералитета (только двое из 11 не служили при Петре) и руководили в основном двумя прибалтийскими губерниями - Рижской и Ревельской, куда губернаторами по заведенной Петром традиции почти всегда назначались «немцы».
Таким образом, текущее управление страной при Анне осуществлялось в основном русскими администраторами, иноземцы не являлись доминирующей группой в гражданской управленческой элите, составляя 15-25% ее состава, подавляющее большинство из них жило и работало в России еще со времен Петра.
В то же время, как отмечает автор, в положении иноземцев произошли важные качественные изменения. При Петре они, как и в более ранние времена, ощущали себя скорее техническими специалистами, а не частью российской правящей элиты и политических амбиций не проявляли. Положение начало меняться при Екатерине I, однако переломным моментом стало именно царствование Анны, когда произошла, как это называет автор, «интернационализация» российской правящей элиты*. При этом «интернационализация», в силу обстоятельств воцарения Анны, шла в форсированном режиме, с нарушением сложившихся традиций и процедур (как устоявшихся, так и новых, петровских), что вызывало серьезное недовольство среди русской элиты. Дополнительно оно усиливалось и методами политической борьбы воцарившимися при аннинском дворе, прежде всего разгромом двух влиятельнейших родов - Долгоруковых и Голицыных. Сопровождавшие этот погром казни, тюремные заключения и проч., были вопиющим нарушением сложившихся в первой четверти XVIII в. принципов отношений в русской правящей элите.

* За счет роста амбиций старых петровских немцев, начавшегося проникновения в русскую элиту остзейского дворянства и влияния немецких фаворитов.

Политика в отношении дворянства
читать дальшеАннинское царствование, как считает автор, стало важным этапом на пути формирования русского дворянства как единого сословия - консолидирующееся дворянство в начале 30-х годов впервые выступило как единая сила, добиваясь удовлетворения собственных общесословных интересов и отчасти также и политической власти. Дворянству удалось добиться ряда частных успехов. Двумя указами в декабре 1730 и марте 1731 гг. был отменен петровский указ о единонаследии, создававший массу неудобств русскому дворянству. Были облегчены условия дворянской службы - сформировано два новых гвардейских полка, Измайловский и Конной гвардии (август и декабрь 1730 г.), создано привилегированное учебное заведение - Сухопутный шляхетский кадетский корпус (июль 1731 г.).
В дальнейшем, по мере укрепления режима и сворачивания реформ, готовность правительств идти на уступки дворянству сошла на нет и возобладал традиционный взгляд на дворянство как на служилую группу населения. Лишь позднее, в начале турецкой войны, правительство сделало новую крупную уступку дворянству (как считает автор, желая обеспечить его лояльность в ходе тяжелой войны) - в декабре 1736 г. был издан Манифест о порядке приема на службу шляхетских детей. Он ограничивал срок обязательной дворянской службы 25 годами, разрешал оставлять для управления имением одного из сыновей, расширял возможности для отставки со службы и создавал юридическую основу для введения обязательного обучения дворянских детей. Сам манифест по большей части остался декларацией о намерениях (исполнение его было отложено до окончания турецкой войны, а положения в значительной мере сведены на нет последующими указами), однако стал заметным шагом на пути к отмене обязательной дворянской службы.

Административные преобразования
читать дальшеАдминистративные преобразования производились с целью сокращения штатов учреждений и расходов на них и совершенствования структуры и повышения качества работы центральных учреждений. Помимо этого производилась также перестройка верхнего этажа административной системы.
В конце петровского правления расходы на центральный аппарат достигали 250 тыс. руб. в в год, а с заграничными посольствами даже 350 тыс. руб. (примерно 4% бюджета, на прежнюю приказную систему тратилось ок. 103 тыс.).
В 1726 - 1728 гг. за счет частичного сокращения аппарата расходы были урезаны на 26% (ок. 66 тыс. руб.) и к началу царствования Анны составляли ок. 184 - 187 тыс. руб.
В начале царствования Анны были проведены новые административные преобразования, однако некоторое сокращение расходов за счет ликвидации и слияния отдельных учреждений (ок. 16 тыс. руб) было с лихвой перекрыто ростом расходов на образование новых и расширение имеющихся ( ок. 35 000 руб.) и административные расходы даже несколько увеличились.
Помимо этого на протяжении всего царствования осуществлялась малозаметная, но важная департаментская реформа, автором которой был А. И. Остерман. Практически все коллегиальные центральные органы были реорганизованы на основе деления на специализированные департаменты или экспедиции, что, с одной стороны, ограничило принцип коллегиальности управления, насаждаемый в петровские времена и усилило бюрократизацию учреждений, но с другой - способствовало повышению эффективности их работы. Первая попытка подобной реформы, предпринятая при реорганизации Сената в 1730 г., провалилась из-за сопротивления сенаторов, однако позднее новой структурой обзавелись почти все учреждения, штаты которых утверждались или пересматривались в аннинское время.
Перестройка верхнего этажа управления происходила не столько в государственных интересах, сколько в рамках борьбы придворных группировок. Она сводилась в основном к последовательному ограничению влияния Сената - сначала путем неудавшейся департаментской реформы в 1730 г., затем - путем учреждения в ноябре 1731 г. Кабинета министров*, отодвинувшего Сенат на второй план. Ту же задачу вероятно преследовало и временное разделение Сената надвое - на Московский и Петербургский (январь 1732 - лето 1733 г.). Улучшению работы механизма верхнего звена управления эти акции явно не способствовали.

* Кабинет министров состоял из трех (фактически иногда из двух) кабинет-министров: А. И. Остермана (1731 - 1741), А. М. Черкасского (1731 - 1741), Г. И. Головкина (1731 - 1734), П. И. Ягужинского (1735 - 1736) и А. П. Волынского (1738 - 1740).

