А. П. Павлов
Думные и комнатные люди царя Михаила Романова: просопографическое исследованиеКнига является логическим продолжением «Государева двора Бориса Годунова» и схожа с предыдущей и по подходам и по структуре. Просопографическая часть здесь резко расширена и автор рассматривает только верхушку двора - думных и «ближних» людей. Во втором томе - приложение, фактически обширный справочник, по землевладению боярских родов и прочих заметных лиц в царствование Михаила Федоровича и указатели.
1-я частьАристократия
читать дальшеК аристократическим («боярским») родам в годы царствования Михаила Федоровича (с известной долей условности) можно отнести представителей старых родов, продолжавших служить и при новой династии: князей новосильского рода - Воротынских и Одоевских; Гедиминовичей - Ф. И. Мстиславского, Голицыных, Куракиных, Трубецких, Хованских; князя суздальского рода - И. И. Шуйского; князей оболенского рода - Кашиных, Турениных, Репниных, Лыковых, Долгоруковых, Щербатовых, Тростенских, Тюфякиных; ростовского рода - Катыревых, Лобановых, Темкиных, Приимковых, Бахтеяровых, Буйносовых; ярославского - Троекуровых, Сицких, Ушатых, Гагиных Великих, Прозоровских, Засекиных, Хворостининых, Шестуновых; стародубского - Татевых, Хилковых, Ромодановских, Ковровых-Кривоборских, Гундоровых; князей Мосальских; потомков тверских и рязанских князей - Телятевских и Пронских; звенигородских князей - собственно Звенигородских и Ноздроватых; князей Мезецких; представителей старомосковских боярских родов - Бутурлиных, Вельяминовых-Зерновых, Годуновых, Морозовых, Плещеевых, Романовых, Сабуровых, Салтыковых, Шеиных, Шереметевых; выехавших в Москву тверских бояр - Долматовых-Карповых (происходивших от смоленских князей); потомков выезжих греков - Третьяковых-Головиных, Траханиотовых; представителей выезжей иноземной знати - кнн. Черкасских, Сулешевых, Тюменских, Урусовых, Шейдяковых.
Часть старых родов в конце XVI - начале XVII вв. пресеклась - кнн. Глинские, Курлятевы-Оболенские, Ноготковы-Оболенские, Ногтевы-Суздальские, Гвоздевы-Ростовские, Охлябинины-Ярославские, Токмаковы-Звенигородские, некоторые ветви Мосальских.
С другой стороны, в боярской среде утверждается захудавший было в XVI в. род Пожарских, возвращаются в состав элиты опальные Головины и Колычевы.
Знать пополняется новыми родами - кнн. Волконскими, Львовыми, Волынскими; Измайловыми, Пушкиными, Стрешневыми, Нагими.
(всего примерно 68 родов)
Изменения в иерархии думного боярства
читать дальшеВ XVI - первой четверти XVII в. списки бояр неизменно открывались именами представителей первостепенных княжеских родов («княжат»). Так, перечень думных бояр в Дворовой тетради 50-х гг. XVI в. возглавляют кнн. Иван Дмитриевич Бельский, Иван Михайлович Шуйский, Петр Михайлович Щенятев, Иван Федорович Мстиславский. Первостепенная княжеская знать (кнн. Иван Федорович Мстиславский, Семен Данилович Пронский, Андрей Иванович Ногтев-Суздальский) согласно боярскому списку 1577 г. возглавляла земскую Думу, во главе иерархии Думы особого двора стояли князья Трубецкие и Шуйские.
В период правления и царствования Б. Годунова первостепенная знать продолжала удерживать первые места в думской иерархии, хотя и была несколько потеснена приближенной ко двору родней Бориса. Так, перечень бояр в боярском списке 1588/89 г. открывают кнн. Федор Иванович Мстиславский и Федор Михайлович Трубецкой, вслед за ними идут Дмитрий Иванович, Борис Федорович, Степан, Григорий и Иван Васильевичи Годуновы, после которых несомненно более знатные бояре - князья Василий Федорович Скопин-Шуйский, Никита и Тимофей Романовичи Трубецкие. Сходный порядок расположения имен виден в грамоте московских бояр польским радным панам от января 1587 г. - кн. Ф. И. Мстиславский (с высшим наместническим титулом - наместник Владимирский), кн. Ф. М. Трубецкой (боярин и наместник Псковский), Д. И. Годунов (боярин и наместник Новгородский), Б. Ф. Годунов (боярин, конюший и наместник Казанский). В перечне бояр утвержденной грамоты об избрании Бориса на первых местах стоят кнн. Ф. И. Мстиславский и В. И. Шуйский, но вслед за ними идет Д. И. Годунов, за которым следуют кн. Ф. М. Трубецкой, С. В. и И. В. Годуновы, кн. Д. И. Шуйский, Б. Ю. Сабуров, кнн. Н. Р. и Т. Р. Трубецкие и др.
Представление об иерархии думного боярства при Самозванце дает т. н. «Список сената» Лжедмитрия. Главнейшее положение здесь сохраняют виднейшие «княжата», несколько потесненные мнимой родней самозванца. Первым в списке стоит кн. Ф. И. Мстиславский, за которым идут кнн. В. И. и Д. И. Шуйские, кн. Иван Михайлович Воротынский, Михаил Федорович Нагой («дядя» Самозванца), кн. Н. Р. Трубецкой, Андрей, Михаил и Афанасий Александровичи Нагие, кн. И. И. Шуйский и пр.
При царе Василии и т. н. «Семибоярщине» положение первостепенных «княжат» укрепляется - в боярском списке 1611 г. на первых местах стоят кнн. Ф. И. Мстиславский, И. М. Воротынский, Андрей Васильевич Трубецкой, Василий, Иван и Андрей Васильевичи Голицыны.
Схожая картина сохраняется и в первые годы царствования Михаила Федоровича, хотя первостепенных княжат начинает постепенно теснить романовская родня. В земляном списке 1613 г. имена бояр располагаются в следующем порядке - кн. Ф. И. Мстиславский, кн. А. В. Трубецкой, кн. И. М. Воротынский, кн. В. В. Голицын (в плену), кн. И. В. Голицын, кн. Д. Т. Трубецкой, Иван Никитич Романов (по сравнению со списком 1611 г. переместился с 16-го места на 7-е) и др.
В боярской книге 1615/16 г. порядок расположения имен уже несколько иной - кн. Ф. И. Мстиславский, кн. И. М. Воротынский, кн. И. В. Голицын, И. Н. Романов, кн. И. Б. Черкасский, кн. Д. Т. Трубецкой и др.
После смерти в 1622 г. кн. Ф. И. Мстиславского и схода со сцены в начале 20-х других виднейших князей традиционная система старшинства стала разрушаться.
После смерти Мстиславского первым по старшинству некоторое время числился кн. И. М. Воротынский. В росписи боярских даточных людей от февраля 1625 г. он значится первым, за князем следуют И. Н. Романов, кн. И. Б. Черкасский, Ф. И. Шереметев и др. В апрельском наличном боярском списке 1626 г. первым опять стоит кн. И. М. Воротынский, за которым идут И. Н. Романов, кн. И. Б. Черкасский, кн. И. И. Шуйский, кн. Д. М. Черкасский, Ф. И. Шереметев и др. Однако уже в наличных сентябрьском и октябрьском боярских списках 1626 г. расположение иное - первым идет И. Н. Романов, за ним кн. И. Б. Черкасский и кн. И. И. Шуйский, а кн. И. М. Воротынский только 4-й.
С конца 1626 и до своей смерти в июле 1640 г. перечни имен в боярских списках низменно возглавляет И. Н. Романов, за которым следуют кн. И. Б. Черкасский, кн. И. И. Шуйский, кн. Д. М. Черкасский др. После смерти И. И. Шуйского в 1638 г. на 3-е место поднимается кн. Д. М. Черкасский, а на 4-е - Ф. И. Шереметев.
