В. И. Ульяновский
«Священство» и «царство» в начале Смуты

Основная тема книги - отношение русской церкви (а заодно и восточных церквей) к Самозванцу - до его воцарения, во время царствования и после. Автор собрал массу интересного материала, особенно по монастырям. Весьма интересная и полезная работа.

@темы: книги, история, early modern Russia

---

С. В. Минеева проанализировала более ста четьих сборников с житиями русских святых, которые были актуальны к началу Смуты, выявив 89 житий в 369 списках... Среди них 57 преподобных (189 списков житий), 13 князей (70 списков), 7 юродивых (45 списков), 4 святителя (митрополиты: Филипп - 11 списков, Петр - 9 списков, Алексий - 10 списков и Иона - 4 списка), 1 столпник (Никита Переславский)... Территориально русские святые «распределились» таким образом: 22 северорусских (102 списка житий), 17 новгородских (89 списков), 8 ростовских (57 списков), 3 поволжских... Количество списков житий более-менее пропорционально почитанию святого.
Из северорусских святых особо выделяются Александр Свирский (17 списков), Дмитрий Прилуцкий (13 списков), Кирилл Белозерский, Герман Соловецкий и Прокопий Устюжский (все по 10 списков), Павел Обнорский (8 списков) и Дионисий Глушицкий (6 списков). Из новгородских подвижников резко выделяется Иоанн Новгородский (21 список), затем Варлаам Хутынский (15 списков), Антоний Римлянин (11 списков) и Михаил Клопский (9 списков). Из ростовских подвижников особо почитаемыми были Авраамий (14), Леонтий (12) и Исидор... (12). Среди всех преподобных, конечно, превалировал Сергий Радонежский (23 списка); среди князей - смоленско-ярославский князь Федор, с сыновьями Давидом и Константином (17), Михаил и Федор Черниговские (15), Борис и Глеб (12); среди юродивых - Василий Блаженный (8); среди святителей - Филипп (11), Петр (9) и Алексий (10).

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, early modern Russia

---

...Исследователя подстерегает источниковая «ловушка»: норма не фиксируется, а вот не-норма оказывается в письменных источниках часто подробно описанной.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, early modern Russia

---

Местничество и действительность (почти «поэзия и правда»)

Известный московский род Вельяминовых на рубеже 1650-х—1660-х гг. много докучал царю с местническими претензиями. Сначала в Смоленске вторым воеводой на смену одному из Вельяминовых (Андрею Степановичу) был назначен князь Борятинский. А в Полоцке в это время вторым же воеводой был сын Андрея Степановича Иван Вельяминов. Смоленск был в каком-то счете выше Полоцка (так, в этот момент в Смоленске главенствовал князь Борис Александрович Репнин, а в Полоцке – его сын Иван, оба бояре), поэтому второй полоцкий воевода в местнических координатах проигрывал второму воеводе смоленскому. Недовольные этим, братья Ивана Вельяминова били челом царю, что ему невместно быть меньше Борятинского. Царь сказал, что официально Полоцк и Смоленск не состоят в местнических отношениях, относятся к разным «разрядам», и это подразумевало, что в этом назначении (Борятинского в Смоленск при живом Вельяминове в Полоцке) царь не видит потерьки (т.е. местнического проигрыша) для Вельяминовых.

Второй раз Вельяминовы морочили царю голову, когда из них Степана Михайловича назначили в Полоцк первым воеводой, а Никиту Андреевича, первого челобитчика в прошлый раз, - вторым (август 1660 г.). Но Никита заявил (в пересказе главного специалиста по местничеству Ю. М. Эскина), что «хотя его родственник-начальник по лествице ему и «дед», но «в роду у них худ», и первым-де воеводой следовало быть ему» (Эскин 2020: 218). С этим царь согласился и Степану Михайловичу пришлось ехать в Полоцк одному, без товарища, хотя на месте ему достался в этом качестве Иван Андреевич, брат Никиты, тоже, наверное, считавший себя лучше «деда». Он был там оставлен на время с частью действующей армии, но перешел в итоге из полковых в городовые, «осадные» воеводы.