Голод 1733 - 1735 годов
читать дальшеПервые сообщения о недороде в Смоленской губернии Московский Сенат получил в июне 1733 г., приказав в ответ описывать помещичий хлеб и раздавать хлеб из гарнизонных магазинов. К весне 1734 г. общероссийский характер голода обозначился уже отчетливо и в апреле 1734 г. по докладу Сената были утверждены меры по борьбе с ним. Было приказано: описывать хлеб у помещиков и прочих владельцев и раздавать или принудительно продавать излишки по фиксированным ценам; раздавать хлеб из армейских магазинов; организовать беспошлинную торговлю хлебом и ввести меры по регулированию хлебного рынка (ограничив поставки из внутренних губерний в Петербург и т. п.); помещикам предписывалось кормить своих крестьян и снабжать их семенами и т. д.
В июле 1734 г. выплата подушной подати за 34-й год в пострадавших районах была отсрочена до начала следующего. В январе 1735 г. указом императрицы сбор подушной за первые полгода 35-го был вовсе отменен (для покрытия образующегося дефицита еще в декабре 1734 г. было решено отчеканить меди на 2 млн. руб.). Весной 1735 г. была временно закрыта часть винокуренных заводов (чтобы сократить затраты хлеба) - всего 103 предприятия из учтенных 768 (формально 13,4%, фактически до 1/5, в Московской и Нижегородской губерниях от 1/4 до 1/2).
К концу 1735 г. голод прекратился, больше всего от него пострадала Смоленская губерния (где неурожаи фиксировались уже с 1731 г.). Большое число местных крестьян бежало в соседнюю Польшу, что уже в 1735 г. спровоцировало масштабную военную акцию русского правительства - русские войска в ходе польской войны разгромили старообрядческий центр в Ветке, угнав обратно в Россию несколько десятков тысяч человек.
Правительственную помощь голодающим автор, в целом, считает недостаточной и не оказавшей существенного влияния на ход событий. Однако голод сам по себе породил вспышку активности в правительственных кругах - помимо предложений по борьбе с голодом (принятых частично), обсуждались и более масштабные вопросы (об ограничении повинностей помещичьих крестьян, увеличении обложения инородцев и т. д.), временно активизировался Сенат, вскоре впрочем вновь оттесненный на задний план Кабинетом.

«Украинская политика» российского правительства
читать дальшеМалороссы / черкасы в описываемый период жили на территории империи тремя большими группами - на территории Гетманщины / Левобережной Украины и Слобожанщины / Слободской Украины и, вперемешку с великороссами, в районе бывшей Белгородской черты, на землях Белгородской и Воронежской губерний.

Слобожанщина и черкасы южнорусских уездов



Будущая Слобожанщина изначально была территорией русского государства. Активно заселяться она начала со второй четверти XVII в., в ходе создания Белгородской черты. До конца 40-х годов переселенцы-черкасы селились здесь на общих основаниях с великороссами. Восстание Хмельницкого привело к резкому росту потока переселенцев-малороссов, особенно усилившимуся с 1652 г. В итоге, во второй половине XVII в. пограничная зона между Белгородской чертой, Гетманщиной, крымскими и донскими землями оказалась плотно заселена переселенцами из Малороссии.
Переселенцы принесли с собой привычные им формы социальной и экономической организации (хуторское хозяйство, землевладение «по заимке» и т. п.). В 60-80-х годах здесь оформилось несколько военно-территориальных корпораций - слободских казацких полков (Харьковский, Ахтырский, Острогожский, Сумской, Балаклейский - в 1675 г. слит с Харьковским), организованных на манер полков Гетманщины. В 1679 г. было принято решение оградить густонаселенные районы Слобожанщины новой укрепленной линией (Изюмской). Ее строительство способствовало заселению окрестных территорий, на которых в 1685 г. был создан еще один полк - Изюмский. Слободская Украина, таким образом, со временем становилась все более похожа на соседнюю Гетманщину*.
Русское правительство шло навстречу переселенцам, фактически санкционировав создание на собственной территории очередной автономии. Переселение великороссов на территорию полков было ограничено. «Черкасские обычаи» в области землевладения и землепользования признавались русскими властями**, слободское население было фактически освобождено от налогов и повинностей (кроме военной службы для казаков). В 1669 г. слободские полки были освобождены от налогов с промыслов и винокурения (их служилые люди одновременно лишились денежного жалованья), в 1684 г. были почти полностью ликвидированы таможенные сборы с торговли. Местном черкасам, таким образом, были созданы максимально благоприятные условия по сравнению с великорусскими соседями и собственно Гетманщиной, что способствовало быстрому росту населения - к первой ревизии население Гетманщины и Cлобожанщины соотносилось уже как 2 :1 (в 40-х гг. в последней жило всего 15 000 душ черкас обоего пола, в 60-х - ок. 60 000).
В политическом плане, впрочем, автономия Слобожанщины была сильно ограничена - автономным статусом обладали только сами полки, никаких центральных органов власти Слобожанщина не имела и ведалась Разрядным приказом (в 1687 г. она была передана в ведение приказа Великой России - присуда Посольского)***.
Черкасское население Белгородской черты жило вперемешку с великороссами - отдельными селами и деревнями или даже обособленными участками в русских селах и городах. Оно подчинялось местным властям, но обладало значительными налоговыми и таможенными привилегиями, сближаясь в этом смысле с населением Слобожанщины и Гетманщины. Помимо прочего, местные черкасы сохраняли и право свободного перехода в рамках не только своего региона, но и Гетманщины и Слобожанщины.
Русские власти в целом стремились рассматривать вопросы связанные с малороссийским населением Гетманщины, Слобожанщины и Белгородчины в рамках единого подхода.
Привилегированное податное положение черкасского населения Слобожанщины и черты уже в начале XVIII в. перестало устраивать российское руководство, однако на введение прямого обложения черкас оно идти не решалось, опасаясь ухода населения. К началу 20-х годов у Петра оформилась идея изымать в пользу казны половину владельческой ренты, взимаемой с крестьян-черкас. Для учета последних в 1722 г. была начата перепись, сильно затянувшаяся и окончившаяся уже после смерти Петра, в 1728 г. От изъятия владельческой ренты правительство в итоге отказалось.
К началу 30-х годов льготное положение местных черкас сделалось еще более очевидным, даже на фоне соседней Гетманщины, население которой с 1722 г. платило провиантский налог на содержание полков регулярной армии и местные налоги в войсковой скарб (на Слобожанщине и черте также отсутствовавшие). С началом строительства Украинской черты (1731 г.), резко сокращающей военное значение слободских полков, правительство вернулось к вопросу обложения местного черкасского населения.
В 1732 г. была проведена новая перепись черкас, сведения которой были использованы при проведении податной и военно-административной реформы Слобожанщины. Для руководства последней была создана специальная комиссия во главе которой встал опытный администратор сенатор А. И. Шаховской, уже занимавшийся ранее украинскими делами.
Комиссия Шаховского в 1733 - 1735 гг. ограничилась введением провиантского и фуражного сбора по образцу Гетманщины (в среднем по 20 коп. с души), разложенного на владельческих крестьян и часть казаков (подпомощников и подсуседников, см. ниже). В слободских полках были также заведены регулярные роты. Реформа Шаховского при всей ее финансовой необременительности привела к ограничению территориальной и социальной мобильности черкас (были ограничены территориальное перемещение черкас, расписанных по облагаемым «присяжным дворам», прием в казаки и переход из одной категории казаков в другую).