После смерти И. Н. Романова список думных бояр возглавил кн. И. Б. Черкасский, за которым шли кн. Д. М. Черкасский, Ф. И. Шереметев, кн. Б. М. Лыков, кн. Ю. Я. Сулешев и др.
После смерти кн. И. Б. Черкасского (апрель 1642) первенство перешло к кн. Д. М. Черкасскому, сохранявшему его до собственной кончины в июне 1651 г. За ним располагались Ф. И. Шереметев (ум. в 1650), кн. Б. М. Лыков (ум. в 1646), кн. Ю. Я. Сулешев (ум. в 1643), Б. М. Салтыков (ум. в 1646), кн. А. Ю. Сицкий (ум. в 1644), кн. А. В. Хилков (ум. в 1644), Б. И. Морозов и др.
После смерти кн. Д. М. Черкасского боярские списки с 1651 до 1661 гг. возглавлял Борис Иванович Морозов, после смерти которого в ноябре 1661 г. первенство перешло к кн. Борису Александровичу Репнину. В 1670 - 1689 гг. во главе Думы стоял кн. Никита Иванович Одоевский, в 1689/90 г. - Петр Васильевич Шереметев, в 1690 - 1697 гг. - кн. Иван Борисович Репнин.
Таким образом, начиная со второй половины 20-х гг. родовая княжеская знать утрачивает монополию на первенствующее положение в Думе, переходящее к боярам романовского круга, их родне и приближенным. Иерархия Думы перестает ассоциироваться с именем «первого» и знатнейшего боярина и при обозначении Думы из обихода исчезают формулировки типа: «Бояре князь Федор Иванович Мстиславский с товарищи». Перестает использоваться и высший наместнический титул «наместника Володимерского» - после смерти Ф. И. Мстиславского даже бояре возглавлявшие думскую иерархию писались только наместниками Новгородскими, Казанскими, Псковскими и др.
Избрание на царство
читать дальше
Состав Собора
Точных сведений о составе участников Собора не имеется - подписи на главном соборном акте, утвержденной грамоте, собирались позднее, в мае-июне 1613 г. (а часть в 1616 г.) и не отражают состава его участников в полной мере (многие выборные успели разъехаться из Москвы и т. д.). На самой утвержденной грамоте имеются подписи примерно 280 лиц, в т. ч. 58 духовных лиц (32 члена Освященного собора и 26 выборных из городов), 136 чинов государева двора и 84 светских выборных лиц от городов (духовные и светские выборные вместе представляли 47 городов).
Освященный собор был представлен далеко не в полном составе. После смерти Гермогена патриарший престол оставался вакантным, вакантным было и место митрополита Крутицкого (обычного местоблюстителя патриаршего престола и 5-го лица в русской церковной иерархии). Отсутствовали и 2-й и 3-й по статусу иерархи церкви - митрополит Новгородский Исидор (оставался в занятом шведами Новгороде) и митрополит Казанский Ефрем (не успел прибыть из Казани). Освященный собор возглавлял митрополит Ростовский и Ярославский (4-е лицо в церковной иерархии) Кирилл.
Из прочих иерархов церкви отсутствовали архиепископ Смоленский Сергий (в польском плену с 1611 г.), архиепископ Астраханский, архиепископ Тверской и епископ Псковский (кафедры вакантны), епископ Корельский (епархия фактически прекратила существование в связи со шведской оккупацией, епископ Корельский Сильвестр перебрался в Вологду).
Присутствовали на соборе архиепископ Вологодский (6-й в иерархии) Сильвестр (епископ Корельский, официально на епархию не поставлен), архиепископ Суздальский Герасим, архиепископ Рязанский Феодорит, архиепископ Архангельский Арсений (известный Арсений Елассонский), епископ Коломенский Иосиф.
Ведущие монастыри также были представлены далеко не полностью - из 48 наиболее значимых обителей, настоятели которых по должности входили в состав Освященного собора, присутствовали представители 24-х (утвержденную грамоту подписали представители 23-х).
Как и на соборе 1598 г. присутствовала и верхушка белого духовенства столицы - протопопы Архангельского, Благовещенского соборов и др.
Какой-то единой позиции у церковной верхушки не прослеживается, формально возглавлявший её митрополит Кирилл заметной роли на Соборе не играл. К сторонникам кандидатуры Михаила Федоровича можно отнести рязанского архиепископа Феодорита, архимандрита московского Новоспасского монастыря (усыпальницы Романовых) Иосифа и келаря Троице-Сергиевого монастыря Авраамия Палицына. Вероятно имелись и другие.
Из 31 обладателя думных чинов (см. ниже), не менее 7 - 9 человек не могли присутствовать на соборе физически. Большая часть из сидевших в Кремле при поляках бояр (11 - 13 чел.) в конце 1612 г. разъехалась из Москвы, видимо опасаясь эксцессов, вернулась только в начале февраля и на начальной стадии Собора участия в его деятельности не принимала.
Какой-либо единой позиции у светской верхушки страны также не имелось. Некоторые ее представители сами претендовали на престол (Д. Т. Трубецкой, вероятно и др.), остальные большей частью склонялись к кандидатуре Карла-Филиппа. Последнего поддерживало видимо и руководство временного правительства - «Совета всея земли» (Д. М. Пожарский, возможно и др.). Кандидатура Михаила Федоровича среди боярской верхушки особой поддержки не нашла и о его сторонниках в этой среде ничего определенного сказать нельзя (В. П. Морозов?, Ф. И. Шереметев?, Б. М. Лыков?).
Среди выборных от городов на Соборе наиболее активную роль играли представители дворянства западных и юго-западных уездов, частью выборные, а частью видимо из числа уже находившихся в столице (многим представителям соответствующих городовых корпораций просто некуда было ехать и после освобождения Москвы они оставались в столице). Среди этой группы видимо было немало сторонников антипольского союза со Швецией и, соответственно, кандидатуры Карла-Филиппа.
Сильнейшее влияние на ход Собора оказывало скопившееся в Москве «вольное» казачество. Общее число казаков находившихся в столице оценивается в 4 500 - 11 000 чел. (детей боярских примерно в 2 000 чел.). Уходить из Москвы до избрания государя они отказывались, оказывая сильнейшее давление на участников Собора и добившись, в итоге, избрания желаемого кандидата (выборные от казаков вероятно участвовали и в заседаниях Собора, хотя их подписей нет под утвержденной грамотой).
Работа Собора
Организацией избирательного Собора занималось фактически управлявшее страной временное правительство - «Совет всея земли» (возглавлявшийся Д. Т. Трубецким, Д. М. Пожарским и К. Мининым). В конце 1612 г. на места были разосланы грамоты с просьбой прислать на собор по 10 выборных представителей от уезда (фактически их было больше).
О самой работе Собора, как и прежде, известно очень мало. Заседания его начались видимо 6-7 января 1613 г. Были выдвинуты первые кандидатуры - казачество, активно участвовавшее в работе Собора, предлагало Д. Т. Трубецкого, Д. М. Черкасского и Михаила Романова, большая часть бояр и дворянства склонялись к кандидатуре Карла-Филиппа.
По традиционной версии, к 7 февраля Собор остановился на кандидатуре Михаила, однако избрание было отложено на 2 недели, чтобы дождаться возвращения в Москву бояр и разузнать о настроениях в провинции. В реальности видимо определенного решения 7 февраля принято не было и, после определенной паузы, 21 февраля Собор возобновил полноценную работу. К этому времени в столицу вернулись разъехавшиеся ранее бояре и подъехали, видимо, новые выборные из городов, не успевшие на ранние заседания. Еще до этого (видимо между 7 и 21 февраля) было принято решение отказаться от избрания иноземцев и избирать царя из «московских родов». Бояре видимо предлагали выбрать государя из нескольких кандидатур жеребьевкой, однако под сильнейшим давлением казачества вынуждены были отказаться от жребия и остановиться на кандидатуре Михаила Романова.