Но вскоре в Полоцк подобрали более солидного первого воеводу – окольничего, князя, уже повоеводствовавшего там несколько лет назад – Данилу Степановича Велико-Гагина (начало мая 1661 г.). Степан Вельяминов становился при нем вторым, а Иван – третьим воеводой. Неугомонный Никита Андреевич снова был возмущен. Он бил челом царю, что тем Вельяминовым, что в Полоцке, служить с Велико-Гагиным невместно и просил дать с ним счет.
По мнению Ю. М. Эскина, «третье возобновление вельяминовских претензий царь явно счел назойливым» (Эскин 2020: 219). Никита Вельяминов с братьями были вызваны к крыльцу царского дворца и с его вышины думный дьяк Семен Заборовский (обладатель исключительно забористого почерка и будущий тесть царя Федора Алексеевича) объявил им государев указ: «Никита! Бил ты челом государю, что дяде твоему Степану и брату твоему Ивану с окольничим с князь Данилом Степановичем Великого-Гагиным быть невместно. И вы били челом, не познав свою меру – с окольничим с князь Данилом Гагиным быть вам мочно. И указал государь за бесчестье окольничего князь Данила Степановича Великого-Гагина тебя, Никиту, послать в тюрьму, а дяде твоему Степану и брату твоему Ивану указал государь с окольничим с князь Данилом Степановичем Гагиным в товарищах быть по прежнему своему государеву указу». И Никита был тут же отослан в тюрьму. Не сказано на сколько, но обычно такие аресты длились не более нескольких дней.

В июне 1661 г. Велико-Гагин добрался к Вельяминовым в Полоцк и начал устраиваться первым воеводой: принял укрепления, гарнизон, всякие запасы и архив, стал налаживать хозяйство. Его товарищу Степану Вельяминову, передвинутому из первых во вторые воеводы, пришлось потесниться. И, как выясняется, потесниться ему пришлось гораздо сильнее, чем мы, да и он сам могли бы ожидать.

Вот как он сам описывает свое положение в начале июля в челобитной царю :

«Был я в Полоцку первым воеводишкою, и на дворе первого воеводы стоял, и маетности [имения] в Полоцком уезде, которыми по твоему, великого государя, указу владели первые воеводы, даны [были] мне. И ныне в Полоцку велено быть окольничему князю Данилу Степановичю Великого-Гагину, а мне велено с ним быть, да в третьих воеводах – внуку моему Ивану Андрееву сыну Вельяминову.

И окольничий кн. Данила Степанович велел мне с того двора, на котором я стоял, съехать, и я с того двора съехал на опальный на изменничий дворишко, а на том дворе только две избенки, а иного никакого пристрою нет. И я с женою и с детишками в тех избах жил на потолоке.

И увидя мое разорение и бесчестье, твой, государев, богомолец Калист, епископ полоцкий и витебский, дал мне на своем на людском дворе в другом городе [вне кремля, внутри второй линии стен] постоять на время с людьми своими. И ныне я на том дворе стал с великою нужею и с позором.

А мещанам, бурмистрам и райцам даны твои, великого государя, грамоты: стояльцам у них не ставиться. Да мещанам же дана твоя грамота: дворов воеводских строить им не велено.

А другова [второго] воеводы устроен двор нарочный, и тот двор занял Иван Вельяминов, а у него, Ивана, двор был в верхнем городе, и он, уведав, что будет в Полотеск окольничий кн. Данила Степанович, а ему быть в третьих воеводах, тесня меня и позоря, с того двора съехал на воеводский двор другова воеводы, а в городе на том дворе, который был устроен ему, Ивану Вельяминову, поставил жить воскресенского попа, а в клетях поклал свою рухлядь.

А маетности, которыми ты, великий государь, пожаловал меня, окольничий кн. Д. С. взял себе, мстя тому, что я бил челом тебе в отчестве, а за мною маетности не оставил ничего.

И мне, холопу твоему, будучи на твоей, великого государя, службе, сыту быть нечем, а за Иваном Вельяминовым и за дьяком Тимофеем Кузминым маетности по-прежнему. А позорит меня Иван Вельяминов, мстя тому, что у меня с братом его с Микитой брань и ссора в нижегородцком поместейце, и быть мне с ним, Иваном, вместе нельзя».