***

Перепись 1722 - 1728 годов выявила 156 136 душ и 30 404 дворов владельческих (живших на землях частных владельцев) крестьян-черкас, из которых 60 033 души и 13 412 дворов на Слобожанщине и 96 103 души и 16 992 двора на великорусских землях.
На землях слободских полков 66,1% дворов и 70% душ крестьян-черкас принадлежало владельцам черкасам и соответственно 15,4 и 13,7% великороссам. На собственно великорусских землях 35% дворов и 31,3% душ черкасов принадлежало помещикам-черкасам и 43,8 и 51,4% помещикам-великороссам.
Выезжим волохам принадлежало 6,3% дворов и 5,8% душ черкас Слобожанщины, за ее пределами они земель почти не имели. Церковное землевладение было незначительным в обеих зонах - 4,5% дворов и 3,5% душ на Слобожанщине и 4,6 и 5,9% в великорусских провинциях и, тем самым, кардинально отличалось от землевладения Гетманщины (48,8% дворов). Дворцовое землевладение на территории Слобожанщины отсутствовало (если не считать отписанных на государя владений полковника Перекреста в Ахтырском полку - 5,9% дворов и 5,1% душ), в российских провинциях составляя 16,4% дворов и 11,3% душ.
Всего, таким образом, в зависимости от частных владельцев находилось 83% крестьян-черкас обеих зон (48,7% дворов и 46,1% душ у владельцев-черкас и 31,3 и 36,9% у великороссов).
В охваченных переписью уездах Белгородской губернии черкасы составляли примерно 1/5 часть владельческих крестьян (русских владельческих и дворцовых крестьян здесь имелось 389 817 душ).



Население Слобожанщины по I ревизии составляло примерно 424 880 душ обоего пола, а владельческие крестьяне чуть меньше трети его общего числа - 29,15% (в Гетманщине - 35,2%). Большая часть населения и владельческих крестьян концентрировалась на землях Сумского, Харьковского и Ахтырского полков, расположенных между Гетманщиной и населенными черкасами уездами Белгородской губернии, являясь частью зоны сплошного расселения черкас. Земли Изюмского и Острогожского полков были заселены и освоены значительно слабее, а доля зависимого населения здесь была ниже чем в других полках.



Перепись 1732 года показала значительный прирост черкасского населения в уездах Белгородской губернии, видимо за счет учета утаенных от предыдущей переписи дворов. Общее число дворов черкас увеличилось до 43 012 (14 162 - Слобожанщина, 25 850 - Великороссия), душ - до 189 562 (62 190 и 127 372).
В Белгородской губернии в целом черкасы составляли 17,5% податного населения, в Белгородской провинции губернии уже 33,59%, а в 10 граничащих с Гетманщиной уездах губернии - более половины. В соседних Воронежской губернии и Пензенской провинции Казанской губернии черкасское население оказалось незначительным (95,4% черкас жили в Белгородской).



В Слобожанщине переписью было учтено всего 44 207 дворов и 192 950 душ м. п., владельческие крестьяне составляли ок. 32% (14 162 двора и 62 190 душ). Большую часть населения здесь составляли казаки - 60,09%. Последние делились на несколько категорий - старшину (955 душ; 0,49% населения) и «выборных казаков» (в переписи - «казаки», 26 932 души; 13,96%), непосредственно несущих службу; «подпомощников», по 1-7 чел. приписываемых к казакам и старшине и обеспечивавших последних провиантом и фуражом, помогавших деньгами, выполнявших за них хозработы и рассматриваемых также как возможный резерв (84 852 душ; 43,98%) и «подсоседков» (3 198 душ; 1,66%), не имевших собственных дворов и земли и «за убожеством» никакой подмоги не чинивших и живших в домах казаков, прислуживая в «домовых работах». Все категории казаков считались лично свободными и могли переходить из одной группы в другую.



До реформы комиссии Шаховского владельческие крестьяне-черкасы государственных податей практически не платили (небольшие косвенные сборы давали чуть больше 0,015 коп. с души), а владельческой ренты уплачивали примерно 30-40 коп. с души (в 2-3 раза меньше русских владельческих крестьян центра России).
Слободские казаки также не платили податей и были обязаны только службой, однако военную службу даже теоретически несло меньше четверти казаков, а фактически еще меньше - численность слободских полков по жалованным грамотам допетровского времени составляла 3 927 чел., а к аннинскому времени - 3 404 чел. (т. е. примерно 12% от общего числа казаков).
Комиссией Шаховского был введен провиантский и фуражный сбор на три регулярных и гарнизонный полки, раскладывавшийся на владельческих крестьян, подпомощников и подсоседков - в среднем, теоретически, по 20 коп. на душу. В 1733 - 1735 гг. всего собиралось, в среднем, по 57 585 руб. в год, вместе с другими сборами - не более 60 000 руб., т. е., в среднем, менее 19 коп. с души и не более 30 коп. с души владельческого крестьянина. При этом почти половина сбора (42,8%) бралась натурой.
Численность слободских полков увеличивалась до 4 200 чел. (Ахтырский - 1 000, остальные по 800), в них формировались регулярные роты, служившие постоянно (состав их менялся каждые 2? года). В ходе турецкой войны они были сведены в полк.