Вступление на престол
После выбора государя (21 февраля) столица была приведена к присяге новому царю (до 25 февраля). 25 февраля по городам была разослана окружная грамота с извещением об избрании Михаила Федоровича и указаниями о целовании креста новому государю. Примерно тогда же «Совет всея земли» передал свои полномочия традиционному органу власти - Боярской думе.
2 марта к новоизбранному царю, находившемуся с матерью в Костроме, было отправлено посольство, задачей которого было уговорить его принять царство. В состав посольства входили видные духовные и светские лица (судя по всему, из сторонников Михаила) - рязанский архиепископ Феодорит, троицкий келарь Авраамий Палицын, архимандриты Чудовского, Новоспасского и Симонового монастырей, бояре Ф. И. Шереметев и В. И. Бахтеяров-Ростовский, окольничий Ф. В. Головин и проч.
13 марта посольство достигло Костромы, 14 марта, после долгих уговоров, Михаил согласился принять царство, а старица Марфа - дать сыну свое благословение. В тот же день Михаил был наречен царем в Троицком соборе Ипатьевского монастыря.
19 марта царский поезд вышел из Костромы и 21 марта прибыл в Ярославль. Здесь Михаил задержался на три недели (21 марта - 16 апреля) и в Москву прибыл только 2 мая.
Задержка, помимо чисто практических причин (распутица, разбои на дорогах и проч.) имела и политические - новый государь и его окружение использовали ее для укрепления своих шатких позиций.
Еще из Костромы Михаил затребовал большую государственную печать и подлинный боярский список. Постепенно в руках царя стали сосредотачиваться воеводские назначения (до этого назначались московскими властями от имени государя) и решения по земельным вопросам. Дворовым чинам - стольникам, московским дворянам и жильцам было приказано собраться в царском стане. 25 апреля было указано отписывать поместья и вотчины у неявившихся (которых, впрочем, набралось немного - двое стольников, трое стряпчих и 37 жильцов).
Вокруг государя складывался круг приближенных, на формирование которого большое влияние оказывала мать царя - старица Марфа. В него вошли братья Борис и Михаил Михайловичи Салтыковы - двоюродные племянники Марфы (сыновья ее двоюродной сестры). Первый был назначен судьей приказа Большого дворца, второй - кравчим. Был приближен еще один родственник Марфы - Константин Михайлович Михалков (троюродный племянник Марфы и двоюродный брат Салтыковых, позднее стал постельничим). К ним добавились кн. Афанасий Васильевич Лобанов-Ростовский, стольник И. Ф. Троекуров (первым браком был женат на тетке Михаила) и др. Прибывшие в Кострому с посольством бояре Ф. И. Шереметев, В. И. Бахтеяров-Ростовский и окольничий Ф. В. Головин, остались при Михаиле, составив что-то вроде походной Думы.
11 июля 1613 г. состоялось венчание на царство, сопровождавшееся многочисленными местническими столкновениями: Д. Т. Трубецкой бил челом на царского дядю И. Н. Романова; В. П. Морозов на Трубецкого и И. Б. Черкасского; Г. Г. Пушкин и казначей Н. В. Траханиотов на Д. М. Пожарского. Пожарский и родственник царя Михаила Иван Борисович Черкасский в этот же день были жалованы боярским чином, на следующий день Кузьма Минин стал думным дворянином.
Первые годы царствования (1613 - 1619)
читать дальше
Положение при дворе
В условиях отсутствия сплоченности среди старой элиты и накопившихся за время Смуты противоречий между ее представителями на первые роли в начале правления выдвинулась группа новой знати, концентрировавшаяся вокруг матери царя - старицы Марфы Ивановны. Во главе этой группы стояли братья Салтыковы - Борис Михайлович (боярин и руководитель приказа Большого дворца) и Михаил Михайлович (кравчий и руководитель Аптекарского приказа, Оружейной и Серебряной палат), кн. Афанасий Васильевич Лобанов-Ростовский (боярин, руководитель Стрелецкого и Панского / Иноземского приказов) и думный дьяк Петр Алексеевич Третьяков (Посольский приказ и Устюжская четверть).
Ее представители занимали также высшие придворные должности - Константин Михайлович Михалков был постельничим (в 1613/14 - 1616 гг. руководил также Печатным приказом); Иван Иванович Чемоданов - стряпчим с ключом, Никифор Васильевич Траханиотов - казначеем (и возглавлял Казенный приказ); братья Лев и Иван Афанасьевичи Плещеевы - спальниками и (первый) - вторым («другим») кравчим и (второй) чашником (после пожалования Лобанову-Ростовскому боярского чина); Григорий Григорьевич Маматов - ловчим (с 1616 г.). К ним примыкал и думный дворянин Григорий Григорьевич Пушкин, пользовавшийся расположением при дворе и сохранивший полученную от Самозванца должность сокольничего.
В начале царствования Михаила начинает оформляться новая группа ближних, «комнатных» людей - спальников / комнатных стольников. Как особая группа членов двора они впервые выделены в Осадном списке 1618 г., окончательное оформление комнатных стольников как особого чина государева двора происходит уже в 60-е годы XVII в., когда они начинают фиксироваться в боярских списках отдельно от «обышных» стольников. Понятия «спальник» и «комнатный стольник» в рассматриваемый период еще не были вполне тождественными - чин стольника получали отпрыски «родословных» аристократических семей, а представители менее знатных фамилий попадали в спальники с чином комнатного стряпчего. Позднее особая группа «комнатных стряпчих» постепенно исчезает и понятия «спальник» и «комнатный стольник» полностью отождествляются.
Спальники имели постоянный доступ к государю, посменно дежуря в его покоях («комнате»), выполняя различные поручения и т. д. Помимо этого они выполняли и обычные для стольников службы (в т. ч. и воеводские).
Статус комнатных стольников был весьма высок - большинство из известных спальников первых лет царствования Михаила (8 из 14) позднее получило думные чины. Некоторые из них совмещали службу спальника с исполнением важных придворных должностей (вышеупомянутые братья Плещеевы).
На формирование состава спальников в первые годы царствования сильнейшее влияние оказывала мать государя, старица Марфа. Первыми «ближними людьми» уже в 1613 г. стали, пошедшие затем на повышение, братья Салтыковы и А. В. Лобанов-Ростовский. Родней Марфы были начавшие службу в 1613 г. сразу в комнатных стольниках братья Борис и Глеб Ивановичи Морозовы, а также Степан Яковлевич Милюков. Помимо них, спальниками были кн. Федор Алексеевич Сицкий (сын боярина А. Ю. Сицкого и шурин Г. И. Морозова), кн. Иван Андреевич Голицын (родня Романовым по женской линии), кн. Богдан Федорович Долгоруков (родня кн. А. В. Лобанова-Ростовского по женской линии, мать - боярыня у Марфы, к 1618/19 или 1620/21 выбыл из спальников, вероятно из-за конфликта с Салтыковыми), кн. Иван Федорович Троекуров (родня Романовым по жене), Василий Иванович Стрешнев, Федор Михайлович Толочанов и вышеупомянутые Лев и Иван Афанасьевичи Плещеевы. Всего на осень 1618 г. имелось не менее 10 спальников.
Состав спальников пополнялся лицами разного возраста (хотя преобладала молодежь), происхождения и политического прошлого, главным принципом комплектования была близость к царской семье и высшим придворным сферам.
Отношения с большей частью старых бояр романского круга у клана Марфы не сложились. Дядя царя Михаила, боярин Иван Никитич Романов, был оттеснен от рычагов власти и заметной роли не играл (как полагает автор, его опасались как возможного претендента на престол). Не пользовался расположением и боярин кн. В. И. Бахтеяров-Ростовский (воевода в Н. Новгороде в 1613 - 1616 гг.). Боярин кн. Б. М. Лыков (женатый на тетке царя Михаила) был активно задействован в качестве воеводы, однако заметной роли при дворе также не играл. Не пользовалась доверием и большая часть Сицких (кроме А. Ю. Сицкого и его сына, видимо близких к клану Марфы). Помимо А. Ю. Сицкого заметную роль при дворе играл и боярин Ф. И. Шереметев (родня Романовых и Черкасских по 2-й жене) - помимо дворцовых служб вел важные переговоры с иностранными державами, в 1617 - 1618 гг. руководил Разбойным приказом.