В итоге второй воевода просил отставки: «чтоб мне, живучи в Полоцке, с женишкою и с детишками голодною смертью не умереть», а на самом деле – чтобы подчеркнуть свое несогласие не только с притеснениями, которые он терпел, но и с невыгодным для местнического счета служебным назначением.

Как видно, Степан Вельяминов и сам когда-то местничал с князем Велико-Гагиным (тогда это местническое дело не сохранилось; другой вариант - что он посчитал себя участником последнего челобитья Никиты Вельяминова, идущего как бы от всех Вельяминовых против всех Велико-Гагиных). Было ли это одно дело или два, но Вельяминовы в любом случае не получили в нем/них удовлетворения. Внутри рода у Степана был конфликт и местнический, и имущественный с «внуками» Андреевичами – Никитой и Иваном. И оказывалось, что все эти противоречия сразу же давали о себе знать на службе. Но надо отдать воеводам должное: как бы они ни враждовали друг с другом, перед лицом приближающегося литовского войска никакой порухи «государеву делу» они не допустили и Полоцком управляли без видимых упущений.

Алексей Михайлович, со своей стороны, тоже постарался вернуть лад между воеводами и восстановить социальный порядок и старшинство. Велико-Гагин должен был поставить Степана Вельяминова на двор, предназначенный для второго воеводы, и дать ему владеть маетностями второго воеводы. Ивана Вельяминова следовало переместить на тот двор, который был у него раньше (и для него и был построен). Типичный царь Алексей: заставлять служить вместе врагов, чтобы они мирились за совместной работой (точно так же он постоянно пытался помирить Хованского и Ордина-Нащокина). И чтобы все было чинно и упорядоченно по всем статьям церемоньяла.

Местнических столкновений между участниками этого дела больше не известно. До конца 1661 г. в Полоцке между воеводами было тихо, а как они жили дальше – то нам не ведомо.

Что еще интересно в этой истории – в ней выскакивают редкие данные о том, как было устроено содержание русской администрации в Великом княжестве Литовском.

Литература.
Дополнения к тому III Дворцовых разрядов. СПб., 1854. Стб. 190, 237, 256.
Эскин Ю. М. Местнические конфликты в эпохи войн и смут. М., 2020. С. 218—219.

vk.com/bookmarks?from_menu=1&w=wall15812_490

@темы: история, early modern Russia

---

Уникальным документом... следует считать соборную память, составленную в связи с уходом игумена... Память была составлена 25 марта 1606 года в Вассиановой Строкиной пустыни Каргопольского Спасского монастыря. Игумен Кирилл сложил с себя обязанности управления обителью и, взяв свое имущество, книгу, одежду и деньги, переселился в Палеостровский монастырь. Иеромонах Варсафоний с келарем собрали всех старцев и служек обители и составили соборную память. Братия изначально указала, что не высылала игумена «никоторыми обычаи»... Вторым было постановление о дружном житиипо церковным правилам и обычаям. Что входило в это положение? Соборная память давала четкий ответ: «хитрости не чинить», «не бражничати», утрат монастырской казне и корысти себе за ее счет «не чинити никоторыми делы»; запрет держать по кельям «продажный товар» и «пьяное питие»; монастырское имущество и скот без ведома собора не продавать; деньги и хлеб на личный обиход через кабалу или без нее ни у кого не занимать. В документе содержался также перечень наказаний: все причиненные обители убытки виновники обязаны были лично возмещать...; ослушников... судит собор; бездельников и наветчиков («кто клеплет») собор не только судит, но и «смиряет»; единоличное решение по любому поводу исключается... и наказание без подробного исследования дела не может следовать...
Если бездельники, ушедшие из монастыря, или сторонние люди «учнут на нас привозити государевы... судимые или сыскные [грамоты]» или... «искать по челобитным монастырского»... тогда всей «братье... брату брата... ни в каких поклепных делах не выдавати и против исцов... стояти...всем во всем за один без выдачи».