* Из сохранявшихся отличий одним из самых заметных было слабое развитие городов и в хозяйственном и в социальном отношении - самоуправляющихся городских центров здесь не было.
** Местная старшина, пользуясь предоставляемыми этими «обычаями» возможностями быстро превратилась в крупных землевладельцев и, стремясь сохранить свои позиции, препятствовала проникновению сюда землевладельцев Гетманщины, поддерживая сохранение особого статуса слободских полков.
*** После учреждения Петром губерний управление полками оказалось разделено - три подчинялись Киевской, а два - Воронежской губернии, в 1718 г. военные дела полков были изъяты из ведения губернаторов и переданы командующему Украинским корпусом, в 1719 г. судебные дела полков снова переданы белгородскому воеводе, с 1727 г. полки по гражданским делам подчинялись Белгородской губернии, в том же году выделенной из Киевской.

Гетманщина



Гетманщина входила в состав России на правах автономии, имея собственную государственную организацию и податную систему*, российское законодательство на нее не распространялось. После измены Мазепы контроль за деятельностью местных властей усилился**, еще более он возрос в 1722 г., в результате учреждения Малороссийской коллегии. Коллегия должна была контролировать местные финансы, защищать население от произвола старшины, визировать все издаваемые гетманом и войсковой канцелярией универсалы и т. д. Летом 1722 г. гетман Скоропадский умер, выборов нового гетмана не проводилось и управление Гетманщиной в значительной мере перешло в руки Малороссийской коллегии, права которой были расширены - она теперь, в частности, ведала сбором и расходованием доходов. Малороссия была также передана из ведения Иностранной коллегии в подчинение Сената (по гражданским) и Военной коллегии (по военным) делам.
Местная старшина, недовольная ограничением автономии и, в еще большей степени, собственных прав и привилегий, пыталась протестовать, однако особого эффекта ее протесты не имели, лидер оппозиции, наказной гетман Павел Полуботок, был арестован и умер в тюрьме.
После смерти Петра русское правительство, после некоторых колебаний, пошло на смягчение петровского курса (вероятно по инициативе Меншикова, имевшего обширные интересы в Малороссии). В 1727 г. допетровская система управления Гетманщиной была в целом восстановлена - Малороссийская коллегия ликвидирована (деятельность коллегии, увлекшейся сбором доходов и всяческими злоупотреблениями вызывала недовольство не только у старшины, но и среди более широких слоев), возрождено гетманство (новым гетманом стал Д. Апостол) и т. д. Впрочем, излишняя самостоятельность нового гетмана уже в следующем году привела к новому ограничению прав автономии - в соответствии с т. н. «решительными пунктами». В соответствии с последними российские власти сохраняли контроль за кадровыми назначениями - генеральная, полковая и сотенная старшина утверждалась на должностях императорским указом и гетман не имел права самовольной отставки этих лиц; основная судебная инстанция - Генеральный суд наполовину комплектовалась российскими судьями; гетману был возращен контроль над сборами в войсковую казну, однако и здесь полномочия его были ограничены - финансами управляли два подскарбия, один из которых был российским, сборы не могли расходоваться произвольно, но лишь на фиксированные войсковые потребности, остаток средств не мог расходоваться без именных указов, сумма сборов не должна была увеличиваться (впрочем Апостол добился даже ее сокращения - на 20%) и т. д. В целом юридические права российских наместников по сравнению с порядками 1723 - 1726 гг. были урезаны, однако они сохранили достаточно широкие возможности косвенного контроля и неформального влияния на местную власть.

* Часть здешних городов пользовалась самоуправлением на основе магдебургского права и не вполне контролировалась войсковой администрацией, часть налогов с них шла в российскую казну.
** В Киеве появился российский наместник, к новому гетману И. Скоропадскому были приставлены особые чиновники.