Статус бывших земских воевод с воцарением новой династии резко понизился. Князь Д. Т. Трубецкой после разгрома под Бронницами в 1614 г. служил при дворе, но влиянием не пользовался, лишившись вдобавок значительной части полученных ранее земельных владений. Положение его несколько улучшилось после 1618 г., когда князь женился вторым браком на близкой к клану Марфы княжне Анне Воронцовой (ее мать была боярыней старицы).
Князь Д. М. Пожарский также не пользовался особым расположением при дворе. При воцарении Михаила он был повышен из стольников в бояре и сохранил (в отличии от Трубецкого) земли полученные «при боярах», но назначений не получал, а после известного конфликта с Б. М. Салтыковым в декабре 1613 г. и вовсе исчез из разрядов до лета 1615 г. С середины 1615 г. его положение начинает улучшаться, князь получает воеводские назначения, руководит приказом Сбора пятинных денег (1616 - 1618), ему жалуются новые земли и т. п. По женской линии (сестра и дочь) Пожарский приходился родней Хованским и Куракиным.
Кузьма Минин после воцарения Михаила стал думным дворянином и получил богатые земельные пожалования и ряд льгот для своей семьи, однако вплоть до своей кончины в 1616 г. заметной роли также не играл (его сын Нефед пользовался расположением при дворе, дослужился до московского дворянина и сохранил значительную часть владений отцы, в 1632 или 1633 г. умер бездетным).
Несмотря на восстановление традиционных системы правления и социальной иерархии старая аристократия не смогла восстановить свое положение в полной мере и ее реальный статус при дворе далеко не соответствовал формальному.
Боярин кн. Ф. М. Мстиславский, занимая формально первое место в думской иерархии, как и раньше оставался политически пассивен и никакой заметной роли не играл. Не играли заметной роли при дворе и бояре кн. И. В. Голицын, кн. А. П. Куракин, кн. А. В. Трубецкой, братья А. А. (в 1613/14 - 1617/18 гг. воевода в Ростове) и М. А. (в 1613/14 г. воевода в Угличе) Нагие и окольничие кн. В. И. Клубков-Мосальский (в 1613 - 1614 гг. воевода в Кашине, в 1615/16 - в Суздале) и Ф. В и С. В. Головины (несмотря на родство с Романовыми и оказанные при воцарении Михаила услуги, вероятно из-за близости к И. Н. Романову).
Несколько большую роль играли бояре кн. И. М. Воротынский (воевода в Казани в 1613 - 1615 и 1618 - 1619 гг. ) и кн. И. С. Куракин (в 1612/13 - 1614/15 судья Владмирского судного приказа, в 1615 - 1620 гг. воевода в Тобольске), занятые в основном руководством Казанским краем и Сибирью. Боярин кн. И. Н. Большой Одоевский вплоть до своей смерти в 1616 г. оставался в занятом шведами Новгороде, а представитель старшей ветви Годуновых окольничий С. С. Годунов в фактической ссылке на воеводстве в Верхотурье (умер в 1615 г.). Окольничий И. Д. Хворостинин сидел в воровской Астрахани, где и был в конце 1613 - начале 1614 гг. убит Заруцким.
Часть старых думцев встроилась в новую систему придворных отношений. Были приближены ко двору бояре В. П. Морозов (сородич Марфы и Салтыковых), кн. В. Т. Долгоруков (родня Салтыковым по жене, в 1615 - 1617 гг. - воевода в Казани), окольничий А. В. Измайлов (вел важные переговоры с иностранными послами, в 1616 - 1619 гг. судья Большого прихода), представители младшей ветви Годуновых - окольничий Н. В. Годунов (по 2-й жене родственник Стрешневых) и боярин М. М. Годунов, думный дворянин Г. Г. Пушкин (родня А. В. Лобанова-Ростовского).
Пополнение Думы новыми лицами производилось в основном за счет родни и приверженцев Романовых. Помимо указанных выше братьев Салтыковых и кн. Лобанова-Ростовского, в Думу вошли кн. И. Б. Черкасский (начавший набирать силу двоюродный брат Михаила по матери), кн. И. Н. Меньшой Одоевский (его сын Иван по 2-й жене был в родстве с Романовыми), кн. Ю. Я. Сулешев (1-м браком женат на сестре Д. М. Черкасского, 2-м на сестре Салтыковых), кн. А. Ю. Сицкий (родня Романовых; в 1615 - 1619 гг. судья Казанского дворца), П. П. Меньшой Головин (близкая родня Романовых по женской линии; в 1615 - 1617 гг. - судья Московского судного приказа, в 1619 г., видимо из-за конфликта вокруг Хлоповой, с семьей которой имел родственные связи, удален на воеводство в Нижний - воевода в 1619 - 1622 гг.), кн. Д. И. Мезецкой (свояк А. В. Лобанова-Ростовского; вел важные переговоры с иностранными послами), кн. Д. М. Черкасский (родня Романовых, на полковых воеводских службах).
Помимо них думные чины получили кн. И. Большой А. Хованский (имел родственные связи со Стрешневыми и Пожарскими и каким-то образом был связан с Б. И. Морозовым; в 1616/17 г. глава Владимирского судного приказа, в 1617 - 1619 гг. воевода в Новгороде), кн. Г. К. Волконский (видимо пользовался расположением Марфы), кн. Г. П. Ромодановский (возможно близок к Ф. И. Шереметеву; в 1616 - 1618 гг. руководил Владимирской, Галицкой, Костромской и Новгородской или Нижегородской четями, в 1619 - 1621 гг. - судья Московского судного приказа), А. И. Зюзин (дальние родственные связи с Романовыми; вел важные переговоры c с иностранными державами), Ф. Л. Бутурлин (видимо пользовался расположением Марфы).
В целом, Дума за первые шесть лет царствования обновилась примерно на 40% - выбыло 10 чел., вновь пожаловано 14, почти все выбывшие умерли естественной смертью, какими-либо опалами и репрессиями воцарение новой династии не сопровождалось.
Правление клана Марфы сопровождалось многочисленными злоупотреблениями и скандалами (самый известный из которых разгорелся вокруг несостоявшейся женитьбы царя на Марии Хлоповой) и было непопулярно и в обществе и при дворе, что однако не помешало воцарившейся династии прочно закрепиться у власти, подчинив себе, без опал и репрессий, боярскую элиту.
Думные дьяки
Одним из виднейших деятелей этого периода был Петр Алексеевич Третьяков. Чин думного дьяка он впервые получил от Вора, у которого руководил Поместным приказом. В августе 1610 г. Третьяков присягнул Владиславу, в августе - декабре 1611 г. руководил Поместным приказом уже в составе Первого ополчения, затем снова перешел на сторону Владислава. После освобождения Москвы он лишился чина думного дьяка, однако пользовался доверием правительства «всея земли» и руководил при нем Посольским приказом, сохранив эту должность и после воцарения Михаила (13 июля 1613 г. вновь пожалован в думные дьяки). Третьяков был одним из столпов правительства Салтыковых, руководя одновременно Посольским приказом и Устюжской четью. Незадолго до смерти отошел от активной деятельности, умер в мае - июне 1618 г.
С апреля 1618 г. Посольским приказом полностью или частично руководил Иван Тарасьевич Грамотин, окончательно утвердившийся в этой роли видимо уже после возвращения Филарета.
Влиятельным деятелем начала царствования был и думный дьяк Семен Сыдавной Васильев, возглавлявший Разрядный приказ (был разрядным дьяком в I, II и объединенном ополчениях). С июня 1619 г. руководил и Устюжской четью.
