Еще более печальной была судьба европейского рыцарства в трудах историков XIX и ХХ веков. Позитивистская, а затем и марксистская историография последовательно лишала средневекового рыцаря всех его «рыцарских качеств»: воинских доблестей, стремления к приключениям, галантности по отношению к прекрасным дамам и т. д. Даже при рассмотрении истории крестовых походов – акме Духа Средневековья – мотивы их участников были рационализированы в категориях Нового времени. Историографическим штампом стали утверждения, что рыцари «конечно же» отправлялись в Святую землю не для освобождения Гроба Господня или войны с врагами веры, а для захвата новых владений, под давлением аграрного перенаселения и прочих «объективных факторов».
читать дальшеВ трудах представителей социологизирующей истории средневековый рыцарь предстает скорее крепким хозяйственником, чем воином. Современная постмодернистская историография дополнила этот образ семиотическими толкованиями: за всяким описанием битвы она видит аллюзии на тексты Священного Писания, за рассказом о рыцарском подвиге – сложную идеально-типическую конструкцию, требующую семиотической расшифровки. Несомненно, жизнь требовала от рыцаря XIV века навыков хозяйственника, и может быть, некоторые из них имели склонность к вдумчивым штудиям библейских текстов. Но для того, чтобы отправиться в поход на край известного мира для войны с «язычниками и схизматиками», рыцарь должен был руководствоваться какими-то иными идеалами. Понимание внутреннего мира средневекового человека, да и сам интерес к нему оказались утраченными.
А. В. Мартынюк «До Герберштейна: Австрия и Восточная Европа в системе персональных и культурных контактов»