***

К началу 30-х годов управление Гетманщиной выглядело следующим образом. После восстановления гетманства формально сохранялась традиционная система управления включавшая самого гетмана, генеральную старшину, Генеральную войсковую канцелярию и Генеральный суд, которым подчинялись по военно-административным делам полки и сотни, а по судебным - полковые и сотенные суды. Помимо этого существовали самоуправляющиеся города на магдебургском праве, возглавлявшиеся выборными войтами.
Генеральная войсковая канцелярия при восстановления гетманства была фактически превращена из личной канцелярии гетмана в орган коллективного управления гетмана и старшины. Генеральный суд также был реформирован и наполовину состоял из российских судей (судивших по местному законодательству). Для управления финансами было создано отдельное ведомство управляемое двумя подскарбиями (один из которых российский).
Контроль за местными властями возлагался на российского наместника («министра»), имевшего (с 1727 г.) свой рабочий административный орган - Канцелярию министерского правления (усеченный остаток Малороссийской коллегии). Канцелярия ведала секретными делами (изымавшимися из ведения гетмана), фактически осуществляла контроль за комплектованием полковой и сотенной старшины (сюда поступали списки и служебные формуляры кандидатов для определения их годности), разбирала часть апелляций на решения Генерального суда (с санкции и по указам Иностранной коллегии, обладавшей соответствующими полномочиями). Помимо этого канцелярия управляла отписанными на государя малороссийскими владениями и поселившимися здесь русскими подданными - беглыми и черниговско-стародубскими раскольниками. Контрольные функции наместника, как уже говорилось, не были четко прописаны юридически и осуществлялись в основном путем косвенного контроля и неформального влияния (что порождало многочисленные трудности и конфликты).
Помимо наместника в Малороссии имелся еще и киевский губернатор, теоретически управлявший соответствующей губернией, границы которой после выделения в 1727 г. Белгородской совпадали с территорией Гетманщины. Фактически в его ведении находились только губернский центр, крепости и часть вооруженных формирований на территории губернии.
Централизованные налоговые сборы в Гетманщине включали три компонента - сбор провианта и фуража на содержание полков Украинского корпуса, индуктный сбор и войсковые сборы.
Сбор провианта и фуража на 10 полков Украинского корпуса, введенный в 1722 г., был «российским» (и единственным прямым) налогом и поступал в распоряжение Военной коллегии. По штату 1732 г. его общая сумма составляла 136 324 руб., т. е. при раскладке на все мужское население примерно 20 коп. на душу, а с учетом неравномерности раскладки видимо до 30-35 коп. на душу владельческого крестьянина (примерно половина подушной подати взимаемой с русских крестьян). Часть сборов осуществлялась натурой, что увеличивала их тяжесть (транспортировка и сопутствующие расходы).
Индуктный сбор (индукта, 2-процентная пошлина с ввозимых товаров) также шел в российскую казну. Сбор всегда сдавался на откуп - евреям (до 1727 г.), нежинским грекам или русским купцам и стоимость откупа со временем возрастала, увеличившись с 15 180 руб. в 1722 г. до 18 697 руб. в 1725 - 1730 гг., до 20 000 руб. в 1731 г. и до 30 000 руб. в 1734 г. Фактически откупщики собирали в 1732 - 1733 гг. до 48 732 - 40 310 руб., т. е. примерно вдвое больше суммы откупа.
Войсковые сборы состояли в основном из пошлин с винокурения (88,95%) и сельских ярмарок. Войсковые сборы должны были обеспечивать потребности войсковой организации и администрации однако фактически большей частью тратились на иные нужды. Так, по ведомости 1735 г. из 41 662 руб. войсковых расходов на собственно войсковые нужды расходовалось 11 321 руб. (32%), остальное должно было идти на формирование сербского гусарского полка и содержание чугуевских калмык (64%) и содержание русской администрации (4%). Войсковые сборы фактически обеспечивали только охрану гетманской резиденции и оплату части расходов гетманской администрации. Казачество как военная сила содержалось за счет населения - наследственных казацких «грунтов» (земель) и «ранговых маетностей» (земельных владений закрепленных за определенными должностями). Доходы с последних обеспечивали и содержание управленческих структур.
Реальные сборы и расходы на войсковые нужды впрочем сильно отличались от своих окладов, фактически видимо и собиралось и тратилось значительно меньше (см. таблицу).





Общая сумма налогов на 1733 г., по мнению автора, должна была составлять примерно 208 000 руб., т. е. с учетом численности населения Гетманщины (по I ревизии - 1 406 408 чел.) примерно 30 коп. на душу м. п. - в 2 раза меньше ставки подушной подати русского крестьянина (а с учетом косвенных налогов уплачиваемых последним, еще меньше) и примерно в 1,5 раза больше чем у черкас Слобожанщины.
Собственные доходы имелись также у Канцелярии министерского правления, с отписных земель (в основном бывшие владения Меншикова) и раскольников она получала в среднем 25 631 руб. в год (на 1734 г. 10 983 руб. получено с одной Почепской парусной фабрики Меншикова). После повторной ликвидации гетманства к ним добавились доходы с ранговых маетностей ранее дававшихся гетману «на булаву» - 14 595 руб. на 1736 г. Получаемые средства тратились в основном на нужды местной русской администрации.



Отдельно автор останавливается на вопросе российского землевладения в Гетманщине. Начало ему видимо положили раздачи земель конфискованных у мазепинцев. В мае 1727 г. (видимо по инициативе Меншикова) российское правительство запретило было великороссам покупать земли в Малороссии, однако уже в следующем году этот запрет был снят.
К 1726 г. российским землевладельцам здесь принадлежал 8 461 двор, к 1730 г. - 9 467, к 1732 г. - 11 696 дворов. Всего на Левобережье в это время имелось видимо ок. 150 000 дворов, соответственно российским владельцам принадлежало примерно 6-8% общего их числа.
40-50% процентов всех владений приходилось на одного Меншикова, а св. 90% на 8 крупных владельцев - А. Д. Меншикова, царевну Елизавету Петровну, Г. И. Головкина, П. и С. Шереметевых, наследовавших фельдмаршалу Б. П. Шереметеву, майора Ю. Еропкина, князей Долгоруких, генерала Вейсбаха (после смерти последнего переданы Миниху) и откупщика С. Л. Рагузинского, каждый из которых владел более чем 400 дворами. Всего же российских владельцев на 1726 г. имелось 18 чел., на 1730 г. - 21, на 1732 г. - 39. Примерно 20% дворов владели иностранцы на русской службе (крупнейшим владельцем из них был командующий Украинским корпусом ген. Вейсбах - 1 245 дворов) и выезжие волохи, сербы и греки.
Часть российских «владений» (643 двора) видимо представляла собой аналог ранговых маетностей и прилагалась к должностям (наместника, глуховского коменданта, судей Генерального суда и подскарбия). Помимо этого, на 1732 г. среди них учитывались и дворы русских раскольников (459 дворов), никому (кроме них самих) не принадлежавшие.