Поместный приказ в начале царствования возглавлял думный дьяк Федор Дмитриевич Шушерин (занимал ту же должность в Первом и объединенном ополчениях). После сентября 1613 г. он лишился чина и руководил Поместным приказом в качестве приказного дьяка до июля? 1617 г., когда был отставлен. Место Шушерина занял бывший 2-й дьяк Поместного приказа - Николай Никитич Новокщенов, в октябре 1617 г. получивший чин думного дьяка и видимо пользовавшийся доверием правительства.
С августа 1613 г. думным дьяком являлся Алексей Захарьевич Шапилов, в августе 1613 - мае 1615 гг. руководивший приказом Казанского дворца. В 1615 г. он был переведен в московские дворяне и оставил дьяческую службу.
Два государя (1619 - 1633)
читать дальше
Падение Салтыковых
В июне 1619 г. из польского плена вернулся отец государя митрополит Филарет. 24 июня он был возведен на патриарший престол и вскоре сделался фактическим соправителем своего сына, с официальным титулом «великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всея Руси».
С возвращением Филарета влияние клана Марфы начинает постепенно сокращаться. Уже в 1619 - 1620 гг. было сменено руководство ключевых приказов - в Посольском утвердился близкий к Филарету И. Т. Грамотин (июнь 1619 г.), С. Васильева в качестве главы Разряда сменил еще один выдвиженец патриарха - Томила Луговской (июль 1619 г.), Н. Новокщенов в качестве главы Поместного приказа был сменен И. Б. Черкасским (октябрь-ноябрь 1620 г.). На первые роли при дворе постепенно выдвигаются сторонники Филарета - кн. И. Б. Черкасский и др.
Осенью 1621 г. Б. М. Салтыков и кн. А. В. Лобанов-Ростовский были впервые посланы на службу вне столицы - разбирать городовых дворян в Калуге и Н. Новгороде. В том же году на государя были отписаны «излишки» поместной и вотчинной земли у братьев Салтыковых, А. В. Лобанова-Ростовского, В. Т. Долгорукова, чашника И. А. Плещеева и других близких к клану Марфы людей.
В феврале - марте 1622 г. в опалу попал один из лидеров прежней правящей группировки - кн. А. В. Лобанов-Ростовский. Князь был обвинен в «измене», лишен боярства и сослан в сибирскую Тару. В январе 1624 г. режим ссылки Лобанова-Ростовского был смягчен - его перевели в Соликамск, а позднее в собственную вотчину в Юрьевецком уезде. В 1626 г. князю вернули боярство и отправили воеводой в Свияжск, где он и умер на воеводстве в 1628/29 г.
В 1623 г. в опалу попали уже и братья Салтыковы. В сентябре 1623 г. был организован сыск по делу Хлоповой. Следственная комиссия (близкие к патриарху Н. И. Романов, И. Б. Черкасский, Ф. И. Шереметев и др.) допросив причастных выявила обман Салтыковых, расстроивших брак государя. 24 октября 1623 г. братья были обвинены в измене, лишены думных чинов и высланы в свои вотчины - Борис на Вологду, Михаил в Галич (их мать сослали в суздальский Покровский монастырь). Большая часть владений братьев была отписана на государя. В 1625/26 г. прямо из деревенской ссылки их отправили на воеводства - Бориса в Самару, Михаила в Чебоксары, однако думные чины не вернули (числились дворянами московскими). Отставка Салтыковых способствовала охлаждению отношений между родителями государя, хотя Марфа и позднее продолжала пользоваться определенным влиянием на сына и при дворе.
Правление Филарета
После падения Салтыковых влияние Филарета заметно усиливается. Автор иллюстрирует этот тезис примерами из области законодательной деятельности. Так, из 40 законодательных актов выпущенных в 1619 - 1623 гг., 20 представляли собой «именные» царские указы (14 от имени царя Михаила и 6 от имени Михаила и Филарета), остальные были приняты с участием Думы и соборных чинов (2 указа царя Михаила с приговором Думы, 13 указов Михаила и Филарета с приговором Думы, 2 боярских и 2 соборных приговора).
Из 37 актов принятых в последующие 4 года (осень 1623 - 1627), уже 32 представляли собой «именные» государевы указы (только 6 от имени одного Михаила, 25 от имени Михаила и Филарета и 1 от имени Филарета) и только 5 приняты с участием Думы (3 царских с боярским приговором и 2 боярских приговора).
В последующие годы (1628 - 1633) эта картина в целом сохранялась - из 42 актов этого периода 39 были «именными» (15 от имени царя Михаила, 23 от имени Михаила и Филарета, 1 - от имени Филарета), 3 акта приняты с участием Думы (1 указ Михаила с боярским приговором и 2 боярских приговора).
На первые роли в государстве выдвигаются лица связанные с Филаретом. Важнейшим представителем новой правящей группировки был племянник Филарета (и двоюродный брат царя Михаила) боярин кн. И. Б. Черкасский. В его руках сосредотачивается управление важнейшими военными, финансовыми и дворцовыми приказами - Большой казны (с мая 1621 г.), Стрелецким и Панским / Иноземским (с 1622 г.), Аптекарским (с 1623 г.), а сам он становится чем-то вроде главы правительства. В отличии от Салтыковых И. Б. Черкасский и сам по себе был значительной фигурой и сохранял свое влияние и после смерти Филарета, вплоть до собственной кончины в 1642 г.
Боярин И. Н. Романов был близок со своим братом патриархом (последний сам называл его одним из своих «приятелей», наряду с Б. М. Лыковым и И. Б. Черкасским), после смерти Ф. И. Мстиславского стал первым боярином в государстве и пользовался большим влиянием, однако к реальному управлению страной почти не привлекался, не имея вероятно соответствующих способностей.
Большим влиянием пользовался и боярин кн. Б. М. Лыков, еще один «приятель» Филарета. В отличии от И. Н. Романова он привлекался и к административной работе - был судьей в Сыскных приказах и руководил Ямским приказом (1628 - 1634 гг.). Ко внешнеполитическим делам однако боярин видимо не допускался, возможно из-за разногласий с патриархом по вопросам внешней политики.
Влиятельной фигурой был и боярин Ф. И. Шереметев, хотя и не входил видимо в круг ближайших доверенных лиц Филарета. В 1623/24 - 1629 г. он возглавлял Печатный приказ, а в 1624 - 1630 гг. одновременно и временный Приказ приказных дел. К дипломатическим делам он при Филарете видимо не допускался, будучи настроен антишведски и не поддерживая внешнеполитический курс патриарха.
Заметно выросло при Филарете значение кн. Д. М. Пожарского, сделавшегося одним из «наиглавнейших» бояр. В 1621 - 1627 гг. он возглавлял Разбойный приказ, в 1632 г. Приказ сбора пятой деньги, в начале 30-х - один из Сыскных, в 1629 - 1630 гг. был воеводой в Новгороде. Земельные владения князя при Филарете существенно увеличились за счет купленных и выслуженных вотчин и он сделался одним из крупнейших землевладельцев России.
Из прочих старых думных чинов ко двору были близки С. В. Головин (близок к И. Н. Романову, вторым браком женат на дочери Ф. И. Шереметева, дворовой боярыне царицы Евдокии, в 1628 -1634 гг. судья Московского судного приказа, в 1630 - 1634 гг. - Новой чети и пр.); кн. Д. И. Мезецкой (служил в Сыскных приказах, в 1623 - 1628 гг. судья Новой чети и Пушкарского приказа); кн. И. Н. Меньшой Одоевский (в 1619 - 1621 и 1624 - 1628 гг. судья Владимирского приказа, в 1619 - 1622 гг. - Новой чети и пр.); кн. Г. К. Волконский (в 1620 - 1622/23 гг. судья Пушкарского, в 1627 - 1634 гг. - Челобитного, в 1629 - 1633/34 гг. - Казачьего, в 1632/33 г. Разбойного приказов); кн. Г. П. Ромодановский (судья Московского судного приказа в 1619 - 1621, воевода в Новгороде в 1623 - 1626 гг.); Ф. Л. Бутурлин (в 1619 - 1627 гг. судья Челобитного приказа); Н. В. Годунов, в меньшей степени - кн. Д. М. Черкасский (хотя и обладал очень высоким местническим статусом, в 1624 - 1633 гг. глава Приказа Казанского дворца); кн. Ю. Я. Сулешев (судья в Сыскных приказах, Разбойном приказе в 1628 - 1630 и 1633 гг., воевода в Тобольске в 1623 - 1625 и Новгороде в 1630 - 1632 гг.) и А. Б. Измайлов (судья Новой чети в 1629 - 1630 и пр.).