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, early modern Russia

---

Богдан Косая Пищаль дал вкладом [в Кожеозерский монастырь] «ризы поповские» за 4 руб. и мерина стомостью также 4 руб.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, хи хи, early modern Russia

---

Суд над монастырскими [людьми] вершит сам игумен, кроме душегубства, разбоя и татьбы с поличным; в случае убийства, если не будет найден его исполнитель, вира «за голову» платится в размере 2 рублей... Обнаруженного же душегубца передают «тому чей будет присуд», вира не платится за самоубийцу или умершего от несчастного случая («згорит, или от своих рук утеряется, или с дерева, или с хоромины убьется, или ково зверь съест, или кто озябнет, или ково гром убьет, или хто утонет... или из иных волостей на монастырскую землю под их деревни и под дворы утоплого человека водой принесет»), после осмотра покойного наместниками и дьяками царскими с целовальниками... платят «смотренного» по 4 алтына... с головы.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, early modern Russia

---

Показательным стало также дело по тяжбе между монастырем и крестьянами дворцового села Красное о Новгородских лугах во Владимирском уезде (там ежегодно ставили по 1600 копен сена, т. е. луга были очень доходными)... Игумен Исайя жаловался, что крестьяне насильно косят монастырские луга. Крестьяне же отпирались: монахи на них «клеплют»... Монастырский стряпчий Замятня Симонов ссылался на владимирских приказных людей, попов и посадских. На это крестьяне отвечали, что «Рождественский монастырь место великое, приказные люди и попы у них припоены и прикормлены, а посадские люди у них многие задолжены». Обе стороны слались на «весь Володимирский уезд»...
По «цареву слову» суздальскому губному старосте и приказчику велено было [произвести] розыск. в расспросе 998 человек подтвердило насильственный покос крестьянами... монастырских лугов, 187 допрошенных свидетельствовали против этого и 40 отказались по неведению... Боярин и дворецкий Василий Михайлович Мосальский... вынес решение в пользу монастыря... Кажется здесь роль Лжедмитрия I никак не проявилась: судьей был его дворецкий, как и следовало из пунктов о подсудности монастыря... Тем не менее Самозванцевым именем красненские крестьяне воспользовались при Василии Шуйском, чтобы вновь завладеть лугами - на том основании, что они присуждены монастырю при Ростриге.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, хи хи, early modern Russia

---

Летом 1601 года царь Борис Федорович приказал «в Кирилове монастыре переписать братию и слуг и всяких служебников... и сметити, сколко им в год надобе на монастырский обиход денег и всяких годовых запасов».
...Кроме игумена Иоасафа в [Кирилло-Белозерском] монаcтыре проживали 10 соборных старцев, 12 иеромонахов, 5 иеродьяконов, 20 крылошан, а рядовых старцев (включая проживающих на московском подворье...) - 137. Всего 184 человека. На них требовался расход: по 3 чети ржи на человека - 644 чети, по 1 чети пшеницы - 184 чети, солоду ячного - 552 чети, ржаного - 72 чети, овсяного - 184 чети, меду - 600 пудов..., толокна - 25 четей, круп овсяных - 30 четей..., круп гречневых - 20 четей, круп ячных - 10 четей..., масла коровьего - 100 пудов, масла конопляного - 2 бочки, семен конопляных - 15 четей, гороху - 15 четей, перцу - 10 фунтов, луку - 15 четей, чесноку - 10 четей, судака и леща - 200 бочек, средней и мелкой рыбы - 2500 [чего?], вязиги - 2000 пучков, черной икры - 30 пудов. Из всех этих съестных припасов нужно было купить недостающего на 591 рубль. Игумену и братии на сапоги и одежду нужно выделить 560 рублей, 19 алтын и 2 деньги. То есть для братии на запасы и одежду полагалось в год 1097 рулей 19 алтын и 2 деньги.
В монастыре, его селах и на промыслах трудился 391 человек мастеровых, слуг и служебников (из них 46 лицам в селах жалованье не полагалось), которым требовалось 1380 четей ржи, 172 чети толокна, 86 четей круп, 86 четей ржаного солоду и 385 четей овсяного солоду. Все это оценивалось в 300 рублей. Кроме того, в больницах находилось 90 человек и в богадельне - 12. Им требовались рубашки и рожь для пропитания. Общие подсчеты давали сумму в 2330 рублей.
... Еще нужно было покупать косы, гвозди, ложки, кляпы, лапти, рогожи, лыко, мыло, замки и пр. хозяйственные вещи, а также ладан, иконы, темьян, масло для церковных нужд. На все это требовалось 233 рубля 20 алтын. Итак, ежегодный расход монастыря должен был составить 1640 рублей 12 алтын, в казне было в наличии 6908 рублей 27 алтын.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