***

Вплоть до кончины Д. Апостола (январь 1734 г.) принципиальных изменений в российской политике в отношении Малороссии не происходило. После смерти Апостола занимавшийся им пост был вновь фактически упразднен (официально об этом не объявлялось) и заменен органом коллегиального управления - «правлением гетманского уряда» из 6 человек (трое малороссов, трое великороссов). Фактически этим органом руководил входивший в его состав российский наместник.
Малороссия была вновь передана из ведения Коллегии иностранных дел (которой ее вновь вверили при Апостоле) в ведение Сената (где учреждалась особая канцелярия Малороссийских дел) и Кабинета министров. Российским наместником здесь был вновь назначен А. И. Шаховской*, соединивший, таким образом, в своих руках управление Гетманщиной, Слобожанщиной и белгородскими черкасами. Общий курс русского правительства особых изменений не претерпел - мягкая постепенная интеграция Малороссии в общероссийское пространство.
Война в Польше (в которой принимали участие малороссийские и слободские формирования) и возможная война с Турцией побудили российское руководство заняться вопросами боеспособности местных казаков. Последняя оставляла желать лучшего. По ведомостям на 1735 г. в 10 полках числилось 56 240 казаков, вместе с бунчуковыми и значковыми товарищами (сыновья старшины, 537 чел.) и 2 наемными кампанейскими полками (511 чел.) - 57 349 чел. Из общего числа казаков 36,92% не имели лошадей, а 45,75% огнестрельного оружия. Из 35 477 конных казаков «безоружейными» были 7 510 чел. (21,17%), соответственно выставить на службу «конно и оружно» можно было не более 28 000 чел. Наименее боеспособными были Гадяцкий, Черниговский и Лубенский полки, наиболее боеспособным - Миргородский, вотчина Апостолов.



Для повышения боеспособности казаков Шаховской предложил (по опыту Слобожанщины) сократить число реально служащих (в военное время) с 56 000 до 25 000 - 30 000 чел. (позднее даже до 15 000), а остальных (фактически) перевести в разряд подпомощников. Нехватку оружия предполагалось покрыть за счет оплаченных русской казной заказов тульским заводам. Правительство утвердило эти предложения, в 1735 г. неофициально (не желая связывать себе руки законодательными ограничениями) установив норму выборных в 30 000 чел., а в 1736 г. понизив ее до 20 000 чел**.
В рамках этой реформы в 1736 г. была проведена новая перепись казаков, всего их оказалось 358 089 душ м. п. (т. е. примерно половина населения), из которых 163 878 выборных, 12 077 - одноконных и 182 134 - подпомощников.
В 1734 г. в русское подданство вернулись запорожцы, поддержавшие в свое время Мазепу и вытесненные на турецкую территорию (Алешковская Сечь). Вернувшиеся (ок. 10 000 чел., по их собственным утверждениям) образовали т. н. Новую Сечь, просуществовавшую до ликвидации Екатериной в 1775 г.
Еще одним важным вопросом стало создание свода малороссийского права. Основой местного законодательства являлись старый Литовский статут 1588 г. и разнообразные городские кодексы (магдебургский и проч.). Правительство еще в 1728 г. возложило задачу кодификации местного права на администрацию Д. Апостола, но позднее решило поставить этот процесс под собственный контроль. В апреле 1735 г. была сформирована специальная комиссия из духовных и светских лиц Малороссии, однако работа ее затянулась и не дала результата (проект свода был представлен только в 1743 г., так и не был утвержден и до начала 1840-х годов Малороссия пользовалась Литовским статутом).

* В 1726 - 1730 гг. этот пост занимал М. Вельяминов, в 1730 - 1731 гг. - А. И. Шаховской, в 1731 - 1732 гг. последнего временно заменял полковник Тургенев, в 1732 - 1734 гг. наместником был генерал-майор С. Нарышкин.
** Из-за начавшейся турецкой войны в полной мере эти решения реализованы не были.