Близкий к Салтыковым В. П. Морозов особым доверием не пользовался (в 1627/28 судья Приказа приказных дел, в 1628 - 1630 гг. - возглавлял Владимирский судный приказ).
Боярин М. М. Годунов в 1620 - 1623 гг. был воеводой в Тобольске и рассорившись с местным архиепископом попал в опалу (1623 - 1626 гг.), к 1627 г. был прощен (вероятно благодаря родственным связям с Б. М. Лыковым, М. Б. Шеиным, Стрешневыми и Сицкими) и вернулся к активной деятельности
Окольничий Ф. В. Головин, в начале правления Филарета приближенный ко двору, в 1623 г. попал в опалу (вероятно за сношения с бежавшей в Литву при Годунове семьей двоюродного брата) и был лишен чина, сохранив впрочем свои земельные владения (позднее чин ему был возвращен, умер в 1625 г.).
Г. Г. Пушкин в 1619 г. ослеп и отошел от активной деятельности.
Не играли заметной роли А. Ю. Сицкий (несмотря на родство с Романовыми), П. П. Меньшой Головин и видимо кн. И. Большой А. Хованский (умер в 1622 г.).
Из числа вновь вошедших в Думу наибольшим влиянием пользовался вернувшийся из Польши вместе с Филаретом М. Б. Шеин, близко сошедшийся с патриархом в плену. Боярин регулярно участвовал в важных (в том числе и конфиденциальных) переговорах с послами иностранных держав, командовал русской армией в Смоленской войне и пр. М. Б. Шеин состоял в родстве с Годуновыми (и через них со Стрешневыми) и Б. М. Лыковым (сын Шеина женился на дочери боярина) однако (в силу тяжелого характера) никакой поддержки в верхах (кроме Филарета) и среди боярства не имел, что и предопределило во многом его судьбу.
Еще один вернувшийся из польского плена боярин - И. И. Шуйский, также пользовался поддержкой Филарета и занимал высокое положение при дворе (породнившись к тому же с И. Б. Черкасским и В. П. Морозовым), однако в государственных делах большой роли не играл. Боярину были возвращены родовые вотчины Шуйских, что позволило ему стать одним из крупнейших землевладельцев в государстве.
Резко выросло при Филарете значение одного из Сицких - кн. Андрея Васильевича, не пользовавшегося ранее расположением при дворе. В 1621 г. он возглавил важнейший Поместный приказ (1621 - 1629), а в 1622 г. был пожалован в окольничие и почти сразу же в бояре.
Важную роль играл кн. А. М. Львов, дослужившийся за время Смуты от жильца до стольника (его отец служил по Галичу). С 1626 по 1652 гг. он руководил Большим дворцом и пользовался большим влиянием при дворе.
Близки к Филарету были кн. А. В. Хилков (с 1624 г. и до смерти Филарета - патриарший боярин и глава патриаршего Разряда, в том же году пожалован и в Думу); Л. И. Долматов-Карпов (в 1629 - 1633 гг. возглавлял Печатный приказ и пр.); В. Г. Коробьин (посылался с важными дипмиссиями, в 1632 - 1635 гг. руководил Поместным приказом, дочь замужем за сыном В. П. Морозова). Из прочих пожалованных в Думу ко двору были близки кн. И. И. Меньшой Одоевский (в 1626 - 1628 воевода в Новгороде) и кн. С. В. Прозоровский (родня Шуйских и через них близок к И. Б. Черкасскому), отчасти Д. И. Шебановский Долгоруков.
Остальные пожалованные - кн. И. Ф. Троекуров (пользовался немалым влиянием, но в боярах пробыл чуть больше года), кн. И. Ф. Хованский, Ф. И. Дудин Лыков (троюродный брат Б. М. Лыкова, старшая ветвь рода) были малозаметны или пробыли в новых чинах недолго.
Старые «большие бояре» - княжата (Голицыны, Куракины, Трубецкие, Воротынские и др.) при Филарете оказались практически вытеснены из Думы, начавшей превращаться из собрания родовой боярской аристократии в совет придворных при новой династии, состоящий в основном из людей романовского круга, родственников и приближенных Романовых. В 1621 - 1622 гг. умерли Ф. И. Мстиславский и А. В. Трубецкой; в 1620 г. попал в опалу (видимо за нелояльность и сочувствие Владиславу) И. С. Куракин (лишившийся своих поместий и просидевший в ссылке за приставами до самой смерти); осенью 1624 г. за местничество на царской свадьбе попал в опалу и был сослан И. В. Голицын, также пытавшийся местничать на свадьбе Михаила Д. Т. Трубецкой (в начале правления Филарета приближенный ко двору) был отправлен (фактически сослан) в Тобольск на воеводство, где и умер; И. М. Воротынский, также видимо попавший в немилость, с апреля 1624 г. отходит от дел и не упоминается на службе вплоть до пострига и смерти на рубеже 1626 - 1627 гг. К концу правления Филарета из числа представителей первостепенных княжеских родов на службе остается один И. И. Шуйский.
Значение Думы в целом при Филарете заметно сократилось - существенно уменьшилось ее участие в принятии законодательных актов (см. выше), решении вопросов внешней политики и руководства боевыми действиями (Смоленская война), где Филарет зачастую действовал в обход Думы и т. д. Заметно сократился численный состав Думы - с 33 до 24 чел.
Заметно возросла роль знати в приказной деятельности - судьи из представителей аристократии появляются во главе приказов ранее руководимых дьяками - Поместного, Печатного и проч. Из 43 приказов рассматриваемого времени (без учета Сыскных), 33 (76,7%) руководились судьями из числа служилой знати. Под управлением дьяков обычно оставались Разряд, Посольский приказ, Галичская, Новгородская, Костромская и Устюжская четверти, Иконный и Панихидный приказы. Большое значение приобретают Сыскные приказы - временные органы создаваемые для решения самых разнообразных задач. В целом, при Филарете в приказной деятельности участвовало подавляющее большинство бояр и окольничих - ок. 78%.
Одновременно заметно уменьшилось участие думных чинов в полковой и городовой воеводской службе. Они совсем не назначаются воеводами «украинного разряда», а полковыми воеводами служат только в ходе неудачной Смоленской войны. Лишь половина думных чинов (24 из 46) упоминается в качестве городовых воевод, при этом в большинстве случаев (16 чел.) только по одному разу, а для пятерых из них (Салтыковы, Долгоруков, Лобанов-Ростовский, Трубецкой) воеводство являлось формой ссылки.
Возросло влияние знати в дворянской среде, в первую очередь среди московских чинов, где распространяется система патронажно-клиентельских отношений. Так, по жилецкому списку 1625 г. 15 бедных беспоместных жильцов жили у видных думных и комнатных людей (И. Н. Романова, И. Б. Черкасского, И. И. Шуйского, Д. М. Пожарского, Б. И. и Г. И. Морозовых и др.), которые их «кормили, поили и жаловали». Патроны также помогали служебному продвижению своих подопечных, используя их, в свою очередь, в качестве разного рода помощников, посыльщиков, «адъютантов». Именовались последние «держальниками» или «знакомцами».
