Но были у Маркова и претензии принципиального идеологического характера. Если для Маркова и его сторонников триада «православие, самодержавие, народность» была основополагающим постулатом и мыслилась именно в данной иерархической последовательности, то для многих русских националистов взгляд на нее был другой. В отличии от черносотенцев, у националистов центральное место в идеологии занимала народность (нация), а православию и самодержавию отводилась как бы «вспомогательная» роль. «У правых, - отмечал Марков, - национализм составляет один из трех равноправных членов их политического символа веры... тогда как у националистов третий член символа - национализм... затемнил, задушил первые два члена - самодержавие и православие...».
читать дальше...Если черносотенцам уже в самом слове «конституция» слышалась крамола, то националисты... конституционного строя не отвергали... «Самое несогласимое различие между Всероссийским национальным союзом и монархическими партиями в том, что мы признаем Основные законы, а они воюют с ними. Для монархистов акт 17 октября 1905 года есть акт революции, для нас - акт закономерной воли монарха. Монархисты полагают, что так называемый «новый режим» не народен, что он навязан народу и государю кучкой узурпаторов с демоническим С. Ю. Витте во главе. Националисты думают наоборот - они полагают, что, скорее так называемый «старый режим»... перестал быть национальным. Какова бы не была наша новая конституция, - а что она плоха, мы не спорим, - она более национальна, чем вечное бездействие и вечное превышение власти», - писал идеолог ВНС М. О. Меньшиков.

А. А. Иванов «Вождь черной реакции: Николай Евгеньевич Марков»