***

Русско-турецкая война 1735 - 1739 гг. резко ухудшила социально-экономическое положение Малороссии и Слобожанщины, сделавшихся основным районом снабжения русской армии действовавшей против турок. К прежним, довольно скромным, налоговым сборам в ходе войны добавились разнообразные чрезвычайные - провианта, фуража, лошадей, тяглого скота (волов)*. Помимо этого местное население привлекалось к обозной службе и обеспечивало армию на зимних квартирах. Чрезвычайные сборы распространялись и на черкас российских губерний, так, только по указу от 11 августа 1736 г. с них требовалось собрать 373 122 четверти муки, овса и круп (т. е. по 2,93 четверти = 375 кг, с души).
Особенно тяжелой для населения оказалась поставка для армии тяглого скота. Так, в 1737 г. для армии было куплено и собрано** 89 346 волов (45 583 в Малороссии и 23 381 на Слобожанщине). Большая их часть погибла в ходе кампании - армия Миниха потеряла 69,8% волов, армия Ласси - 31,2%, всего уцелело 40 332 головы (45%). Уцелевшие волы были переданы на корм населению, но многие из них были уже ни на что не годны, а значительная часть позднее погибла.
Для кампании 1738 г. было собрано 70 806 волов, т. е. за два года всего ок. 160 000 голов, примерно по 1 волу с каждого хозяйства. На кампанию 1739 г. волов уже не хватило (планировалось набрать 36 000 голов), нужное их количество получила только Днепровская армия, а армия Ласси осталась без требуемого числа тяглого скота (и не смогла совершить поход в Крым)***. При этом в хозяйствах Малороссии и Слобожанщины к 1739 г. по официальным данным оставалось всего 109 524 вола (из которых почти половина - 53 506 голов, «негодных»), примерно по паре волов на каждые четыре двора и 3/4 хозяйств таким образом не имели тяглого скота вообще. Реальная ситуация, впрочем, как считает автор, видимо была менее тяжелой, за счет сокрытия части волов и использования на работах лошадей.
Массовое изъятие хлеба и тяглого скота привело к резкому сокращению посевных площадей, к этому добавились засуха и татарские набеги и в 1738 - 1739 гг. населенные черкасами территории оказались охвачены голодом (в 1738 г. дополнившимся еще и эпидемией чумы). Правительство пыталось бороться с ним путем полного или частичного запрещения местного винокурения (соответствующие указы ежегодно выпускались в 1736 - 1738 гг.) и понуждением населения к расширению посевов (особо нуждающимся в 1738 г. предписывалось давать на посев зерно с армейских складов), однако особого эффекта все это не имело.
Резкое ухудшение экономического положения вызвало массовое бегство населения, прежде всего на Правобережье, что, в свою очередь, привело к ограничению свободы его передвижения - уже в 1737 г. был фактически запрещен переход со Слобожанщины в Гетманщину.
По окончании войны были приняты дополнительные меры помощи населению - в ноябре 1739 г. был отменен провиантский сбор на 10 полков Украинского корпуса, зимой 1740 г. население вновь субсидировалось хлебом за счет казны и т. д.
Помимо экономических потерь война вызвала и человеческие. Всего, по подсчетам украинских авторов, за время войны к строевой и обозной службе было привлечено 362 300 чел. (157 300 казаков и 205 000 крестьян), т. е., в среднем, по 70 000 чел. в кампанию. Людские потери составили 34 200 чел. - примерно 5% мужского населения.
Боеспособность казаков оказалась ожидаемо невысокой. Уже в первом походе корпуса ген. Леонтьева на Крым (1735 г.) казаки (ок. 12 000), с частью старшины, при отступлении самовольно оставили армию и бежали, спасая лошадей от падежа и бескормицы. В армию Миниха весной 1736 г., вместо положенных 16 000 чел., явилось только 12 370 казаков, «больше похожих на маркитантов, нежели на военных людей» и т. д. Часть казаков уклонялась от службы, фиктивно продавая собственные «грунты» и правительство вынуждено было в январе 1739 г. ввести временный запрет на продажу казачьих земель (их свободная продажа была разрешена в 1734 г.) до конца войны. На службу вместо «годнейших казаков» высылались «худоконные» или наемные, местная старшина, пользуясь случаем, разными способами закрепощала казаков и т. д.
Правительство пыталось повысить боеспособность казаков, действуя в духе предложений Шаховского - численность привлекаемых к службе ограничивалась (в среднем - 31 000 чел. в кампанию), казаки вооружались огнестрельным оружием за счет казны. В 1737 г. в дополнение к двум существующим был сформирован третий охочеконный (компанейский) полк.
Значительная часть старшины (и малороссийской и слободской) оказалась неспособна выполнять военные обязанности и военное командование (несмотря на сопротивление российского же правительства и нарушая права автономии) иногда самостоятельно меняло казацких командиров.
Созданная в 1734 г. схема управления - «гетманского уряда» во главе с российским наместником, по мнению автора, себя оправдала (с точки зрения интересов России конечно), позволив более эффективно мобилизовывать ресурсы Малороссии, без открытых конфликтов с ее старшиной.
А. И. Шаховской умер в мае 1736 г., его планировали заменить отозванным из Башкирии А. И. Румянцевым, временно передав полномочия по управлению Малороссией и Слобожанщиной московскому губернатору генерал-лейтенанту И. Ф. Барятинскому. Румянцев оказался нужнее в армии и Барятинский (с небольшим перерывом) управлял Малороссией и Слобожанщиной до своей кончины в феврале 1738 г. После смерти Барятинского правителем сделался А. И. Румянцев, однако из-за его постоянной занятости в армии, обязанности правителя фактически выполнял подчиненный Румянцеву гвардейский майор И. П. Шипов, в марте 1740 г. утвержденный в этой должности официально. Преемники Шаховского заметно уступали ему квалификацией.
Заготовка провианта, фуража и проч. для армии в ходе войны оплачивалась в основном российской казной, только в 1735 - 1738 гг. выделившей на это 450 000 руб. Часть расходов покрывалась из местных источников - за счет средств канцелярии малороссийских сборов (войсковые сборы Гетманщины), канцелярии министерского правления и канцелярии комиссии слободских полков. Из 385 518 руб., израсходованных на эти цели администрацией И. Ф. Барятинского во второй половине 1736 - 1737 гг., примерно 42% составили местные средства (за последующие два года войны подробных сведений не имеется).

* Собираемое оплачивалось казной, но нередко ниже рыночной цены и с задержками, так, по подсчетам украинских авторов, к концу войны казна оставалась должна населению за волов, провиант, фураж, возы и инструмент ок. 317 000 руб.
** За собираемых с населения волов казна также платила, но по ценам ниже рыночных, примерно на 20%.
*** Лошадей за время войны было потеряно 47 000.

Расширение ландмилиции и строительство оборонительных линий
читать дальшеПроблема охраны южных границ продолжала оставаться актуальной и в XVIII веке - между 1713 и 1735 гг. только крупных татарских набегов на южные губернии было зафиксировано 35. К концу 30-х годов* на охрану границ тратилось (без учета расходов на иррегулярные формирования) почти 20% государственного бюджета и 38,7% средств выделяемых на армию (всего 1,749 млн руб.). Охраной границ занималось примерно 40% состава регулярной армии - 54 гарнизонных и 24 ландмилицких полка (94 525 чел.), большая часть из которых (за исключением 20 остзейских и нескольких внутренних гарнизонных) охраняла южные границы. Помимо этого охрану границ несли служилые люди Сибири (9 495 чел.), контингенты малороссийских, слободских, донских и яицких казаков, всего (вместе с ландмилицией и гарнизонами) ок. 110 000 - 120 000 чел. Кроме того к охране границ привлекались и полевые регулярные полки.
Служилые люди южных уездов в ходе податной и военной реформ Петра (1710 - 1722 гг.) были переведены в разряд однодворцев и для охраны границы теперь приходилось использовать части регулярной армии, в том числе и полевые - 10 регулярных полков Украинского корпуса прикрывали Малороссию, Слобожанщину и Белгородчину, еще 10 драгунских полков приходилось держать на Царицынской и Старой Закамской линиях. Использовать таким образом регулярные войска было дорого и глупо** и уже при Петре правительство попыталось вернуться к практике охраны границы формированиями набранными из местного населения. Последние должны были создаваться с учетом
зарубежного (шведского и австрийского) опыта - в форме регулярной и полурегулярной ландмилиции, обеспечиваемой земельным жалованьем.
Первые попытки создания ландмилиции относятся к 1711 - 1713 гг., в 1722 г. было сформировано уже 6 ландмилицких полков. Содержание их было возложено на однодворцев - на это с них собиралось по 40 коп. с души (еще 70 коп. подушной подати с них бралось на содержание 3 регулярных пехотных и 3 драгунских полков).
В 1727 г. было предложено направить на содержание ландмилиции весь сбор с однодворцев, 6 регулярных полков расформировать, а число ландмилицких довести до 31 (21 конный и 10 пеших). Это позволило бы, при тех же расходах, увеличить численность частей с 14 109 до 31 640 чел. (регулярный пехотный полк обходился в 35 257 руб. в год, драгунский - в 42 410 руб., ландмилицкий конный - в 10 562 руб., пеший - в 8 558 руб.).
Этот предложение не было реализовано, однако в 1729 г. было принято решение об увеличении числа ландмилицких полков до 10 или 11 (т. е. до того числа которое можно было содержать на 4-гривенный сбор с однодворцев - 125 192 руб. на 1727 г.). К началу правления Анны впрочем был сформирован только один дополнительный полк, а еще на два набраны люди (пошли на комплектование нового гвардейского полка - Измайловского).
Аннинское правительство продолжило линию на увеличение состава ландмилиции, дополнив его строительством новых пограничных линий*** - Украинской, Ново-Закамской (и ремонтом Царицынской).
Украинская линия должна была перекрыть пространство между Днепром и Сев. Донцом, строительство ее было начато в 1731 г. и велось силами малороссийских и слободских казаков, белгородских однодворцев и жителей соответствующих губерний. Организовано оно было скверно, сильно затянулось и в полном объеме линия построена не была (построены основные крепости и редуты), в 1743 г. ее постройку прекратили.
Ново-Закамская линия строилась на границе башкирских земель, уже к 1734 г., с началом деятельности Оренбургской экспедиции, ее строительство утратило смысл и в 1736 г. постройку прекратили (построена часть линии с 2 крепостями и 10 редутами).
В общем и целом строительство этих двух линий себя не оправдало (хотя и способствовало некоторому улучшению обороны границ и заселению новых территорий), обошлось очень дорого (примерно в 2 - 2,1 млн. руб.) и легло тяжким грузом на население.