Царские свадьбы
Первую попытку жениться царь Михаил предпринял в 1616 г. Избранницей государя стала Мария Ивановна Хлопова, дочь Ивана Ивановича Назарьева Хлопова (выборный дворянин по Козельску, к 1615 г. - московский дворянин). «Родословными людьми» Хлоповы не являлись, однако их род был довольно заметен при дворе. При Иване Грозном Хлоповы служили в опричнине и особом дворе, представители старшей ветви рода при этом дослужились до высоких должностей - постельничего и стряпчего с ключом. После смерти Грозного Хлоповы лишились дворовых и московских чинов и служили выборными по Козельску и Ржеве, но ко времени свадьбы часть из них снова дослужилась до московских дворян. Близкой родней Хлоповым были Желябужские, они имели родственные связи с Нагими и пр.
Брак с Хлоповой был поначалу одобрен и Марфой. Невесту взяли во дворец, сменив имя на Анастасия. Однако свадьба не состоялась из-за происков Салтыковых, опасавшихся видимо, что новая царская родня оттеснит их от трона. Воспользовавшись случайным недомоганием невесты (с непривычки объевшейся царскими яствами) они представили ее тяжелобольной и неспособной к деторождению. Родственники Хлоповой были обвинены в сокрытии болезни невесты. В конце июня - начале июля 1616 г. Хлопова и ее родня были удалены от двора, а затем (большей частью) сосланы в Тобольск. Марфа поддержала своих племянников.
После возвращения Филарета Михаил пытался вернуться к браку с Хлоповой, к которой был очевидно искренне привязан. В июне 1619 г. царской грамотой Хлоповым и их родне было разрешено перебраться из Тобольска в Верхотурье, а в декабре 1620 г. в Нижний Новгород. Однако Марфа решительно воспротивилась браку и пойти против матери Михаил не решился. В ноябре 1623 г. от брака с Хлоповой отказались окончательно. Сама она жила в Н. Новгороде вплоть до своей смерти в марте 1633 г., родня ее также жила в ссылках вплоть до кончины несостоявшейся царской супруги.
Филарет пытался женить сына на иностранной принцессе - в 1621 г. русское посольство вело переговоры в Дании о браке с одной из племянниц короля Христиана, в 1623 г., при посредничестве Густава Адольфа, была предпринята попытка сосватать сестру бранденбургского курфюрста Екатерину, однако успехом эти предприятия не увенчались.
Новый брак Михаила был организован его матерью, выбравшей в невесты сыну Марию Владимировну Долгорукую, дочь близкого к старице боярина В. Т. Долгорукова. Филарет против этого брака видимо не возражал, хотя особой радости явно не испытывал (что отразилось и на свадебных разрядах, куда не попала значительная часть родни невесты). Наскоро организованная свадьба была сыграна 19 сентября 1624 г., однако уже на следующий день новобрачная занемогла, а в ночь с 6 на 7 января 1625 г. скончалась. Причины болезни и смерти царицы остались неизвестными, никакого расследования не проводилось. Неудача нанесла тяжелый удар по клану Марфы и семейству Долгоруковых. Отец невесты, боярин В. Т. Долгоруков, в 1626 г. был отправлен на воеводство в Вологду (фактически в ссылку), осенью 1628 г. был по болезни отпущен в деревню, где и оставался до самой смерти в 1633 г. Пошатнулось и положение других Долгоруких, после свадьбы 1624 г. никто из них не получал новых чинов, а после смерти В. Т. Долгорукова и окольничего Д. И. Долгорукова (1626 г.) в Думе они не появляются до конца правления Михаила Федоровича.
В феврале 1626 г. царь Михаил наконец успешно женился, избранницей его стала Евдокия Лукьяновна Стрешнева. Стрешневы, как и Хлоповы, только на первый взгляд выглядели сугубо провинциальным незначительным родом. Отец царицы, Лукьян Степанович Стрешнев, действительно звезд с неба не хватал, дослужившись только до выборного по Мещевску, однако его братья и прочие представители старшей, мещовской, ветви рода еще до свадьбы Евдокии стали московскими дворянами и жильцами (благодаря службам в Смутное время). Еще более заметной была младшая ветвь Стрешневых, изначально служившая по Можайску. Иван Филиппович Большой Стрешнев был дьяком в особом дворе Грозного (выдвинувшись благодаря родственным связям с Алферьевыми и Безниными, а через них - с Нагими), при Федоре и Борисе пребывал в опале, став думным дьяком при Самозванце и думным дворянином при царе Василии (умер в 1613 г.). Его сын, В. И. Стрешнев был близок к клану Марфы, уже в 1613 г. попал в царские спальники и к 1624 г. считался едва ли не самым влиятельным из них («главным комнатным»).
После свадьбы новая царская родня была осыпана наградами и чинами. Впрочем, отец царицы, Л. С. Стрешнев, не обладавший видимо особыми способностями, получил только чин московского дворянина (1626 г.), а в Думу попал гораздо позднее (окольничий с 1630 г., боярин с 1634 г.). Упомянутый В. И. Стрешнев еще более укрепил свое положение во Дворце, встав во главе Серебряной (1626, 1630/31 - 1638), а позднее Оружейной (1631 - 1638) и Золотой (1630 - 1638). Дядя царицы, Федор Степанович Стрешнев получил чин ее дворецкого и встал во главе возрожденной Царицыной мастерской палаты (1626 - 1647/48).
Двор царицы Евдокии
С появлением царицы при ней оформляется особый двор, на формирование которого значительное влияние оказывала видимо старица Марфа.
Высшим чином царицына двора являлись «мамы» царевичей и царевен: у Алексея Михайловича (род. в 1629) - Ирина Никитична Годунова (вдова окольничего Ивана Ивановича Годунова и сестра Филарета), а затем - Ульяна Степановна Собакина (вдова Сергея Степановича Собакина); у Ивана Михайловича (1633 - 1639) - Анна Константиновна Стрешнева (жена отца царицы); у Ирины Михайловны (род. в 1627) - Мария Афанасьевна Хованская (вдова боярина Ивана Федоровича Хованского) и Феодора Ивановна Плещеева; у Анны Михайловны (род. в 1630) - Ульяна Васильевна Троекурова (жена Романа Федоровича Троекурова, брата боярина И. Ф. Троекурова и сестра окольничего С. В. Прозоровского) и Дарья Ивановна Толстая; у Татьяны Михайловны (род. в 1636) - Мария Ивановна Пронская (жена Василия Романовича Пронского) и Анна Лаврентьевна Мещерская.
Помимо них в число верховых боярынь входили: Екатерина Ивановна Бутурлина (вдова Василия Матвеевича Бутурлина), Авдотья Федоровна Коркодинова, Соломонида Петровна Мезецкая, Соломонида Васильчикова, Федора Заболоцкая, Анна Борисовна Травина, Анна Пушкина, Анна Андреевна Колычева (жена Ивана Федоровича Колычева), Татьяна Скобельцина, Анна Ивановна Одоевская (вдова Ивана Михайловича Одоевского), Мария Елизарьевна Туренина (жена Василия Ивановича Туренина).
Помимо этого при царице служили и иные чины*. О составе женской части царицына двора дает представление роспись традиционного троицкого похода в сентябре 1628 г. Царицу Евдокию сопровождали 8 дворовых боярынь (М. А. Хованская, У. В. Троекурова, Е. И. Бутурлина, У. С. Собакина, С. П. Мезецкая, А. Ф. Коркодинова, Ф. Заболоцкая, С. Васильчикова - ларешница), 2 казначеи, 2 кормилицы и 60 постельниц и мастериц.
Царицыны стольники были чем-то вроде пажей, набирались из подростков в возрасте ок. 10 лет и по достижении 15-17-летнего возраста переводились в царские стольники. Среди стольников царицы Евдокии преобладали представители рода Стрешневых, родственных им семей, а также сыновья и родня царицыных боярынь и прочих придворных.
* По Забелину, по убывающей: «мамы», верховые боярыни, казначеи (обычно две), ларешница (ведала комнатными ларцами), кормилицы, сенные боярышни, постельницы, мастерицы, портомои или мовницы. Мужскую часть штата составляли: «управление» Царицыной мастерской палаты (дворецкий, дьяк и подьячие), царицыны стольники, крестовые дьяки и прочие (истопники, мастера, сторожа и др.).