Четь - четырехпудовая.

@темы: книги, история, early modern Russia

---

В разработанном чине встречи Марины указывалось на необходимость публичной встречи царицы-матери и царской невесты: они должны были обняться, «а когда цесарева ее милость подаст руку, то панна сделает вид, что хочет поцеловать руку, а цесарева ее милость руку отнимет».

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

@темы: книги, история, хи хи, early modern Russia

---

А. П. Павлов
Стряпчие как чин Государева двора в царствование Михаила Романова
Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2025. Т. 70. Вып. 1.

Про думных и ближних людей, стольников и московских дворян автор уже писал, теперь дошел и до стряпчих.

В 1580-х годах имелось 14 стряпчих, к началу Смуты около 40. В боярском списке 1606/07 года стряпчих уже 52 человека, в боярском списке 1611 года - 62. Первый полный перечень стряпчих царя Михаила, боярская книга 1615 года фиксирует 54 носителя этого чина (фактически их имелось 56, двое стряпчих известных по другим источникам в книгу отчего-то не попали). Позднее число стряпчих растет, в боярском списке 1626 года - 74 человека, 1628-го - 67, 1629-го - 85, 1629/30-го - 107, 1632/33-го - 110.
Резкий скачок численности стряпчих произошел после 1633 года - при разборе в ноябре 1633-го стольников покойного патриарха Филарета 85 из них были зачислены в стряпчие. В боярском списке 1637/38 года стряпчих уже 187, 1638/39-го - 187, 1639/40-го - 175, 1641/42-го - 202, 1642/43-го - 214, 1643/44-го - 221, 1644/45-го - 217. Таким образом, общая численность стряпчих при царе Михаиле выросла примерно в 4 раза. Всего при Михаиле Федоровиче (1613 - 1645) в стряпчих служило не менее 581 человека, представлявщего 253 фамилии.

В части происхождения стряпчих при Михаиле Федоровиче произошли существенные изменения. До Смуты примерно 60% стряпчих представляли аристократические семьи второго-третьего эшелона. При царе Михаиле представительство аристократии в этом чине существенно понизилось.
Из общего числа стряпчих к старым аристократическим родам и выходцам из ногайских княжеских родов относилось 10,67% (62 человека). Наиболее широко были представлены Бутурлины - 14 человек, Плещеевы - 9, Вельяминовы - 8, Засекины - 5, Щербатовы - 4, Мезецкие - 3, Гундоровы, Мосальские, Приимковы-Ростовские, Ростовские, Шейсуповы - по 2.
К знатным родам, начавшим выдвигаться в первой половине XVII века, принадлежало 38 стряпчих [6,5%] - 14 Волконских, семь Измайловых, по пять Стрешневых и Пушкиных, четыре Львова, двое Вельяминовых-Воронцовых и один Волынский.
Всего старую и новую знать представляло 100 человек (17,2%) из 27 фамилий (10,67%).

В целом, до Смуты только 55 фамилий стряпчих царя Михаила имели своих представителей среди думных, высших придворных и высших московских (стольник, дворянин, стряпчий) чинов (и то зачастую единичных). Представители 126 фамилий до Смуты не поднимались выше жильцов и выборных дворян, а представители шести фамилий служили в дьяках. Остальные 66 фамилий до Смуты при дворе не были представлены вовсе.

У стряпчих из 233 фамилий к моменту получения чина отцы или другие родственники уже служили в думных или высших московских (стольник, дворянин) чинах и лишь для представителей 20 фамилий чин стряпчего был первым высшим московским чином в семье.