Украинская линия


Более удачно сложилась судьба ландмилиции. В 1730 - 1731 гг. число полков ландмилиции было решено довести до 24 (19 конных и 5 пеших), из которых 20 «украинских» размещались в южных уездах (16 конных и 4 пеших), а еще 4 (3 конных и 1 пеший) предполагалось расселить по Ново-Закамской черте. Половину «украинских» полков также предполагалось расселить по Украинской линии (расселено девять).
Украинские полки комплектовались однодворцами (т. е. бывшими служилыми людьми Белгородского и Севского разрядов) и содержались за счет последних****. Условия службы у ландмилиционеров были легче чем у солдат, однако нормы набора более тяжелыми - с 387 280 душ м. п. набиралось 25 392 чел. (6,56%), тогда как в рекруты за все время правления Анны было взято 4,83% мужского податного населения. Не менее тяжелыми были денежные и натуральные сборы - помимо подушной подати и 4-гривенного сбора с них собирались провиант и фураж (по подсчетам автора примерно 33-34 коп. с души), т. е. всего ок. 1,43 - 1,44 руб. Помимо этого, часть однодворцев была приписана к ландмилиционрам в качестве «подмощиков» и помогала им по хозяйству, а также использовалась для работ на Украинской линии.
К 1736 г. все украинские полки были переведены на конную службу и в том же году сведены в Украинский ландмилицкий корпус. Полки были переведены на жалованье Остзейских гарнизонных (2/3 армейского) и в содержании оказались дороже чем предполагалось (14 1338 руб. в год). С формирование корпуса численность ландмилиции выросла на 1 400 чел. (за счет корпусных служб), а расходы на украинские полки с 200 822 до 290 822 руб.
В ходе турецкой войны положение однодворцев южных губерний резко ухудшилось - к затратам на ландмилицию добавились чрезвычайные сборы для армии, транспортная и работная повинности.
С началом войны дополнительного набора в ландмилицию не проводилось, однако уже в 1737 г. было приказано набрать 6 004 чел. (по 1 чел. с 50 душ, рекрутов в 1736 - 1737 гг. брали со 125 и 98 душ). По донесению гв. майора И. П. Шилова (см. выше), управлявшего и однодворческими территориями, в набор 1737 г. однодворцы должны были поставить 1 чел. с 10 душ, по 1 лошади с 5,5 душ, по 1 четверти 3 четверика провианта с 10 душ + фураж для драгунских лошадей и 110 копеечная подать и пребывали в страшном разорении. Несмотря на это (и разразившуюся эпидемию чумы) в 1738 г. им было предписано набрать 2 263 чел. в милицию, а помимо них 6 004 лошади, 20 000 извозчиков и «подмощиков» для работ на линии. В 1739 г. снова набирались работники на линию. Результатом всего этого стало существенное сокращение численности однодворцев, к началу 40-х она снизилась на 66,5 тыс. чел.
Боеспособность ландмилиции, несмотря на все проблемы, оценивалась очень высоко, по восторженной оценке известного мемуариста Х. Г. Манштейна: «это превосходнейшее войско в России».
В целом, результаты аннинской реформы для однодворцев оказались неоднозначными - податное бремя существенно выросло, однако прежний привилегированный статус был отчасти восстановлен.

* На начало правления Анны численность «пограничных» сил и затраты на них были более скромными.
** 10 драгунских полков на Царицынской и Закамской линиях в 1726? - 1730 гг. потеряли 34% табельного состава людей (4 179 чел.) и 63,6% лошадей (6 696 голов).
*** При Петре укрепленные пограничные линии долгое время не строились, только после Большого Кубанского набега 1718 г. была построена (1718 - 1725 гг.) Царицынская линия, перекрывшая коридор между Волгой и Доном.
**** 6 регулярных полков, ранее содержавшихся однодворцами, так и не были расформированы и большей частью финансировались за счет других источников. Однако треть положенной им суммы - 89 623 руб., они по-прежнему получали из подушной подати однодворцев «оставшейся за расположением на ландмилицию».

2-я часть

3-я часть