Придворные должности и «комната»
Сторонники Салтыковых были постепенно вытеснены и с придворных должностей и из числа ближних людей. Постельничий К. И. Михалков уже к 1620/21 г. лишился должности печатника и руководства Печатным приказом, перешедших к думному дьяку Т. Луговскому. В феврале 1628 г. он был отставлен и от должности постельничего, перешедшей к Степану Лукьяновичу Хрущову, человеку близкому к Филарету (сам Михалков умер в чине московского дворянина 12 апреля 1630 г.).
После мая 1628 г. должности стряпчего с ключом лишился И. И. Чемоданов (в 1630 г. постригся и вскоре умер). Сама должность оставалась вакантной до 1635 г.
После смерти близкого к Марфе казначея Н. В. Траханиотова (умер в 1621 - 1622/23 г.), его должность также оставалась вакантной до 1639 г.
Обязанности дворецкого с 6 января 1626 г. исполнял А. М. Львов, руководивший приказом Большого дворца (с 1644 г. - дворецкий «с путем»).
Кравчим с 7 января 1632 г. был кн. Василий (Маметша, крестился в апреле 1620 г.) Яншеевич Сулешев (брат боярина Ю. Я. Сулешева и крестник И. Б. Черкасского).
Ясельничим с ноября 1619 г. был Богдан Матвеевич Глебов, сидевший в польском плену вместе с Филаретом. После его смерти осенью-зимой 1632/33 г. ясельничим стал другой близкий к Филарету человек - Иван Васильевич Биркин (ранее бывший патриаршим кравчим и патриаршим дворецким).
Ловчим, после смерти Г. Г. Маматова (24 апреля 1624 г.), стал Тимофей Иванович Усов (сентябрь? 1624 г.).
В спальниках у царя Михаила ко времени возвращения Филарета служило 10 человек: Б. И. и Г. И. Морозовы, кн. И. А. Голицын, кн. Ф. А. Сицкий, кн. И. Ф. Троекуров, Л. А. и И. А. Плещеевы, С. Я. Милюков, В. И. Стрешнев, Ф. М. Толчанинов.
За время правления Филарета состав спальников сменился наполовину - к 1633 г. из прежних продолжали служить Б. И. и Г. И. Морозовы, В. И. Стрешнев, Ф. М. Толчанинов и Л. А. Плещеев.
И. Ф. Троекуров в 1620 г. стал боярином, умерли кн. Ф. А. Сицкий (весна 1627 г.) и И. А. Плещеев (6 апреля 1630 г.). Близкие к Марфе кн. И. А. Голицын и С. Я. Милюков были переведены в московские дворяне (к сентябрю 1622 и в апреле 1629 г. соответственно).
Места выбывших занимали, в первую очередь, люди близкие к Филарету. Между 1618 и 1626 г. спальником стал Лев Иванович Долматов-Карпов, в 1621 - 1622 гг. - Иван Михайлович Шеин (сын М. Б. Шеина), в июне? 1623 г. кн. Юрий Андреевич Сицкий, к марту 1624 г. - кн. Борис Александрович Репнин, в первой половине 20-х - кн. Никита Иванович Одоевский (зять Ф. И. Шереметева). При Филарете спальниками стали видимо и Алексей Федорович Шереметев (сын Ф. И. Шереметева, умер в 1632 г.) и кн. Яков Куденетович Черкасский (родственник и протеже И. Б. Черкасского). В конце «филаретовской» эпохи в спальники попал Борис Иванович Троекуров (4 февраля 1633 г., сын боярина И. Ф. Троекурова).
Помимо перечисленных, в спальники возможно попали Семен Лукьянович Стрешнев (брат царицы Евдокии), Иван Федорович Большой Стрешнев (двоюродный брат царицы Евдокии) и Василий Васильевич Бутурлин. Все они были царицыными стольниками, но позднее (1630 - 1632 гг.) стали царскими и (возможно) комнатными стольниками.
К концу правления Филарета спальниками были 10 -13 человек: Б. И. и Г. И. Морозовы, В. И. Стрешнев, Ф. М. Толчанинов, Л. А. Плещеев, кн. Ю. А. Сицкий, кн. Б. А. Репнин, И. М. Шеин, кн. Н. И. Одоевский, кн. Б. И. Троекуров и вероятно кн. Я. К. Черкасский, С. Л. и И. Ф. Большой Стрешневы, В. В. Бутурлин.
Думные дьяки
Правление Филарета сопровождалось активным обновлением кадров приказного аппарата. В 1619 - 1628 гг. штат дьяков обновился (по Лисейцеву) примерно на 60% (за «салтыковский» период на 22%). Еще более интенсивно менялся состав думных дьяков.
В июле 1619 г. Сыдавной Васильев был отстранен от руководства Разрядом и Устюжской четвертью, после чего до сентября 19-го служил (с сохранением чина) в Казанском дворце, в качестве товарища судьи кн. А. Ю. Сицкого. 5 ноября 1620 г. он умер.
В сентябре - октябре 1620 г. был отстранен от руководства Поместным приказом Николай Никитич Новокщенов, лишившийся и чина. Его дьяческая карьера на этом закончилась, позднее (к маю 1625 г.?) он был пожалован в московские дворне, служил в этом чине до 1633 г., затем постригся, умер в 1637 г.
После смещения С. Васильева Разряд возглавил думный дьяк Томило Иудич (Юдич) Луговской, вернувшийся из польского плена вместе с Филаретом (одновременно руководил Устюжской четью - 1619 - 1622 гг. и Печатным приказом - 1620/21 - 1621/22 гг.). В июле? 1622 г. отстранен (вероятно за крутой нрав и «самовольство») и переведен в московские дворяне, в 1630 - 1633 гг. в опале и ссылке в деревне.
Утвердившийся после возвращения Филарета во главе Посольского приказа думный дьяк Иван Тарасьевич Грамотин руководил им до декабря 1626 г., когда попал в опалу за «самовольство» (предположительно из-за разногласий с Филаретом по внешнеполитическим вопросам), жил в ссылке вплоть до 1633 г.
Назначенный на место Грамотина думный дьяк (декабрь 1626 г.) Ефим Григорьевич Телепнев продержался до 22 июля 1630 г., когда был отставлен, лишен чина и отправлен в ссылку (причины неизвестны).
На место Телепнева был назначен Федор Федорович Лихачев (думный дьяк к сентябрю 1622 г.), в 1622 - 1630 гг. руководивший Разрядом (где сменил другого лишенца - Т. Луговского). Он разделил судьбу предшественников - к 1 октября 1632 г. отставлен, лишен чина и сослан (в ссылке до смерти Филарета в 1633 г.).
Место Лихачева в Разрядном приказе занял думный дьяк (11 августа 1630 г.) Иван Афанасьевич Гавренев, до этого служивший выборным по Кашину, остававшийся на этой должности 30 лет - до 1661/62 г.
В Посольском приказе Лихачева сменил думный дьяк (1 октября 1632 г.) Иван Кириллович Грязев, возглавлявший ведомство менее двух лет (умер 14 мая 1634 г.).
Частые отставки думных дьяков были вызваны видимо (по мнению автора) излишней самостоятельностью (к которой они привыкли за время Смуты), а также видимо разногласиями по вопросам внешней политики (которую Филарет вел, отчасти, в обход Посольского приказа).
Значение думных дьяков, по мнению автора, за время падения Филарета вообще упало, а численность и сфера деятельности сократились - вместо 3-4 думных дьяков конца XVI - начала XVII вв., руководивших Разрядом, Посольским и Поместным приказами и Казанским дворцом теперь имелось всего два, управлявших Разрядным и Посольским приказами.2-я часть3-я часть
@темы:
история,
книги,
СТ,
early modern Russia,
конспект