В чин стряпчего жаловали прежде всего из жильцов - 225 из 525 человек. В 1619 - 1633 годах в стряпчие часто переводили стольников патриарха Филарета (всего 158 человек). 137 человек были пожалованы первым чином сразу в стряпчие. Оставшиеся пятеро пожалованы из городовых дворян [фактически минимум в четырех случаях из выборных].

В стряпчие жаловались, как правило, молодые люди. Для большинства из них служба стряпчим была недолгим промежуточным этапом карьеры. Так, из 108 стряпчих, пожалованных в этот чин в 1613 - 1626 годах, только трое служило в нем 20 и более лет, 18 человек - от 10 до 20 лет, 27 человек - от 5 до 10 лет. 60 человек (55,5%) служили менее 5 лет.
Из 164 стряпчих, служивших в 1613 - 1626 годах, только 19 завершили свою карьеру в этом чине. Остальные были большей частью пожалованы в формально или фактически более высокие чины стольников (76 человек) и дворян московских (65 человек). Еще двое выбыли с понижением - в городовые дворяне.

Службы стряпчих, как и ранее, были в основном придворными, при этом случаи «именных» назначений для исполнения особых почетных придворных должностей были достаточно редки (9 назначений рындами, 20 - в разряды свадеб царя Михаила в 1624 и 1626 годах и т. п.).
Некоторые стряпчие служили в государевой «комнате» в качестве «спальников» / комнатных стряпчих («стряпчие в комнате»). Всего их известно пятеро - Василий Иванович Стрешнев, Степан Яковлевич Милюков, Иван Афанасьевич Плещеев, Федор Михайлович Толочанов и Богдан Михайлович Хитрово. Таким образом понятия «спальник» и «комнатный стольник» при царе Михаиле не были еще тождественными и спальником мог быть и комнатный стряпчий. Правительство царя Михаила, судя по всему, еще не решалось нарушать сложившийся ранее порядок и жаловать чин стольника неродословным людям. Позднее, с ростом числа стольников и пополнением чина неродословными людьми эта проблема отпала и отдельная группа комнатных стряпчих исчезает.

Важные общегосударственные службы стряпчие несли редко. Известно всего пять случаев назначения стряпчих городовыми воеводами (три из них в Смуту): Игнатий Истомин Михнев в 1613/14 - 1615/16 годах был воеводой в Ливнах, а в 1616/17 году в Осколе; Иван Иванович Биркин в 1615 -1617 годах был воеводой в Мангазее; Андрей Юрьевич Ростопчин в 1638 - 1639 годах был воеводой в Боровске и Василий Петрович Апраксин в 1642/43 - 1645 годах - воеводой в Короче. Все они, как отмечает автор, ко времени воеводства были уже давно служившими людьми.
Гораздо чаще молодые стряпчие служили по городам со своими отцами-воеводами (ок. 50 случаев) или другими родственниками, набираясь практического опыта.

Полковыми воеводами стряпчие также назначались редко. За описываемый период известно четыре таких случая: летом 1613 года вместе с Федором Плещеевым под Тихвин был послан стряпчий? Исак Семенович Погожий; весной 1626 года вторым воеводой передового полка на Дедилове был Дмитрий Баймов (Ефимович) Воейков; Василий Григорьевич Ляпунов в марте 1628 года был вторым воеводой передового полка в Михайлове, а весной 1631 года вторым воеводой передового же полка в Дедилове. Все трое к моменту назначения также служили уже достаточно долго.
Будущий боярин Артемон Сергеевич Матвеев, (стряпчий в 1643/44 - 1668/69 годах) с февраля 1645 года был также стрелецким головой.

На посольские службы стряпчие посылались в составе дипломатических миссий, в качестве свиты («в дворянах») при послах и посланниках, часто также сопровождая своих отцов и родственников.

Одной из основных служб для стряпчих была посыльная - они посылались от государя к воеводам с вестями, наказами, списками, государевым жалованным словом, «с золотыми» и т. д., от воевод в Москву - с отписками, сеунщиками и т. д. Стряпчих также нередко посылали сборщиками в уезды - собирать нетчиков и проч.

@темы: история, конспект, early modern Russia

---

Общая сумма ущерба, нанесенного московской казне в 1610 - 1612 годах, составляла по подсчетам «Перечневого списка» 912 113 рублей... Эти деньги сопоставимы с годовым бюджетом Московского государства в конце царствования Михаила Федоровича.
В.Н. Козляков: «Перечневый список» разграбленной в 1610–1612 гг. казны Московского государства // Российская история. 2025. №1

@темы: история, early modern Russia

---

...Один из феноменов историографических норм и подходов, когда деятели прошлого (в частности XVI - XVII вв.) представляются людьми, от рождения наделенными всеми качествами, проявленными в зрелом возрасте и до последних дней жизни; они не изменяются, не ошибаются, не приспосабливаются к условиям жизни и т. д. — т. е. мы превращаем исторических лиц в некие застывшие фигуры, о которых судим в целом по [неким] их действиям.

В. И. Ульяновский «Священство и царство в начале Смуты»

Помнится в отзыве на бабулинский «Конотоп» я написал, что автор чрезмерно демонизирует Выговского, а тот меня даже и не понял. А речь шла именно об этом.

@темы: книги, история, early modern Russia

---

Н. В. Эйльбарт
Семья Марины Мнишек: несостоявшиеся правители России

Поразительное по глупости сочинение, уровня скверного полуфэнтезийного фанфика. Большая часть текста - утомительное наяривание вприсядку на Маринкиного папашу.

@темы: книги, история, ужасть, early modern Russia

---

К сожалению, создавая историческую концепцию Смуты, большинство российских историков не пытались дать непредвзятую характеристику Марине и ее семье, и все свелось к двум «генеральным» линиям: противостоянию католичества и православия, России и Запада, которые почему-то непременно, в их понимании, угрожали существованию Московского государства и греческой православной веры ...А между тем до сей поры в исторической литературе, причем как в польской, так и в российской, не обращается внимание на достаточно большую для того времени религиозную толерантность, царившую в семье Марины, где были католики, православные и протестанты: ее отец строил и щедро одаривал не только католические, но и православные храмы, считая таковую политику единственно правильной и эффективной на территории своих многонациональных и большей частью православных владений. Кроме того, сандомирский воевода являлся одним из тех представителей польской элиты, которая прекрасно осознавала политическую неустойчивость собственного отечества, грозившую ей полным исчезновением с карты Европы, и видела будущее спасение Речи Посполитой в политическом объединении с Московским государством под скипетром русского царя. Позволим себе предположить, что если бы этот замысел свершился, то уже в XVII веке могла бы возникнуть огромная славянская империя, противостоять которой не смог бы ни мусульманский Восток, ни Габсбурги, не говоря уже о Швеции, сама же Польша избежала бы уничтожения, а Россия значительно раньше встала бы на путь прогресса и европеизации, нежели это было ей уготовано историей. И вполне вероятно,что такой союз братских народов смог состояться без ущерба как для православия, так и для католицизма, на равноправной основе включения в унию обеих ветвей христианства согласно принципу «равного с равным, вольного с вольным», и залогом тому служило понимание целесообразности подобной политики и ее приоритета над вопросами религиозной принадлежности семьей царицы Марины...

Многочисленная семья Мнишек отличалась образованностью, высокими интеллектуальными и культурными запросами и представляла собой типичный пример европейской аристократической элиты того времени, сполна пользующейся плодами западного просвещения. Братья Марины были студентами Галилео Галилея и соучениками будущего кардинала Ришелье, объехали почти все европейские страны и готовились к политической карьере, и если бы таковая состоялась для них в России, то Московское государство получило бы достойное представление при дворах западных монархов, ставших воспринимать его не как далекую «варварскую страну», а как более близкого партнера. Личность самой Марины, женщины образованной и воспитанной, обладавшей природным умом и волевым характером, могла бы занять выдающееся место в череде русских государынь и сыграть в отечественной истории роль царицы-консорта, равной мужу соправительницы и сподвижницы задуманных им реформ. Но неприятие иностранцев московской политической элитой способствовало тому, что в ходе Смутного времени верх одерживают консервативные силы, приверженцы традиционных воззрений, и это являлось, в свою очередь, следствием практически полной изоляции России от Запада, которая просто не могла быть культурно и ментально готова к столь радикальным переменам в государственном устройстве и во взглядах на веру. Подобное неприятие закончилось трагедией и падением для семьи Мнишек: по-видимому, это было объективно предопределено теми историческими условиями, в которых существовало Московское государство в начале XVII века, но автор этих строк не исключает также, что таковое могло быть исторической случайностью, а для России — упущенной возможностью более раннего сближения с Европой, расширения славянского влияния в мире, политической и культурной модернизации.

Н. В. Эйльбарт «Семья Марины Мнишек: несостоявшиеся правители России»

Квинтэссенция этого опуса.

@темы: книги, история, ужасть, хи хи, early modern Russia

---

пан Юрий пытался создать вокруг своей семьи ареол радетелей об общественном благе и Родине

Оттуда же.

@темы: книги, история, ужасть, хи хи, early modern Russia

---

...Сразу же после переворота и смерти 27 мая 1606 года [Самозванец] был обвинен в желании обратить Московское государство в католичество. Что же позволило противникам самозванца это утверждать? После переворота Василий Шуйский и его сторонники обнаружили... упоминавшийся уже выше брачный контракт, заключенный между ним и Мнишком в Самборе 25 мая 1604 года. Он был написан на польском языке, однако, чтобы доказать «измену » и «еретичество» Лжедмитрия, его «перевели» на русский язык с добавлением несуществующего в нем текста. Польский вариант договора гласит: «Всецело постараемся о том, дабы и все Московское государство привести к единению со вселенской римской католической церковью». Клевреты Шуйского основательно «обработали» этот документ и, видимо, в предназначенный для широкой огласки вариант добавили следующие строки: «И станем о том накрепко промышляти, чтобы все государство Московское в одну веру римскую всех привести и костелы римские устроити... Всех русских людей в веру латинскую привести».

Н. В. Эйльбарт «Семья Марины Мнишек: несостоявшиеся правители России»

Ну а без добавки сделанной кровавыми щуйцами всё выглядит совершенно иначе, конечно же.

@темы: книги, история, идиоты, хи хи, early modern Russia

---

Этот договор о пожаловании семье Мнишек Смоленского и Северского княжеств почему-то вслед за претенциозной историографией XIX века трактуется как расчленение Московского государства и потеря им этих земель. А между тем данный документ имеет совсем иной, более глубокий смысл. Лжедмитрий дает будущему тестю «на вечные времена ему и потомкам его Смоленское и Северское княжества в нашем Московском государстве»... Вторую половину Смоленского княжества (без самого Смоленска, остававшегося за Московским государством) по указанию пана воеводы самозванец отдавал «его величеству королю польскому и всему королевству, на будущие вечные времена для согласия и мира между народом польским и московским».

Н. В. Эйльбарт «Семья Марины Мнишек: несостоявшиеся правители России»

Ну действительно, где же здесь потеря земель.

@темы: книги, история, идиоты, хи хи, early modern Russia

---

Б. Н. Флоря
Россия и Левобережное гетманство в конце 60-х – начале 70-х годов XVII века

Взаимоотношения Москвы с Д. Многогрешным и И. Самойловичем, на фоне процессов разворачивающихся на Правобережье (польско-турецкая война и проч.). Корректура и некоторая редактура тексту не повредили бы. Указателей нет. Полиграфия хорошая.

@темы: книги, история, early modern Russia

---

Задержка была связана с волнениями, охватившими Запорожье, когда там объявился «пророк», обещавший скорое завоевание Крыма, когда Бог сделает участников похода невидимыми для врагов. Запорожцы избрали его кошевым атаманом и устремились к Перекопу. Лишь после банкротства пророка и избрания новог кошевого атамана С. Щеголев смог исполнить своё поручение.

Б.Н. Флоря «Россия и Левобережное гетманство в конце 60-х – начале 70-х годов XVII в.»

@темы: книги, история, идиоты, хи хи, early modern Russia